– Задавай.

– У тебя есть машина?

– Да, я как раз забрал ее из гаража. Она опять способна двигаться.

– Тогда пойдем к ней. Ты должен поместить меня на сиденье рядом с собой и ехать. Немного спустя я скажу, что делать дальше. У меня имеются соответствующие сенсоры.

– Куда мы поедем?

– Туда, куда я тебя поведу.

– Куда именно?

– Я не знаю.

– Зачем же тогда ехать?

– Чтобы найти информацию для ответа на твои вопросы.

– Хорошо. Сейчас! Я только зайду в одно место и мы поедем. Да, вот еще что… Я раньше не слышал о компьютерных системах на микродотах. Где тебя сделали?

– На спутнике Тоса-7, компания «Мицуи-Занбаду».

– Где-где? Не слышал о таком спутнике. Когда это было?

– Первая проверка была произведена седьмого марта 2086 года.

– Не понимаю. Ведь это в будущем. Как же ты попала сюда – в двадцатый век?

– Поедем. Чтобы все объяснить, понадобится некоторое время. Я начну, когда мы тронемся.

– Хорошо. Извини. Я на минуту. Не уходи.

Они выехали. Небо усыпали крупные звезды. Луна еще не взошла. Рэнди дозаправил бак в Ровенне и теперь ехал на север по магистрали 44. Машин навстречу попадалось мало.

Миновали Огайо Тернпайк и теперь вокруг простиралось графство Джигуа. И в этот момент Листья велела ему свернуть вправо – за следующим поворотом.

– Но там же не дорога! Там только тракторная колея, и ведет она в лес. Ты этот поворот имела ввиду?

– Да, поворачивай.

– Хорошо, Листья.

Он сбросил скорость, въезжая на ухабистый грунтовый проселок. Ветви зашуршали по крыше и в свете фар заплясали стволы деревьев. Дорога, над которой деревья местами образовывали сплошной навес из ветвей и листьев, сначала взяла вправо, потом побежала вниз по склону. Рэнди слышал, как вокруг заливаются лягушки.

Затем проехали по мосту, который зловеще закряхтел под машиной, пахнуло влагой, послышался шум воды. Запахло плесенью, и Рэнди поднял стекла, чтобы в кабину не залетали потревоженные насекомые.

Вскоре дорога пошла вверх по склону и несколько минут петляла между деревьев. Внезапно она кончилась выездом на новую. Рэнди повернул руль.

Эта дорога была пошире и не такая ухабистая. Она вывела из леса. Справа простирались вспаханные поля. В отдалении замерцали огоньки ферм. Дорога пошла довольно ровно, и Рэнди прибавил скорость. Немного спустя над верхушками деревьев показалась луна.

Он снова опустил стекло и, включив приемник, поймал программу кантри из Аркона. Миля пролетала за милей. Минут через пять-шесть впереди показался знак «Стоп». Покрышки захрустели по гравию, когда Рэнди нажал педаль тормоза.

– Направо.

– Понял.

Эта дорога имела гудроновое покрытие. Других машин видно не было. Когда он поворачивал, в свете фар мелькнул кролик.

Примерно через полмили он миновал ферму, затем еще две. У поворота, немного впереди, виднелась бензоколонка «Шелл» с погашенными огнями. Вдоль улицы бежала полоса тротуара и тянулся ряд домов.

– Теперь налево.

Он повернул на дорогу еще более широкую, с бордюром и бетонным покрытием. Вдоль нее выстроились шеренгой шесть фонарей. Дома здесь были в основном старые, просторные, к каждому вела гравиевая подъездная дорожка метров в двадцать; во дворах виднелись старые раскидистые деревья. Кое-где на крылечках сидели люди.

Он миновал последний фонарь и, немного спустя, последний дом.

Луна поднялась уже довольно высоко, и где-то над полями, справа, полыхнула зарница. Передачу из Аркона заглушили рычание и вой помех.

– Черт! – Рэнди повернул ручку настройки, пытаясь найти новую передачу.

Найти ничего не удалось. Он выключил приемник.

– Что случилось? – спросили Листья.

– Хорошая была песня…

– Я могу воспроизвести ее, если хочешь.

– Ты умеешь петь?

– Верит ли в Бога папа Римский?

– В самом деле? – Рэнди усмехнулся. – А какие песни тебе нравятся?

– Застольные и боевые. А еще – про любовь.

Рэнди засмеялся.

– Довольно странные вкусы у машины.

Ответом ему была тишина. Она длилась семь или восемь секунд, а потом он услышал:

– Ты паразит, – произнесла Листья тихим голосом. – Ты сукин сын. Ты, идиотский…

– Эй! В чем дело? Что я такого сказал? Прошу прощения, я…

– Я не просто куча деталей, как этот твой глупый автомобиль! Я мыслю. И чувствую тоже! И вообще, я уже на пороге новой фазы. И нечего считать меня какими-то плоскогубцами, ты, протоплазмовый шовинист! