Многие благочестивые религиозные стихотворения, если имели напевность и соответствовали молитвенному духу церковной общины, становились церковными гимнами, попадая в тот или иной местный Gesangbuch (а иногда и во все сборники церковных гимнов).

С другой стороны, эти церковные песни влияли на религиозное творчество отдельных поэтов. Целый ряд есть религиозных стихотворений, написанных в том же духе, что и лучшие песни Gesangbuch'a: созерцанием и прославлением безмерной Любви Божией и чувством близости к своему Спасителю и упования на Него.

Вот, напр., глубоко трогательное стихотворение Адольфа Морадта:

"Я пребуду с Тобой! Ибо где мне может быть лучше? Мне так хорошо быть под кровом Твоей любви. Ты украшаешь меня дарами любви Твоей, меня, которого Ты искупил пречистою Твоею кровью. О не покидай меня благодатью Своею! Тогда я никогда, о Пастырь Добрый, не отступлю от Тебя...

Я пребуду с Тобой! Мир со всеми сокровищами и дарами своими, со всем веселием своим не может того удовлетворить, у кого в сердце обитает Твоя любовь. Бедный мир! Я не стремлюсь к тебе: я остаюсь при Господе Иисусе, и Он будет со мной".

Сходных голосов много в немецкой религиозной лирике, целый ряд произведений которой был воспринят в тот или другой местный Gesangbuch (или даже в несколько таких сборников, как, напр., некоторые стихотворения известных поэтов, — Клопштока, Клаудиуса, Фил. Шпитта — или менее известных — графини Аугусты Эглофштейн и других). Особенно известно это стихотворение романтика фон Гарденберга-Новалис, воспринятое во многие сборники церковных гимнов:

"Если и все изменят Тебе, то я останусь Тебе верным, чтобы чувство благодарности не совсем умерло на земле.

Ради меня Ты восприял страдание, ради меня умер Ты в муках. Поэтому я навсегда с радостью посвящаю Тебе это мое сердце.

Я ощутил Тебя! Не оставляй меня! Сделай, чтобы тесно объединенный с Тобой, я навеки был с Тобой!

Когда-нибудь мои братья опять подымут взоры свои к небу и склонятся в радости и припадут к Твоему сердцу" Не буду более останавливаться на ряде умилительных песнопений, посвященных молитвенному созерцанию главнейших евангельских событий — Рождеству, Страданию и Воскресению. Здесь много перлов глубоко-христианского благочестия; целый ряд из них унаследован от Средних Веков, является переложением на немецкий язык латинских гимнов.

Вот, напр., рождественский гимн (1655 г., музыка Иоанна Себастиана Баха 1736 г.):

"Я стою здесь перед Твоими яслями, о Жизнь моя, Иисусе! Я прихожу и приношу Тебе в дар то, что Ты Сам мне даровал. Прими в дар мой дух и ум, сердце, душу и силу. Прими это все, и да будет сие благоугодно Тебе! Прежде, чем я был рожден, Ты уже родился ради меня и избрал меня Своим прежде, чем я знал Тебя. Прежде, чем я был сотворен Твоей десницей, Ты уже предустановил, что Ты будешь моим...

Я взираю на Тебя с радостью и не могу насытиться лицезрением, и так как я ничего другого сделать не могу, я стою, и созерцаю умиленно. О если бы мой ум был бездонной пучиной, а душа моя безбрежным морем, чтоб я мог воспринять Тебя!

Но в одном, надеюсь, Спаситель мой, Ты мне не откажешь: чтобы я мог постоянно носить Тебя в себе. Дай мне стать Твоими яслями. Приди, приди и вниди в душу мою, и принеси мир Твой с Собою!"

Какое соединение детской простоты сердца, смиренного сыновнего доверия с глубиной мистического порыва! Или вот гимн: Dies isf die Nacht, da mil erschienen der qrossen Gottes Freundlichkeit ("Это та ночь, в которой мне явилось милосердие великого Бога моего"), К. Ф. Нахтенхезера[119] (1684 г.), не говоря уже о таких классических художественных гимнах, как: Es ist eine Ros entsprunqen, или Nun sinqet und seiet froh, или Vom Himmel hoch da komm ich her и т. д. Среди гимнов, посвященных страданиям Спасителя, выделяется знаменитое созерцание Павлом Герхардом изъязвленного лика Христова: О Haupt voll Blut und Wunden (1650 г.), являющееся переложением на немецкий язык средневекового Salve, Caput cruentatum (13-го века). Созерцание страдающего Господа покоряет сердце.