Литмир - Электронная Библиотека

Пишите мне, пожалуйста, побольше о себе. И не откладывайте слишком. Всего-всего наилучшего.

Ваша И. О.

27

5 января 1960 г. 18, Av<enue> Jean Jaures Gagny S/O

Дорогой Владимир Федрович,

«Вот наконец оно само,

Столь долгожданное письмо!»,

как когда-то писал Г умилев. Все же очень мило, что Вы в конце концов обо мне вспомнили. Рассчитывать на Вашу дружбу я, конечно, не имела никакого основания. Это бедный Жорж, умирая, тешил себя всякими иллюзиями о предполагаемых друзьях, которые в память его… и так далее. Я же ни от кого ничего не ждала и не жду, и то, что Вы все же нашли возможным написать, мне очень приятно. Спасибо.

Я рада, что для Вас, по-видимому, все устраивается. Жаль только, что Вы не пишете стихов. Жду выхода «Гурилевскихромансов». Критика, конечно, будет хорошая. В «Р<усской> мысли» Терапиано[209], который очень любит «Гур<илевские> романсы». А в «Н<овом> р<усском> слове» кто? И в «Нов<ом> журнале», который, кажется, не собирается умирать[210]. А как Вам понравился Ульянов об Азефе?[211] Вот это критика. Тут она произвела сенсацию пышностью подхалимажа. Даже жаль Ульянова, несмотря ни на что.

Как ни странно, я до сих пор не читала «Воздушных путей», но слышала, что Ваша статья очень интересна[212].

С Моршеном я, действительно, сердечно подружилась, он неожиданно оказался страшно милым ко мне. А тут еще появился его очаровательный «Тюлень» — до чего очаровательный. Я о нем написала с большим удовольствием для «Нов<ого> журнала»[213], который никак не может появиться.

Обо мне довольно безутешно. Я все время больна, и доктор даже предупредил, что «опасно». Но это неинтересно.

А как Ваше собачье семейство? И как Вам живется в Холливуде? Как здоровье Вашей жены? Надеюсь, хорошо.

Поздравляю Вас с Новым годом и желаю Вам всем всяческого благополучия, и Вашей матушке также.

Теперь у меня к Вам просьба — очень грустная: Жоржин гроб хотят перенести на парижское кладбище, где лежат все писатели, а пока он находится в fosse commune[214] в Hyeres, т. е. через 3 1/2 года у него даже могилы не будет. Устраивается комитет для сбора средств на перенесение и покупку места на кладбище в St. Genevieve[215]. Так вот, хотите ли Вы быть членом комитета? Пишу Вам об этом под конец оттого, что мне это очень трудно.

Всего наилучшего.

И. Одоевцева

<На полях:> И. Агуши[216] написала мне, я ей ответила, что у Вас есть письма, — только, пожалуйста, показывайте «с выбором» и осторожностью. Жорж Вам писал слишком откровенно для посторонних глаз. На диссертацию не очень рассчитываю, т. е. на ее ценность.

Вот мои последние стихи[217].

28

21 февраля 1960 г.

18, Av<enue> Jean Jaures Gagny S/O

Дорогой Владимир Федрович,

Спасибо за Ваше такое милое письмо. Нет, я не верю, что мысль изреченная есть ложь. Мне кажется, что всякую мысль можно выразить словами — мысль, а не ощущение, конечно, — или недодуманную полумысль.

Во всяком случае, Вам это со мной удалось — никаких холодных ноток, как видите, не осталось. И я очень рада этому — мне за последнее время пришлось пережить столько разочарований, что всякое проявление симпатии, которому я могу верить, меня не только трогает, но и удивляет.

Рада я также, что Вам понравилась моя статья о «Тюлене». Надеюсь, что и Моршен останется ею доволен. Но разве кто-нибудь, кроме Трубецкого, «тяфкал» (через ф, как писал Гумилев. Он был еще безграмотнее, чем я) на «Тюленя». С Трубецким считаться не стоит, и вряд ли кто-нибудь относится серьезно к нему и его писаниям. Я читала очень лестную критику Струве[218], и Терапиано его тоже очень хвалил в «Р<усской> мысли»[219]. А где же и кто же еще о нем писал? Сообщите, пожалуйста, чтобы при случае лягнуть обидчика «Тюленя».

