Повзрослев и поумнев, Джайлс понял наконец чувства отца. Теперь и он узнал, что такое презирать женщину за ее прошлые поступки, за возможные будущие грехи, за то, что она лгунья, но, вопреки всему, быть ею очарованным. Встретив Розабеллу Ордуэй, он попался на эту сладкую приманку. Несмотря на все то, что он о ней знал, ему приходилось с огромным усилием обуздывать желание позвать ее, заставить улыбнуться ему, поговорить с ним и посмеяться. Наконец он понял безрассудную страсть отца к Венеции Стантон, и ему стало стыдно за свою непримиримость.

Он дошел до входной массивной дубовой двери, где его встретил пожилой камердинер отца.

– Добрый вечер, Хауэлз. Как дела?

– Очень хорошо, мистер Джайлс. Лорд Стантон ждет вас в маленькой гостиной. Если позволите сказать, то мы весь день с нетерпением ждем вас.

Джайлс улыбнулся.

– Спасибо. Отец здоров?

– Он неплохо себя чувствует, но уже не так бодр и не часто встает с кресла.

– Мне необходимо с ним поговорить. Он сможет?

Хауэлз с беспокойством посмотрел на Джайлса.

– Сможет, но… простите меня, мистер Джайлс, это обычный разговор? В прошлый раз…

– Знаю-знаю. В прошлый раз у нас произошел ужасный скандал. Всей округе стало известно, что Стантоны снова поругались!

– Дело не в этом, мистер Джайлс. Ваш отец тогда очень расстроился и, после того как вы уехали, заболел. А он ведь уже не молод. Боюсь, что новый такой же разговор не принесет ему пользы…

– Я постараюсь, чтобы этот разговор был иным, Хауэлз.

– Рад это слышать. – Камердинер прошел вперед по коридору и открыл дверь. – Мы приготовили вам ваши прежние покой, сэр. Желаете что-нибудь перекусить?

– Не сейчас, попозже. Но вот кружка эля мне не помешает. Принеси ее в маленькую гостиную. Я приду туда через несколько минут.

– Хорошо, сэр. Буду вас ждать.

Когда Джайлс подошел к покоям лорда Стантона, Хауэлз уже стоял у двери в маленькую гостиную. Увидя Джайлса, он открыл дверь и тихо произнес:

– Полковник Стантон, милорд.

Джайлс вошел. Комната, в которой он оказался, была красива и просторна, хотя и называлась «маленькой гостиной». Панели серебристого дерева украшали стены, а огромные створчатые окна выходили на террасы, спускающиеся в долину. Джайлс вспомнил, как в прошлом, когда летними вечерами распахивали окна, было слышно журчание воды в реке. Сейчас окна были закрыты, и, хотя еще не спустились сумерки, шторы скрывали вечернее солнце. У камина стояло большое кресло с подголовником, а рядом – стол.

– Ну входи же, входи, не тяни время. Мы уже битый час тебя ждем.

– Простите, сэр. Я должен был сначала устроить леди Ордуэй с невесткой.

– Они остановились в «Гербе Стантонов», полагаю?

– Да.

– Хмм.

Хауэлз, с кружкой эля и вином для хозяина, вошел вслед за Джайлсом. Он налил вина и удалился, бросив на гостя выразительный взгляд. Тем временем Джайлс рассмотрел отца: в кресле сгорбилась исхудалая фигура с запавшими темными глазами.

– Как вы себя чувствуете, сэр? Хауэлз считает, что вы не вполне здоровы.

– Хауэлз рассуждает, как старуха. Можете обо мне не беспокоиться, сэр. Вы же здесь не для того, чтобы справиться о моем здравии. У вас, несомненно, какие-то важные дела.

– Нет, отец. Я просто приехал вас навестить и хочу с вами поговорить.

– Хмм. Неужели? Но я не склонен к беседе.

Джайлс вздохнул и решительно произнес:

– Отец, недавно произошли события, которые… которые заставили меня обдумать прошлое, и я пожалел о некоторых своих словах и поступках. Мне бы хотелось, чтобы вы меня простили.

Лорд Стантон выпрямился и поднял голову.

– Ну и ну, черт возьми! Что этому причиной?

– Многое. Но прежде я должен… – Джайлс замолчал, подбирая нужные слова. – Извините, но у меня для вас одно известие… Надеюсь, оно вас не очень сильно огорчит. В общем, Венеция умерла.

– Кто?

– Венеция, отец. Ваша бывшая жена.

– Да? – Лорд Стантон некоторое время ничего не говорил. Хмурое выражение на его лице сменилось печалью, а затем облегчением. – Значит, она умерла. И ты пришел, чтобы поздравить меня с этой потерей?

