Догмат пресуществления противоречит фактам

Обе церкви, Западная и Восточная, предлагают людям верить в чудо там, где никакого чуда не происходит. Чтобы убедиться в том, что хлеб и вино не пресуществляются, или не меняют своей сущности, а остаются теми же, какими были и до молитвы священника, нет нужды в сложных химических анализах. Вкус хлеба и запах вина до молитвы о пресуществлении и после нее сохраняются.

Чудеса, которые совершались Христом и апостолами были очевидны для всех. Даже неверующие люди и те могли убедиться в чудесно происшедшей необычайной перемене. В таких случаях все присутствовавшие «исполнялись ужаса и изумления от случившегося»… В таких случаях даже враги Христовы бессильны были что-либо сделать. Они должны были признать наличие чуда, как написано: «ибо всем, живущим в Иерусалиме, известно, что ими (апостолами) сделано явное чудо, и мы (старейшины), не можем отвергнуть сего». (Деян.3,10; 4,16). Господь пресуществил на брачном пире в Кане Галилейской воду в вино и чудо оказалось для всех очевидным. Если бы Господь творил чудо, пресуществляя вино в кровь и хлеб в плоть человеческую, этого чуда скрыть не было бы никакой возможности. Но Бог, как мы неоднократно убедились уже, не творит чудес для узаконения человеческих заблуждений.

Заметим также, что Восточная церковь примешивает воду к вину, смешивая хлеб, воду и вино в общую массу, хотя апостолы и все верующие, придерживаясь Писания, принимали и принимают хлеб и вино раздельно. Вместо того, чтобы следовать порядку, установленному Господом на Тайной Вечере, Восточная церковь причащает из ложки всех своих членов, как грудных младенцев, так и взрослых. Чтобы ложка эта не показалась людям уж очень «обыкновенной», церковь назвала ее «лжицей», объяснив, что духовно «лжица» соответствует клещам, которыми Серафим взял с жертвенника горящий уголь и очистил уста пророка Исайи. (Ис. 6, 6).

Аналогия между «ложкой» и «клещами» свидетельствует о желании иметь хотя бы какое-нибудь основание для своего странного нововведения. Лучше что-нибудь, чем ничего. То же самое можно сказать и о других предметах церковной утвари. Восточная церковь учит, что «копье», употребляемое на «проскомии» для пронзения хлеба и извлечения «частиц», напоминает собою то копье, каким воин-язычник пронзил грудь Христа на кресте. Невольно напрашивается и такая аналогия: если хлеб — Христос, а копье — оружие, которым Христос был пронзен, то кого же напоминает священник, «пронзающий» хлеб?

Под угрозой отлучения от церкви, 4-й Латеранский собор, собравшись в 1215 году, предписал всем христианам, по крайней мере, однажды в год, перед Пасхой, исповедываться пред священником и причащаться. Западная церковь, не взирая на слова Самого Господа: «пейте из нея все», — лишила своих членов чаши Господней. Миряне не имеют права прикасаться к вину и чаше, они принимают только хлеб (в форме облатки), вино же выпивает священник, совершающий богослужение.

В вопросе Евхаристии история церкви знает еще один вид ереси, встречающейся среди некоторых протестантских течений, где люди, отрицая пресуществление хлеба и вина Вечери Господней, рассматривают их только как хлеб и вино, подходят к этим дивным символам и принимают их без должного благоговения: «не рассуждая о Теле Господнем». (1Кор. 11, 29).

Св. Писание учит, что Вечеря Господня таит в себе не только особый смысл и значение, но что воспоминание Христовых Страданий приводит верующего к духовному единению со Христом и Его церковью, «Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо причащаемся от одного хлеба». (1Kop. 10, 16–17). Каким образом происходит в душе человека это незримое «приобщение» Телу и Крови Христовой мы не знаем. Эта тайна будет открыта верующему только в вечности. Отрицать тайну духовного воссоединения человеческой души с Богом и не признавать благодатного воздействия Вечери Господней на духовную жизнь верующего, значит впасть в другую крайность, подобную той, которая стремится видеть в этой тайне процесс материального пресуществления.

