Владелец этой библиотеки[177] знал об этом по опыту и любил потому приводить слова из псалма: "Восхождение в сердце своем положи" — т. е. каждую минуту надо быть готовым посреди дел и занятий внутренне возноситься, восходить ко Господу, хотя бы в минутном обращении к Нему.

Точно так же и некоторые всем известные светочи русской религиозной жизни любили находить близкие своей душе и всей своей духовной направленности отклики в творениях христианских праведников Запада: св. Димитрий Ростовский - мы видели - знал хорошо "Подражание Христу" Фомы Кемпийского,[178] св. Тихон Задонский читал и любил и Арндта, и книгу англиканского епископа-созерцателя Joseph Hall'a (1574-1657).[179]

В описанной мною библиотеке имелись между прочим и книги представителей благочестивого "Христианского реализма", с силою обнаружившегося в мистически настроенном южно-германском (особенно вюртембергском) протестантизме конца 18-го века, который, вместе с древнею Церковью и древними Отцами, сосредоточивал свое внимание на великой тайне Воплощения Сына Божия и на реабилитации - через это и через победу Его над смертью - всей твари: Бенгель (1687-1752) и Зтингер (1702-1782).[180] В эту же сторону христианского реализма с космическими горизонтами (ибо спасение и победа над смертью и силами зла и разрушения касаются всей твари! - Рим 8. 21) была направлена и мысль замечательного христианского философа Франца Баадера (1765-1841), который оказал несомненное влияние на ряд представителей русской религиозной мысли, особенно первой половины 19-го века.

5

Встречи личные верующих и образованных русских православных христиан с христианами Запада, мыслителями, писателями, церковными деятелями; встречи, на которых затрагивались основные проблемы христианского миросозерцания и отношения его к взглядам современного мира, а также вопрос о единении христиан. Таких встреч было, очевидно, немало, но хочу указать на несколько известных мне не только из книг, но из устного предания. Это, во-первых, встречи религиозно заинтересованных и религиозно образованных православных русских с представителями "Оксфордского Движения" середины 19-го века — движения, выражающего стремление англиканства вернуться к полноте древне-церковного предания. Один из видных представителей, Вильям Пальмер из Magdalene College (Оксфорд), был в дружбе и усиленной переписке с А. С. Хомяковым и приезжал даже в Россию и хотел принять православие, но разочаровался, так как нашел несогласованность во взглядах между Константинопольской и Русской Церквами по вопросу, следует ли признавать его англиканское крещение или нет (греки в Константинополе отвергли его действительность, Святейший Синод в Петербурге соглашался его признать).

В России Пальмер встречался с рядом образованных и религиозно заинтересованных русских. К числу их принадлежала чета Долгоруких — князь Юрий Алексеевич (губернатор в Вильне, Воронеже, потом сенатор в Москве) и жена его, Елизавета Петровна, рожденная Давыдова. Оба они с большим интересом следили за Оксфордским Движением. В их библиотеке имелся, между прочим, "Христианский Год" (The Christian Year) Джона Кибля - сборник религиозных стихов по дням года - одно из самых, может быть, влиятельных и привлекательных произведений Оксфордского Движения. Пальмер провел в бытность свою в России часть лета в имении Долгоруких Красное (Новосильского уезда Тульской губернии). Эта высоко образованная семья глубоко интересовалась, между прочим, вопросом о сближении между христианами. Долгорукие были в переписке, например, с Александром Винэ, профессором Лозаннского университета, литературным критиком и историком литературы, но человеком, который, в первую очередь, интересовался воздействием христианства на жизнь. Глубоко верующий (но не узкий) протестант, пастор и богослов, наряду со своими литературными и философски-эстетическими трудами, он особенно трудился в направлении, хотя бы морального, психологического, сближения между христианскими вероисповеданиями. Он особенно стремился к преодолению расхождения между католичеством и протестантизмом в учении о спасении и действии благодати и новой духовной жизни человека. Долгорукие были с ним в переписке. Более того, в 1842 году кн. Юрий Алексеевич специально приехал в Лозанну для встречи с Винэ и пробыл там две недели (от 6 до 19 мая) и каждый вечер от 6 или 7 до 11 часов проводил в интенсивных богословских разговорах и дискуссиях с Винэ. В дневнике Винэ есть ряд записей об этом. В этих встречах обсуждавшиеся темы были богословского характера, но весьма разнообразные. Так, они говорили о молитве за умерших, о переходах из одной Церкви в другую, о Церкви первых трех веков, о Первом Послании апостола Иоанна и т. д. В мае 1842 года Винэ пишет в письме к своей дочери: J'ai еu sans partaqe une visite qui a duré 15 jours et me laissera un profond souvenir: c'est celle d'un étranqer d'un illustre пот qui a passé un temps à Lausanne par 1'amour de moi, qui croyait que j'avais quelque chose à lui donner et de qui j'ai beaucoup reçu. ("У меня был в течение 15 дней, так сказать, в полном моем распоряжении гость, пребывание которого оставило глубокий след в моей памяти. Это был иностранец, носитель очень известного имени, который провел это время в Лозанне специально ради меня, так как он думал, что он может много от меня получить, и от которого на самом деле я получил много"). Винэ чувствует себя сильно утомленным от ежедневных вечерних заседаний, но "я ни в малейшей степени об этом не жалею".[181]

