Литмир - Электронная Библиотека

ёп же ж его мать, вы там што, мозги к ебеням отморозили?! Я, блять, за вас тут по зонам гнию, жопу рву, а вы хуями груши околачиваете?!!!».

Рафаэл Самвэлович Геворкян, 1965 года рождения, отсидел все отмеренные ему семь лет срока и вышел на волю по звонку…

«Чисто по-братски»

Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи - _2.jpg

В местах лишения свободы арестанту запрещено иметь наличные деньги. Вместо них он получает «боны» – специальные чеки на определённую сумму для отоваривания в магазине колонии.

Во время одной из таких «отоварок», когда у окошка «ларька» скапливается толпа зэков, один из них, крепкий работяга из кузнечного цеха Пархом, уже отходя от прилавка с приобретённой жрачкой, поймал за руку ширмача Васеньку, когда тот пытался втихую «увести» (стащить) у него пачку грузинского чая. Ну, понятно, поднял кипиш (скандал)… Бить, правда, не стал: Васенька крутился с так называемыми «чёрными» – то есть с профессиональными уголовниками, которые в колонии «держали масть».

Поволок Пархом карманника на «разборку» к «положенцу» – зэку, который считается неформальным лидером в колонии (то, что раньше называлось – «пахан»). Так, мол, и так, вот и свидетели есть…

«Положенец» с громкой погремухой Слон замялся. С одной стороны, всё ясно. С другой: как ни крути, а Васенька – свой, вся «братва» его знает и по зоне, и по воле… Созвал Слон так называемую «первую пятёрку», или «блаткомитет» (вроде зоновского Политбюро). Посовещались, вызывают к себе Пархома и Васеньку.

– Слышь, Пархом, – говорит арестанту «положенец», – ну чего ты? Что за кипиш на болоте, что за шухер на бану14? Ты же «мужик» с понятиями. Васенька, конечно, погорячился, мы его поправим. Но и ты должен его понять. Он – «кармаш» по жизни. А «кармаш» – это как пианист, у него пальцы должны быть постоянно в движении, чтобы навыков не потерять. Вот он и «щиплет» помаленьку. Не в обиду, замнём этот базар чисто по-братски…

Вздохнул Пархом и пошёл восвояси. Но обиду всё-таки затаил…

И через несколько дней, подойдя к Васеньке, мирно курившему во дворе своего отряда, кузнец со всего маху заехал ему по уху! Тот отлетел на несколько метров и отключился. А Пархом взял пачку сигарет и спокойно ушёл.

Что тут поднялось! Ещё бы: работяга ушатал «честного босяка»! Вызвали тотчас Пархома авторитеты на свою «правилку» (грозный суд): как же ты, такой-сякой, творишь здесь голимый беспредел (откровенное беззаконие)?! На что Пархом вежливо отвечает при скоплении всего арестантского народа:

– Братва, вы же знаете, я второй срок тяну, и всё – за гоп-стоп (грабёж на испуг). А у «штопорилы» (грабителя) удар должен быть, как кувалдой. Практиковаться нужно, чтобы навыки не потерять. Вот и приходится когда-никогда треснуть кого ненароком. Так что, не в обиду, замнём этот базар чисто по-братски…

«Сегодня я последний раз побрился…»

Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи - _3.jpg

Остался Васильич на этом свете без родины и флага – проще говоря, один-одинёшенек. В свои пятьдесят шесть лет имеет он за сутулой зэковской спиной семь судимостей по благородным воровским статьям: и по древней 162-й, и по старой 144-й, и по новой 158-й15. Ну, положим, не совсем уж без никому «пассажир»: два старших брательника есть, оба алкаша, один сам недавно с зоны откинулся; да сеструха с племяшами, которой вся её родня по мужской линии давно обрыдла. В общем, хрена лысого кто «дачку»16 бродяге тусанёт17.

Вот и рысачит18 Васильич по зоне с утра до вечера, восьмерики крутит19: где бы чего выкружить20, как бы перекантоваться. Там что-то от чужой посылки отломится, здесь чифирнуть ребята пригласят, тут братва от щедрот подбанчит21 за байку из старой лагерной жизни. Ну, бывает, в нардишки пофартит – на мелочь, конечно, да и то с новичками: битый арестант с Васильичем если и сядет шпилить22, то разве что под Азовский банк23. Потому – что со старика взять: голимый, как бубен24

Рад бы зэк подработать копейку на «промке»25: не тот уже возраст, чтобы жать на блатную педаль26 (мол, пусть «быки»27 рогами упираются, а я – крадун по жизни). Только ведь сроду ничего тяжелее хрена в руках не держал. Да к тому же производство в колонии еле теплится, классным «пахарям» – и тем работы не хватает.

Вот и приходится Васильичу вертеться, как ужу под вилами. Изворачивайся, а стойку держи. Дашь послабление, заметит по тебе народец, что бедствуешь и мыкаешься, – никто не пожалеет, а наоборот, сходу зачислят в «чертяки»28. И потом, как ластами ни шлёпай, к порядочным арестантам уже не прибьёшься.

