– Добрались-таки. – Господин Бастэ и не подумал быть любезным. Все жалобы, которые Юэ старательно обдумывал весь этот полный тягот путь, вылетели у него из головы. – Мне доложили, что бьеты напали на вас ночью. Как обычно, обстреляли из леса? Каковы потери?

– Одиннадцать человек убиты, раненых нет, – отрапортовал Юэ и коротко изложил подробности. Ему было мучительно стыдно, что он потерял так много людей. Разлегся на вражеской земле, как мальчишка, выставив двух караульных, словно они все еще обворовывают курятники. Ему нет оправдания! Юэ приготовился понести наказание, вплоть до публичных плетей.

– Учитесь, господа, – вместо этого сказал господин Бастэ. – На этого мальчика, только что сдавшего на низшую военную ступень, ночью напали бьеты. Напали дважды – из леса и с реки. И что я слышу? Он потерял убитыми всего одиннадцать человек. Это десятая часть от вверенной ему сотни. При этом его люди отбили нападение и собирались похоронить своих павших и ваших, господа, – тех, что вы потеряли в предыдущей бесславной битве.

Одиннадцать пар ненавидящих глаз уставились на Юэ. Он почувствовал, что кончики его ушей заполыхали огнем. «Не успел прибыть – ввязался в драку, не успел познакомиться с начальством – нажил себе врагов. Боги за что-то разгневались на тебя, Юэ, – подумал он, – Может, за излишнюю твою гордыню?»

– В этом случае, господин Бастэ, возможно, стоит послать этих свежих воинов на подмогу, – неожиданно сказал господин Сишань. – Атака моих людей увязает, остальные хайбэ не желают жертвовать своими людьми. Так что все как нельзя кстати.

«Ну почему, стоит мне предположить худшее, я неизменно оказываюсь прав?» – мысленно сокрушался Юэ.

– Что ж, давайте поглядим, – одними губами улыбнулся Бастэ.

– Вы слышали, сэй… Юэ, или как вас там? – грубо обратился к нему господин Сишань. – Сейчас построите людей и двинетесь на подмогу. Назад не отступать, пленных не брать. Принесите мне победу – или умрите… счастливчик.

Юэ еще не знал, что эта кличка с легкой руки испуганного и озлобленного хайбэ накрепко прилипнет к нему. Он лихорадочно соображал. Еще когда он подъезжал к ставке, картинка боя вертелась у него перед глазами: положение воинов явно невыгодно, они несут тяжелые потери. И будут нести, пока их посылают в бой, как ягнят: с мечом в руке под отравленные стрелы. Нет, он, Юэ, не должен так просто отправиться умирать и утянуть за собой всю свою сотню, хоть даже и дурацкого болтуна Удо.

– Могу я осмелиться задать вам вопрос, господин хайбэ? – как можно почтительнее спросил он.

– Никаких вопросов! Выполнять! – отрывисто гаркнул господин Сишань, косясь в сторону Бастэ, – еще не хватало ронять свой авторитет при начальстве.

– Спрашивайте, сэй, – махнул рукой Бастэ. Его заплывшие глаза горели живым любопытством.

– Мы можем соорудить катапульты? С помощью катапульт мы выбьем стрелков с их позиций и сможем обезопасить наших воинов.

– Каким образом? У нас нет ни времени, ни специально обученных людей, чтобы их построить. Да будет вам известно, юноша, что катапульты – тяжелые осадные орудия, их нет никакого смысла таскать за собой по этим лесам! – возразил кто-то из военачальников.

– Нам нужно хотя бы какое-то их подобие, – вздохнул Юэ. – Любое орудие с тем же принципом действия, способное достать до леса и хотя бы отвлечь засевших на деревьях стрелков. По моему скромному разумению, следует отступить до момента, когда воины смогут сражаться под прикрытием. Сейчас это напрасная трата людей.

– Господин Бастэ, разрешите мне немедленно казнить этого самодовольного юнца, осмеливающегося обсуждать приказы вышестоящего руководства! – зашипел Сишань. – В Уложении о воинском долге об этом сказано прямо!

– Значит, с тем же принципом… всего лишь отвлечь… Телеги? – бормотал Бастэ. Юэ осенило.

