— Он и только он несет ответственность за то, что Джошуа в тюрьме. Впрочем, если вы согласитесь поехать вместе со мной, я вам все по дороге объясню.

— Сейчас прикажу подать фургон, — сказал судья. — Вы можете сесть со мной, а Смитти поведет вашу лошадь за поводья и поедет рядом.

— Ты слышал, что сказал господин судья? — спросил Зак, передавая поводья кузнецу.

Иден раскладывала на тарелке ломтики бекона. С минуты на минуту должен вернуться с ночного дежурства отец, и она спешила приготовить завтрак. Какая странная вокруг тишина, когда не слышно привычного стука отцовской трости. Но ведь это так здорово. Есть хотя бы одна причина для счастья.

А с Заком у нее сплошные переживания. Их счастье было так кратковременно. Кто знает, сколько еще придется ждать, пока они снова будут вместе? Если решать будет судья Прайор, то Заку наверняка придется отправиться в плавание уже сегодня. И он вынужден будет согласиться. У него нет выбора. До тех пор, пока он не доведет это дело до конца, у него не будет права на достойную жизнь.

Иден услышала шум приближающегося к дому экипажа и подбежала к окну. Отодвинув занавеску, она увидела, что приехала Анжелита, и улыбнулась.

Но, задумавшись, перестала улыбаться. Анжелита приехала навестить обоих мужчин, а одного из них уже нет. Внезапный отъезд вызовет у нее такое же разочарование, как вчера у самой Иден.

Накануне Анжелита спешила, так как должна была засветло вернуться домой. Поэтому они с Заком не успели наговориться. А ей было о чем расспросить вновь обретенного брата.

Иден нечаянно посмотрела в сторону маяка и увидела, что отец бежит навстречу Анжелите. Через мгновение она стала невольной свидетельницей радостной встречи отца с ее лучшей подругой. Они протянули руки друг другу, обнялись, затем их губы слились в продолжительном поцелуе. Покраснев, Иден отвела в сторону глаза.

Когда в гостиной послышался смех, Иден вышла к ним и, увидев в руках Анжелиты плетеную корзину, полную булочек с корицей, припорошенных толстым слоем сахарной пудры, весело рассмеялась.

— Боже мой, Анжелита! Что ты с нами делаешь. Кажется, ты собираешься раскормить нас! — воскликнула Иден, и чертики заплясали в ее глазах.

— Мне так хочется устроить всем нам праздничный завтрак сегодня, — улыбаясь объяснила Анжелита, протягивая подруге корзинку. — Зак уже проснулся? Я сгораю от нетерпения увидеть его и поговорить. Не могу поверить, что он снова с нами. Разве это не замечательно?

Прэстон посмотрел в сторону спальни дочери.

— Вероятно, он еще спит, Анжелита, — предположил он. — Вчера у него был трудный день. Он просто чудом остался в живых.

Иден поставила корзину на стол и взяла отца и Анжелиту за руки.

— Зака здесь нет, — сказала она расстроенно. — Он уехал еще ночью. Мне не удалось его удержать. У него много очень важных дел.

Анжелита побледнела, на глазах ее показались слезы.

В тюрьме было темно, и стояла та же удушающая вонь. Следуя за судьей, Зак шел мимо длинного ряда камер и напряженно вглядывался в каждую. По его телу забегали мурашки: слишком отчетливо он помнил часы, совсем недавно проведенные в этой клоаке. Ему подумалось, что и Джошуа однажды уже приходилось недели и даже месяцы проводить в подобной обстановке на борту корабля рабовладельческого судна. Сердце его сжалось от щемящей жалости к другу.

Однако на этот раз положение несколько иное. Пожалуй, сложнее. Джошуа ранен, и, возможно, его уже нет в живых, но никто даже не заметил этого. Зак рывком притянул Смитти к себе.

— Молись, чтобы Джошуа оказался жив, — пригрозил он. — Если он умер, тебе не избежать расплаты.

Судья остановился у самой дальней камеры в конце коридора. Выбрал ключ из связки, выданной ему шерифом, вставил его в замок.

Зак подошел к нему и встал рядом. Колени его от волнения дрожали. Через некоторое время глаза привыкли к темноте камеры, и он сумел различить лицо своего друга. Вглядевшись в распростертое на голом полу тело и заметив ползающих по нему тараканов, он отвернулся. К горлу подступила тошнота.