Теперь, непонятно, с моей точки зрения, почему Чиннов сильно повысился в чине, с нелегкой руки Адамовича[220]. Ничего против Чиннова я не имею — ни за, ни против. Просто он мало оригинален — Георгий Иванов постоянно слышится в его стихах[221] — делает он свои стихи с несомненным мастерством и даже виртуозностью — но меня он не интересует. А шум, поднимаемый вокруг него, не только безвкусен, но и смешон. Но это, конечно, между нами — хотя я знаю, что с Вами бояться сплетен нечего. И слава Богу. Здесь даже у стен уши, и все сейчас же становится всем известно, и все стремятся всех со всеми поссорить. Милые люди — Софья Прегель и Терапиано — ни интригами, ни сплетнями не занимаются. «Гурилевские романсы» еще не вышли. В «Р<усской> мысли» о них — и хвалебно, конечно — будет писать Терапиано. А в «Новом <русском> слове» кто? Впрочем, у них пресса будет отличная. Я Вас понимаю, они успели Вам стать почти чужими. Слишком много времени прошло. Все же хорошо, что они наконец будут напечатаны «Рифмой» — ведь еще Ирина Яссен писала мне об этом, и мы с Г<еоргием> В<ладимировичем> радовались за Вас.

Спасибо за желание написать Е.П. Грот и Моршену. Мне это и трудно и грустно. Почему Г<еоргий> В<ладимирович> похоронен в fosse commune? Но разве Вы не понимаете? Его похоронили, как хоронят всех богадельцев. И я вначале даже была против переноса его гроба. Раз его не захотели спасти, когда еще не было поздно, перевоз в Париж мне казался просто оскорблением его памяти. Сейчас я думаю иначе, и мне страшно, что через три года — если его оставят там — его просто сбросят в настоящую fosse commune, пока что у него два метра земли, но там можно только ждать окончательного места вечного успокоения. Если бы Вы знали, как мне тяжело и больно говорить об этом. И ведь даже неизвестно, удастся ли собрать достаточно денег. Впрочем, Водов меня «успокаивает»: «Живому не дали, мертвому дадут». А нужно не меньше 800 долларов. Не знаю, не знаю, но и в Hyeres если купить могилу, то это будет стоить немногим меньше.

Я написала Гулю, но к моему изумлению, он даже не ответил мне. Донесли мне, что он недоволен моей статьей[222] — не того ждал. Но я не Завалишин и Ульянов — подхалимажем не занимаюсь. И так меня многие осуждали за чрезмерные похвалы. Но насчет ужасного стиля я не могла промолчать. И это его обидело. Ведь он сам выбрал меня в восхвалительницу — и оказывается, напрасно. Где мне с Ульяновым тягаться!

Простите за это скучное и тягостное письмо. Я всю зиму хворала, сейчас начинаю немного оживать. Живется мне неважно, даже очень. Если бы я могла работать, я была <бы> довольна. Но это мне еще не удается — пока. Только иногда сочиняю стихи или какую-нибудь чепуху для «Р<усской> мысли». Ни денег, ни успеха это не дает, к сожалению. А без того и другого — трудно.

Вы забыли, Вы мне писали о моем Хлебникове. Но мне, конечно, очень приятно, что Вы его одобряете. Мне хотелось бы знать, что Вам понравилось в моих новых стихах? Напишите откровенно — и что не нравится. Подумайте, приехавшие из Москвы студенты читали наизусть стихи Г<еоргия> В<ладимировича> и говорили, что он их любимый поэт. Мне это вчера передали.

вернуться

209

Статья Терапиано о «Гурилевских романсах» и книге Корвин-Пиотровского «Поражение» (Париж: Рифма, 1960) была опубликована под названием «Новые книги» (Русская мысль. 1960. 14 мая. № 1525. С. 8).

вернуться

210

На «Гурилевские романсы» рецензиями откликнулись также Ю.Г1. Иваск (Опыты. 1959. № 9.11одп.: Ю. И.), О. Анстей (Новое русское слово. 1960.18 сентября) и Ю. Офросимов (Новый журнал. 1960. № 61. С. 302–303. Подп.: Ю. О.). Последняя в «Указателе содержания "Нового журнала”», опубликованном в № 190/191, атрибутирована Ю.П.Одарченко, что вряд ли верно, поскольку Одарченко, в отличие от Офросимова, такого рода рецензий не писал.

