– Словом, ты так или иначе собираешься встретиться с ним и сказать, что, если он решит когда-нибудь избавиться от «Леди Гамильтон», «Каллински индастриз» начеку? Ты это имеешь в виду? – со смехом спросила она.
Майкл кивнул.
– Именно это. А ты не будешь против, если папа перекинется с ним парой слов?
– Ну, разумеется, нет. По-моему, ничего дурного не будет, если Александр узнает, что его фирмой интересуются. – Пола повернулась к сэру Рональду. – Вы на уик-энд едете в Йоркшир, дядя Ронни?
– Да, дорогая.
– Так отчего бы вам по пути не заехать в Наттон-Прайори и не потолковать с Сэнди? Когда он в деревне, с ним легче иметь дело.
– Пожалуй, так я и поступлю, – сказал сэр Рональд. – И спасибо тебе большое, Пола, ты очень помогла нам.
– Да-да, спасибо огромное, мы действительно благодарны тебе за помощь. – Майкл послал ей одну из своих обворожительных улыбок, отпил вина. Затем, помолчав немного, спросил: – Слушай, Пола, а что, Capa Лаудер все еще замужем за своим художником-французом? Ты ничего о ней не слышала в последнее время? Спрашиваю из чистого любопытства, имей в виду.
– Нет, почему же, до меня доходили сведения о ней, но только окольными путями, потому что я больше не считаю их с Джонатаном членами семьи. – Пола нахмурилась. – В одном французском журнале, по-моему, в «Пари-матч», я полгода назад читала статью об Иве Паскале. Там была фотография: он, Capa и их пятилетняя дочь Хлоя. Похоже, они живут где-то в Приморских Альпах. У них старая ферма. Ив оборудовал там себе студию. У него репутация «enfant terrible»[1] французской живописи, и его картины имеют потрясающий успех.
– Он действительно отличный художник, хотя и не в моем вкусе, – заметил Майкл. – Я воспитан на образцах французского импрессионизма, и все эти ультрасовременные штучки оставляют меня совершенно равнодушным. А вот Моне, Мане, Сислеем и Ван Гогом я всегда готов любоваться.
– Ты прав, – согласилась Пола.
– Коль скоро уж мы заговорили о Саре, что слышно о ее сообщнике, Джонатане Эйнсли? Все еще скрывается где-то на Дальнем Востоке?
– Вроде да, хотя даже Сэнди точно не знает. – Голос Полы звучал ровно и отчужденно. – Друзья Эмили говорили, что видели его в Гонконге, потом в Сингапуре. Дивиденды и балансовый отчет Джонатану пересылают через одну посредническую фирму, здесь в Лондоне, которая, по-видимому, ведет его дела. – Пола поморщилась, как от боли. – Впрочем, пока он не появляется в Англии, меня это мало интересует. Как любила говорить Эмма, баба с воза – кобыле легче.
– Вот именно. – Майкл удивленно покачал головой. – Никогда не мог понять, почему он так поступил. Это надо же свалять такого дурака. Ведь у него все было – и он сам все разрушил.
– Может, он думал, что не попадется, – вступил в разговор сэр Рональд. – Но в таком случае он недооценил тебя. – Уголком глаза он взглянул на Полу, погладил ее по руке и усмехнулся. – В тебе он встретил достойного соперника, это уж точно.
Пола тоже было улыбнулась, но улыбка получилась вымученной. Какое-то время она не могла говорить. Ей было противно само упоминание имени кузена, Джонатана Эйнсли, ее злейшего многолетнего врага.
– Так что же, никто в семье не знает, на что он живет? – не отступал Майкл.
Пола бросила на него невидящий взгляд и поджала губы – привычка, которую она переняла у бабушки. Помолчав немного, она с некоторым нажимом ответила:
– Об этом Джонатану Эйнсли беспокоиться не приходится. «Харт Энтерпрайзиз» дает ему вполне приличный доход. – И, снова помолчав, добавила: – И никому не приходит в голову интересоваться его личной или деловой жизнью… ибо это просто-напросто никому не интересно.
Пола удивленно приподняла брови и, пристально вглядываясь в Майкла своими живыми голубыми глазами, спросила:
– Кстати, а тебя-то почему так интересует Джонатан?
– Даже сам не знаю. В последние годы я совсем не вспоминал о нем, а теперь что-то любопытно стало, – Майкл смущенно улыбнулся.
– Ну а мне он нисколько неинтересен.