Наконец, судья справился с замком, и Зак вошел в камеру. В лицо ему ударило зловоние, вызвавшее повторный приступ тошноты. Он склонился над Джошуа и при первом же взгляде на его раненую руку понял, что положение безнадежное.

Окружавшая рану плоть была черной, омертвевшей. Зак заметил четкую линию, разделяющую живую и мертвую ткани.

— Гангрена! — содрогнувшись определил Зак и почувствовал едкий гнилостный запах. — Боже мой, это гангрена!

Он услышал за спиной чей-то топот и обернулся. Похоже, Смитти, увидев руку Джошуа, сообразил, что ему, виновному в случившемся, несдобровать, а потому решил пока не поздно унести ноги.

— Стой, негодяй! — закричал Зак, выхватывая пистолет и целясь в кузнеца. — Это ты виноват в том, что Джошуа потерял руку, а может быть, и жизнь!

Судье удалось выбить пистолет у него из рук.

— Я не могу позволить вам выстрелить, — сказал он. — Как это объяснить горожанам? — Он кивнул в сторону Джошуа. — Занимайтесь тем, зачем вы пришли: забирайте этого человека, — он посмотрел на руку негра. — Хотя должен сказать, что считаю это пустой тратой времени. У него едва ли есть шанс. Ему недолго осталось.

— Ладно, займусь кузнецом попозже, — согласился Зак, спрятав пистолет. Он посмотрел на судью. — Я должен попросить вас еще о двух одолжениях, затем готов принять командование.

— Каких? — спросил судья, держа руки за спиной. — Постараюсь помочь вам.

— Я собираюсь немедленно отвезти Джошуа в свою усадьбу. Кроме того, мне необходимо получить консультацию самого опытного врача в Чарлстоне. Еще мне потребуется ночь перед тем, как я снова поднимусь на борт. Вероятно, Джошуа придется ампутировать руку, и я хочу быть рядом в это трудное для него время.

— Согласен. Не вижу повода для отказа, — проговорил судья, не сводя глаз с Джошуа. — Не вижу.

— Спасибо, — поблагодарил Зак и похлопал судью по плечу. — Большое спасибо.

Судья кивнул.

Зак опустился на колени рядом с другом, с отвращением сбросил ползающих по нему тараканов. Затем дотронулся до черного лица друга и вздрогнул. У Джошуа была лихорадка. Медлить нельзя.

— Джошуа! — позвал Зак, склоняясь еще ниже. — Ты меня слышишь, Джошуа?

Негр тяжело вздохнул, с трудом открыл глаза и едва слышно прошептал:

— Мистер Зак? Мистер Зак, я так рад вас видеть. — Он протянул к нему слабую дрожащую руку. По лицу его текли слезы. — О, мистер Зак, мне так больно!

— Я пришел за тобой, сейчас мы поедем домой, — взволнованно сказал Зак. — Ты сможешь вернуться к Сабрине.

Джошуа облизал потрескавшиеся губы.

— Сабрина… — вымолвил он и снова медленно закрыл глаза.

Зак поднял его на руки. Боль, сжавшая его сердце, во много раз превосходила боль в легких. Он понес своего друга вверх по крутой лестнице, затем вынес на улицу и уложил на заднее сиденье фургона. Затем привязал свою лошадь позади и занял место на козлах. Стегнув лошадь, он оглянулся и увидел, как из здания тюрьмы выбежал судья Прайор и помчался за ним, размахивая руками и угрожающе крича:

— Остановитесь! Верните мой экипаж.

— Кажется, я забыл спросить у вас разрешения, не так ли? — крикнул ему в ответ Зак и рассмеялся. — Это будет последней вашей уступкой. — Он снова подстегнул лошадь и оглянулся на лежащего Джошуа. Острая жалость пронзила его сердце. — Все будет хорошо, дружок! — тихо сказал он.

Однако он понимал, что это не совсем так. Джошуа придется отнять руку.

Сумерки сгущались. Иден собрала садовые инструменты, спрятала их в сарае и, заперев его, вошла в дом. Теперь ей с трудом верилось, что до своего знакомства с Заком ей очень нравились эти предвечерние часы. Она любила их. И не чувствовала одиночества.