вернуться

211

Роман об Азефе и Савинкове, издававшийся до войны под названием «Генерал БО» (Берлин: Петрополис, 1929), Р.Б. Гуль напечатал после войны в переработанном виде подзаголовком «Азеф» (Нью-Йорк: Мост, 1959). Н И. Ульянов откликнулся на книгу рецензией: Ульянов Н. Без заглавия // Новое русское слово. 1959.6 декабря. С. 3, 7.

вернуться

212

Имеется в виду статья Маркова «Стихи русских прозаиков» (Воздушные пути. 1960. № 1.С. 135–178).

вернуться

213

В статье, написанной по поводу выхода книги «Тюлень» (Франкфурт-на-Майне: Посев, 1959), Одоевцева расхвалила Моршена, заручившись всеми возможными авторитетами: «Стихи Моршена чрезвычайно понравились бы Гумилеву. <…> Георгий Иванов считал Моршена “одной из главных надежд нашей смены”. <…> В заключение мне хочется только поставить имя Моршена рядом с именем Пастернака. Но не для того, чтобы сравнивать их стихи. <… > Моршен, как и Пастернак, пример того, что русский человек может даже в “страшном мире” сохранить себя» (Одоевцева И. О Николае Моршене // Новый журнал. 1959. № 58. С. 116–121).

вернуться

214

Братской могиле (фр.).

вернуться

215

Через несколько месяцев Терапиано опубликовал об этом заметку в газете: «Комитет по перенесению праха Георгия Иванова, образовавшийся в Париже, поставил себе целью выполнить последи ий долг в отношен и и поэта» (Терапиано Ю. Перенесен не праха Георгия Иванова // Русская мысль. 1960.5 мая. № 1521. С. 7). Перенесение праха Иванова из Иера в Париж на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа состоялось в 1963 г. См.: Шулепова Э.А. Русский Некрополь под Парижем. М., 1993. С. 43. См. также: С.А. Водов был председателем (а Терапиано секретарем) Комитета по перенесению праха поэта Георгия Иванова, в который входили Г.В. Адамович, В.В. Вырубов, Р.Б. Гуль, епископ Сан-Францисский Иоанн, С.Ю. Прегель, М.С. Цетлина и др. О деятельности Комитета см.: Могила Георгия Иванова // Русская мысль. 1960. 31 марта. № 1506. С. 6; Терапиано Ю. Перенесение праха Георгия Иванова // Там же. 5 мая. № 1521. С. 7. Прах Георгия Иванова был перезахоронен на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа 23 ноября 1963 г. См.: Ю. Т. <Терапиано Ю. К.> Перенесение останков Георгия Иванова // Там же. 1963. 5 декабря. № 2082. С. 4.

вернуться

216

См. примеч. 317.

вернуться

217

К письму было приложено стихотворение «Все было, было, бы… Лото под лампой…», вскоре опубликованное в «Новом журнале» (1960. № 60. С. 68).

вернуться

218

Струве Г. Дневник читателя. 1. О стихах Моршена; 2. Pro domo mea // Новое русское слово. 1959.1 ноября. № 17027. С. 8.

вернуться

219

Терапиано Ю. Новые книги //Русская мысль. 1959.16 мая. № 1369. С. 4.

вернуться

220

Д.И. Кленовский считал, что поэтическая репутация И.В. Чиннова была решена после хвалебной статьи Адамовича «Новый поэт» (Новое русское слово. 1952.23 марта. № 14576. С. 8): См. письмо 7 в разделе: Я молчал 20 лет, но это отразилось на мне скорее благоприятно”: Письма Д.И. Кленовского В.Ф. Маркову (1952–1962)». Позже Адамович рецензировал все книги Чиннова и неизменно отзывался о нем очень высоко.

вернуться

221

Больше всего Чиннов был похож в своих стихах на Георгия Иванова в ранний период творчества, так называемый период «парижской ноты». Позже, перебравшись в Америку, он несколько изменил свою стилистику. См. об этом подробнее в кандидатской диссертации И.И. Болычева «Творческий путь Игоря Чиннова» (М., 1999).

вернуться

222

Одоевцева по просьбе Гуля написала рецензию на его книгу: Одоевцева И. «Азеф». Исторический роман // Русская мысль. 1959.31 октября. № 1441. С. 4–5. Пятнадцать лет спустя Одоевцева откликнулась на четвертое издание романа (Нью-Йорк: Мост, 1974) гораздо более восторженной рецензией: Она же. Роман Гуль. «Азеф» // Русская мысль. 1974.8 августа. № 3011. С. 9.

16
{"b":"313259","o":1}