В ресторане было тепло, но Полу познабливало как от холода. Она не забыла последние слова, сказанные ей Джонатаном: «Ты меня еще попомнишь, Пола Фарли. Мы с Себастьяном никогда тебе этого не забудем». Он прокричал их, забавно размахивая кулаком перед ее лицом, как злодей в викторианском романе. Ну, Себастьяну-то Кроссу «помнить» теперь не удастся – он умер. А Джонатан жив. Иногда ей снятся кошмары, в которых появлялся кузен, чтобы мучить ее. Он и впрямь на это способен. Он вообще на все способен. Она знала это с детства. Однажды, несколько лет назад, она поделилась своими страхами с Сэнди, но тот только рассмеялся и посоветовал выбросить Джонатана из головы. Это же задира, сказал он, а, как известно, задиры всегда трусы.
Это верно, и тем не менее ей так и не удалось вытравить из памяти день, когда Сэнди выгнал Джонатана. У нее перед глазами так и стоит его злобный взгляд, выражение ненависти, перекосившее лицо. Именно тогда она почувствовала, что нажила себе врага на всю жизнь. Десять лет прошло с тех пор. Ни она, ни кто другой из семьи не видели его все это время, и тем не менее червячок страха не переставал копошиться у нее в груди.
Сообразив, что Майкл и сэр Рональд наблюдают за ней и ждут объяснения, она повернулась к Майклу и нарочито небрежным тоном сказала:
– Господин Эйнсли оказался не той лошадкой, и чем меньше мы будем вспоминать его, тем лучше.
– Конечно, дорогая, конечно, – согласился сэр Рональд. Он почувствовал, как изменилось настроение Полы, когда они заговорили о Джонатане, и решил, что пора сменить тему.
– Я получил от тебя приглашение на прием по случаю шестидесятилетия твоего магазина, – бодро произнес он. – Жду не дождусь, когда же он, наконец, состоится. А другие торжества намечаются? Может, откроешь секрет?
– С удовольствием, дядя Ронни. Я тут кое-что придумала. – Увидев застывшего у стола официанта, Пола остановилась. – Но, может, сначала закажем десерт, – сказала она, пробегая глазами поданное ей меню.
– Прекрасная идея. Я бы порекомендовал шербет, – сказал сэр Рональд. – Для всего другого сегодня слишком жарко.
– Ну что ж, – кивнула Пола. – Майкл, ты присоединишься к нам?
– Нет, я, пожалуй, ограничусь кофе. – Проводив взглядом официанта, Майкл перевел глаза на Полу и одобрительно улыбнулся. – Ты ведь можешь есть что угодно и сколько угодно, и весу у тебя не прибавляется ни на грамм. А мне, к сожалению, приходится следить за собой в последнее время.
Пола покачала головой и рассмеялась:
– Да брось ты, Майкл, ты строен как атлет.
Повернувшись к сэру Рональду, она принялась с энтузиазмом перечислять мероприятия, которые скоро состоятся в честь шестидесятилетия магазина на Найтсбридж.
Майкл откинулся на стуле, вертя в руках бокал с вином. Он почти не слушал Полу, так как по-прежнему был сосредоточен на «Леди Гамильтон» и огромных возможностях с нею связанных. Если, конечно, им повезет и удастся выкупить эту фабрику у «Харт Энтерпрайзиз».
Аманда Линдс, родная сестра Сэнди, создала ее уже много лет назад и с точки зрения Майкла оказалась куда более искусным модельером, нежели Capa Лаудер. Ее платья были легки и удобны. И в то же время в них был неуловимый аристократизм, всегда отличавший продукцию Хартов. Ее одежда отлично продавалась не только во Франции, но и на всем континенте. Это Майкл знал точно.
Сэр Рональд и Пола по-прежнему болтали о предстоящих торжествах и связанных с ними планах. Их голоса почти терялись в голосе посетителей, уже заполнивших весь ресторан.
Появился официант с десертом.
Майкл отпил кофе, раздумывая о способностях Аманды. Если они купят «Леди Гамильтон», сейчас или в будущем, ее непременно надо оставить главным художником и исполнительным директором. А если она почему-либо не захочет, придется кем-нибудь заменить ее…
Размышления Майкла прервал смех Полы, сильный, вызывающий, чувственный. Майкл резко поднял голову и посмотрел через стол на Полу. Та уписывала шербет. Маленький кусочек пристал к ее верхней губе. Она слизнула его языком и продолжала есть. Завороженный Майкл внезапно испытал к ней сильное физическое влечение, что немало смутило его. Он выпрямился на стуле и уставился в чашку с кофе.