Следует помнить, что «сокрытое принадлежит Господу, Богу нашему, а открытое нам и сынам нашим до века, чтобы мы исполняли все слова закона сего». (Втор. 29, 29; Лук.22,7-20; 1Кор.9 гл.; Деян.2,46; 20,7-11).

О причащении детей

Вечеря Господня, как мы уже знаем, является Божиим установлением, принимать участие в котором не должны те, кто духовно не способен отнестись к этому сознательно, с должным благоговением. Всякому понятно, что такого сознательного и вполне разумного отношения к Вечере Господней нельзя ожидать от младенца. Поэтому, Бог не ставит младенцу никаких условий, не предъявляет никаких требований. Св. Писание говорит, что младенцы не нуждаются в тех духовных установлениях, которые предназначены служить взрослым. О детях Христос сказал: «таковых уже есть Царствие Божие…». Дети не могут сознательно вспоминать смерть Христову или возвещать Его второе пришествие. Ведь они еще ничего об этом не знают. Кроме того, мы не встречаем в Св. Писании никаких решительно указаний об исполнении детьми заповедей Господних. Слово Божие, однако же, уделяет много места христианскому воспитанию детей. Задача такого воспитания сводится к тому, чтобы подготовить отдаче себя Христу, непринужденному следованию и сознательному участию в Вечере Господней. Бессознательное принятие таинств бесполезно.

О таком принятии таинств Иоанн Златоуст говорит следующее: «Если принимающий таинство не узнает присутствующих, не слышит их голоса и не может произнести слова…, но лежит как безжизненное дерево или камень, нисколько не отличаясь от мертвого, то какая польза от принятия таинств при таком бесчувствии?». (2Т. 251 стр.). Для бессознательного ребенка всякое таинство излишне. Таинство, неправильно воспринятое в настоящем, становится крайне опасно для всей последующей жизни дитяти. Получив еще в детстве искаженное представление о том, что именно Бог от нас требует, человек может всю жизнь лелеять ложное понятие о спасении. Ему будет казаться, что в детском крещении он «возродился», в причащении получает частицу Тела Христова и, будучи членом церкви, стоит на правильном пути. Такое состояние души крайне опасно, ибо человек как бы лишается способности думать о духовной жизни или искать спасения, хотя явно живет и погибает во грехах.

Причащение детей нашло ревностного защитника в лице Августина Блаженного. Он и другие отцы церкви утверждали (не имея, однако, в Св. Писании ни одного основания для своих утверждений), что крещаемому дается обещанная благодать без меры, а потому и не ограничивается никаким возрастом. Отсюда некоторые пришли к выводу, что Вечеря Господня должна быть доступна всем крещенным, даже детям.

Этот «человеками установленный» обычай причащения детей, просуществовал в лоне православной церкви много столетий. За это время истинное значение Вечери Господней совершенно искажалось. Простому символу и воспоминанию воздается сейчас глубочайшее суеверное почитание — хлебу и вину, приписываются чудодейственные целительные свойства. Заблуждение, окутанное тысячелетней давностью, настолько вошло в кровь и быт православного человека, что бороться с ним нет никакой возможности. Только Дух Святой способен открыть духовно-слепым глаза и «ум к уразумению Писаний»…

Мало кто знаком с новейшим догматом Западной церкви, установленным папой Пием IX только в начале второй половины прошлого столетия. Догмат этот, называющийся «догматом о непорочности зачатия самой девы Марии», утверждает следующее: хотя Пресвятая дева Мария и родилась естественным образом от своих родителей, но по особому преизбытку дарованной ей благодати, в самом зачатии своем была сохранена свободною от всякой причастности греху. Таким образом, «Приснодева» Мария сливается со святой Троицей и является, как бы ее четвертой ипостасью.