– Нет. Хотя не стану кривить душой – скорби я не испытываю, – ответил Джайлс.

– Хмм. – Лорд Стантон отвернулся и, помолчав, сказал: – Конечно, ты прав. Я потерял из-за нее голову, а потом об этом же и пожалел.

– Возможно, вы повели себя неумно, сэр, но это человеческая слабость. Я же осудил вас, забыв об уважении.

Джайлс не сводил с отца глаз, а тот сердито посмотрел на сына, думая, что он насмехается. Наконец лорд Стантон сказал:

– Как ты мог поступить иначе? Ты был ребенком.

– Я говорю о том, что было позже, а ребенком я не думал о вас плохо. Я любил вас, любил свой дом и был ужасно несчастлив, когда вы отослали меня. Я ведь не понимал, почему.

Лорд Стантон сурово посмотрел на сына, затем его взгляд сделался печальным.

– Видишь ли, Джайлс, я очень скоро понял, что совершил ошибку. Но не хотел в этом признаться и решил ничего не менять. А это значило – смириться с ее образом жизни и принимать ее друзей. Но я не мог допустить, чтобы они совратили тебя, поэтому был вынужден расстаться с тобой.

– Теперь я это понимаю.

– Понимаешь? Хмм.

– Я бы хотел, чтобы мы забыли о прошлом. Вы сможете, отец? Вы простите мои резкие слова, когда мы виделись в последний раз?

Лорд Стантон явно боролся с собой.

– Значит, ты признаешь, что виноват? – грубовато спросил он.

– Да. Полностью.

– Вы вели себя чертовски дерзко, сэр. И не только тогда.

– Я был зол. Но мне не пристало проявлять такую непочтительность. Мы оба с характером, сэр.

– Ладно-ладно. Виноваты мы оба – и ты, и я. Ты надолго приехал?

Поняв, что извинение принято, Джайлс с облегчением сел.

– Как я вам уже писал, я сопровождаю тетю Лауру в Бакстон.

– Хмм. И она сейчас в «Гербе Стантонов»? С вдовой сына?

– Да. Я подумал, что для вас будет обузой…

– Какая ерунда! Привези их в Эйвенелл! Хауэлз в состоянии их удобно устроить. А если понадобится, то наймем прислугу.

К удивлению Джайлса, глаза у лорда Стантона заблестели, голос зазвучал твердо, он выпрямился в кресле. Дряхлого старика как не бывало. Что тому причиной? Неужели примирение с сыном? Джайлс был растроган, у него сдавило горло, слова не шли.

– Нас много, – наконец произнес он. – У тети Лауры горничная и лакей. Мы путешествуем в моей карете и на собственных лошадях, так что еще имеются кучер и два конюха. И, конечно, Госс.

– Господи! Ты что, слишком важная персона, чтобы ехать, как все? Почтовые тебе не подходят?

– Не в этом дело, сэр. Завтра я вам все расскажу.

– В Эйвенелле достаточно места. Я скажу Хауэлзу, и он обо всем позаботится.

– С вашей стороны, отец, это огромная любезность.

– Глупости! Эйвенелл покроет себя позором, если гости Стантонов остановятся на постоялом дворе! Привези их завтра же, как только дамы встанут.

– Благодарю вас, сэр. А теперь скажите, как вы на самом деле себя чувствуете?

То утро, когда Джайлс возвращался из Эйвенелла, выдалось ясным. Сквозь густую листву поблескивала, отражая солнечные лучи, вода в реке. Джайлс остановился и огляделся. Его окружали родные места: холмы, вересковые пустоши, луга, скалы и реки. Они простирались на мили и переливались зелеными, серыми, фиолетовыми и коричневыми оттенками. Джайлс с радостью прислушался к звуку воды, которая струилась тысячами крошечных ручейков с верхушек холмов и, огибая огромные валуны, журчала по гальке в устье реки.

Много лет он приезжал сюда с чувством потери и обиды. На своей земле он был чужим. Теперь произошло примирение с отцом – и чудесным образом все вокруг преобразилось. Джайлс с радостью ощутил, что он дома и сможет непредубежденно взглянуть на свои другие проблемы, главными из которых были Розабелла Ордуэй и его чувства к ней.

В Вуберне она предложила ему заключить перемирие, и он согласился, так как путешествовать в обстановке враждебности и недоверия было крайне неуютно. Но в основном его отношение к ней не изменилось. Она оставалась женщиной, предавшей его кузена и лгавшей потом, чтобы обелить себя. Он по – прежнему подозревал, что она намеренно кокетничала с ним. В глубине души, однако, он чувствовал ее власть над ним и презирал себя за слабость.