Значительно позднее приехавшие в Россию на коронацию императора Николая II англиканские иерархи также вели беседы о возможности сближения англиканства с Православной Церковью; они вели их, как с рядом русских иерархов, так и с рядом верующих и образованных православных мирян (так, например, с зятем Долгоруких, B. C. Арсеньевым).

Большую роль в ознакомлении англиканского мира с церковной и особенно с литургической жизнью Православной Церкви сыграл англичанин Джон Беркбек (Birkbeck), издатель очень замечательной переписки Хомякова с Пальмером, а также трактата Хомякова о Церкви, известного под заглавием "Церковь едина" на английском языке. Беркбек был великий любитель и знаток православного (и вообще христианского) богослужения. Он 18 раз приезжал в Москву на службы Страстной недели (которые он превосходно знал, так же как и главные церкви Москвы) и на Светлое Воскресение. Он говорил, что во всем литургическом христианском мире нет ничего равного по красоте московским службам Страстной недели и Светлого Воскресения. Помню, как он бывал в доме моего деда в Москве, на Садовой, и его разговоры.

В тишине, трезвенно и осторожно, в великой верности к своей Церкви, вырастала в некоторых кругах Русской Православной Церкви большая потребность ощутить единство со всеми христианами, верующими в того же Единого Господа, и внимательным и ответственным изучением предмета, дружеским общением с западными христианами и собственным ростом духовным подготовлять расчищать почву для взаимного понимания и сближения Мировые потрясения и кризисы 20-го века углубили и усилили этот процесс.

1

Величайшая мечта (часто скрытая, неосознанная мечта!), величайшая надежда, величайшее чаяние человечества — воскресение из мертвых. Величайшая мечта! — потому что, как может это быть? В этом мировое значение христианства, что оно свидетельствует, что это есть исторический факт, уже имевший место и — более того - что в этом факте открылся новый закон высшей обновленной жизни мира, ворвавшийся в этот наш мир в Воскресении Христа. Именно в Воскресении Христа: ибо во Христе - суть; во Христе раскрылась повая жизнь, которая выше нашей жизни и смерти. Ибо "для меня жизнь — Христос и смерть — приобретение", пишет Павел (Фил 1. 21). Христос неразрывно связан с воскресением. В воскресении Его с полной очевидностью раскрылось ученикам, кто Он. Поэтому из свидетельства о воскресении выросла вся апостольская проповедь, все христианство. Итак, свидетельство о прорыве Божием в мир в Сыне Любви Его, и новой жизни, данной во Христе, и о воскресении мертвых, уже осуществившемся во Христе, воскресении, которое коснется и нас, в котором и мы призваны принять участие, т. е. преодоление мирового закона смерти победой раскрывшейся Вечной Жизни — вот существенные и решающие черти христианского благочестия. Любовь, отдавшая Себя и победившую силу смерти.