У Васильича в последнее время к тому идёт. Ну, прикид29 арестантский пока ещё терпеть можно. Это пусть молодняк блатует и жужжит30 в своих «Адидасах» да «Пумах» (поглядели бы мы, как они в таком наряде лет десять назад в локалке бы появились! Дубаки31 эти костюмчики вместе со шкурой содрали бы…). Старому каторжанину довольно обычной «лагерной тройки»: пайка, майка да фуфайка. Если ты не «чушкарь»32 позорный, арестантскую робу да шкерята33 всегда можешь содержать в аккурате.

Со жрачкой тоже, в принципе, не проблема: битый каторжанин найдёт, что кинуть на кишку. Да и поголодуешь, ништяк, небольшой барин. Было время, в шизняке по пятнадцать суток парился в системе «день лётный – день пролётный»34.

Самая большая проблема для Васильича… бритьё. Вот уж, казалось бы, невелика беда: какую-нибудь «тяпочку» всегда «вырулить» у пацанов можно. До последнего времени так и было. Но чем дальше, тем хуже. Жадный пошёл арестантский люд, сварливый. Каждый грош считает, каждую кроху под себя гребёт. Хуже того, даже в ларьке бритву не купишь: только поганая «полова»35, сигареты да просроченное печенье. И как-то неожиданно оказалось, что вот уж пятые сутки Васильичу бриться нечем. Председатель СДП, проходя мимо, бросил:

– Ты чего это, дед? Оброс щетиной, как кабан… Подводишь отряд! Не доводи до греха, чтоб я твою седину не позорил!

Побриться, конечно, надо бы, думает Васильич. И не в председателе дело, чихать на него, козла косячного36. А вот если братва37 обратит внимание – это уж грех большой. Но кто же из ребят свой станок даст? Только попроси, сразу попадёшь на острый арестантский язычок – и пиши пропало. А время идёт. Председатель, чувырло братское, шутить не будет. Вот уж точно глухой форшмак38: попасть в шизняк из-за небритой рожи! Запомоят39 зэки на всю оставшуюся жизнь…

вернуться

14

Шухер – тревога, опасность; бан – вокзал.

вернуться

15

Все перечисленные статьи предусматривают ответственность за кражи: 162-я – по УК РСФСР редакции 1926 года, 144 – УК редакции 1960 года, 158 – новый УК 1997 года.

вернуться

16

Дачка – передача.

вернуться

17

Тусануть – прислать, передать.

вернуться

18

Быть всё время на ногах, не знать покоя и отдыха.

вернуться

19

Восьмерики крутить – рыскать в поисках какой-либо выгоды.

вернуться

20

Выкружить у кого что – выпросить, выдурить хитростью, выманить, достать.

вернуться

21

Подбанчить кого – помочь чем-нибудь безвозмездно, от широты души.

вернуться

22

Шпилить – играть.

вернуться

23

Под Азовский банк играть (шпилить, катать) – играть без ставок, просто ради того, чтобы провести время.

вернуться

24

Голимый, как бубен – нищий, ничего не имеющий за душой.

вернуться

25

Промка – производственная зона колонии, где трудятся осуждённые.

вернуться

26

Жать на блатную педаль – следовать «законам», понятиям и традициям профессионального уголовного сообщества.

вернуться

27

Бык – здесь: добросовестный работяга.

вернуться

28

«Чёрт», «чертяка» – на современном арестантском сленге так называют осуждённых, которые ничего не имеют за душой и поэтому не в состоянии как следует следить за собой. Такие люди выглядят неряшливо, быстро опускаются и презираемы в зэковском мире.

вернуться

29

Прикид – одежда.

вернуться

30

Жужжать – внешне подчёркивать свою принадлежность к «блатному братству», к профессиональным уголовникам.

вернуться

31

Дубак – здесь: инспектор по надзору, попросту – надзиратель.

вернуться

32

Чушкарь – низшая степень падения «чёрта»: грязный, опустившийся человек, оборванный и вонючий.

вернуться

33

Шкерята, шкеры – брюки.

вернуться

34

День лётный – день пролётный – до 1992 г. в штрафных изоляторах осуждённых кормили горячей пищей через день, поэтому один день был «пролётным» (на хлебе и воде; зэки «пролетали» мимо пищи). С 1992 г. в ШИЗО установлены нормы питания, обычные для всех арестантов.

вернуться

35

Полова – дрянной чай.

вернуться

36

Косячный – здесь: зэк, который носит «косяк» – нашивку на рукаве робы, свидетельствующую о его принадлежности к самодеятельной организации осуждённых.

вернуться

37

Братва – общее определение осуждённых, отрицательно настроенных по отношению к администрации; арестанты из числа профессиональных уголовников, «шпанского братства».

вернуться

38

Глухой форшмак – большой позор.

вернуться

39

Запомоить – опозорить, унизить, перевести в низшую касту арестантов.

3
{"b":"30955","o":1}