– Совершенно верно, господин рин-хайбэ! – Юэ даже заулыбался, оценив догадку. – Обозные телеги ведь достаточно высокие, чтобы использовать прицип рычага? Достаточно выбить одну ось…

– Хонг! – В голосе Бастэ промелькнули металлические нотки. – Немедленно разгрузить все телеги, выбить у каждой одну ось и наложить поперечины. Сугэ – все заготовленные дрова обвязать паклей и облить маслом. Дым, господа! Нам нужен дым – едкий, черный, – он не позволит этим сукиным детям прицельно стрелять. Надо забросать их всеми вонючими портками нашего войска!

Юэ, не выдержав, расхохотался вместе со всеми. Господин Бастэ намного вырос в его глазах!

Просветлев, военачальники начали выходить, коротко спрашивая соизволения.

Откланялся и Сишань, а следом за ним, согласно этикету, и Юэ. Едва выйдя из шатра, хайбэ повернул к Юэ багровое от ненависти лицо:

– Я не отменял своего приказа, господин сэй. Извольте выполнять без промедления!

И Юэ ничего не оставалось, как отправляться выполнять. Он поймал себя на том, что невольно замедляет шаги, приближаясь к своим людям, построенным безукоризненно, но, судя по настороженным глазам, не горящим сунуть руку в пасть тигра. Юэ читал, что полководец перед битвой держит пламенную речь, чтобы своим азартом и убеждением увлечь за собой войско. Но у него, Юэ, ничего этого нет. Он не чувствует необходимости сражаться по прихоти взбешенного хайбэ. Он, Юэ, виноват в том, что скоро кого-то коснется отравленная стрела… И тем не менее выхода у него нет. В конце концов, он тоже может к закату оказаться лежащим на траве с покрытым пеной ртом и вытаращенными остекленевшими глазами.

– Слушайте все! – сказал он, подняв руку. – Сейчас там, внизу, сражается наша тысяча. Господин хайбэ приказал нам поддержать их. Видите, что на поле стаскивают повозки? Слушайте мой приказ: ни в коем случае не попадайте между повозками и лесом – может задеть. А противника, наоборот, теснить туда. Следующий приказ: осторожность прежде всего. Спину врагу не показывать, закрываться щитом, близко до поры не подходить. Скоро поток стрел ослабеет, и тогда… Яо! Отбери десятерых лучших лучников и четверых им в прикрытие. Остальные – сдать Яо все стрелы! Ваша задача – прикрывать наших воинов, – обратился он к Яо. – Головой отвечаешь за лучников! Я возглавлю атаку. За мной!

– Ы-ы-ы-а-а-ах! – раздалось за его спиной из десятков глоток, и Юэ почувствовал себя так, словно у него выросли крылья. Ему хотелось так бежать целую вечность. Он видел, что повозки еще только-только устанавливают, что времени не хватает, а на поле преимущество бьетов тем временем становится все значительнее. Но вдруг что-то внутри него изменилось, ноги сами понесли его вперед, рот искривился в крике. Перед глазами встали увиденные утром искалеченные трупы, и сейчас он испытал такую ярость, словно каждый из этих безымянных был его братом. Юэ плечом почувствовал, как в щит воткнулась игла, но страха почему-то не было совсем: некогда! Он с ходу налетел на одного из бьетов, вытаскивающего короткий, широкий меч из живота какого-то воина. Бьетский воин был чуть не на голову ниже него. Круглая голова в кожаном шлеме, завязанном под подбородком кожаными ремешками, повернулась ему навстречу… Юэ наотмашь рубанул его по шее, плечом почувствовал, как хрястнул шейный позвонок, и приказал себе не смотреть. Переживать о том, что он только что впервые убил человека, было некогда.

Приободренные неожиданной подмогой, куаньлины закричали и начали теснить противника к лесу. Бьеты и сами охотно отбегали под защиту своих лучников, которые после серии свистящих команд, принялись метить по ногам. Юэ, увидев, как упал один из воинов впереди, гаркнул что есть силы:

– Целятся по ногам! Щиты вниз! Прекратить преследование!

К его удивлению, он увидел, что не только воины его сотни, но и все остальные, подчиняясь его команде, втыкают в пожухшую траву щиты. Хорошо еще, что щиты куаньлинов, в отличие от круглых бьетских, имеют прямоугольно-выгнутую форму и способны прикрыть воина с головы до ног.

В бою наступила передышка. Бьеты, воспользовавшись замешательством, продвигались все ближе к лесу – а там их будет совсем не достать…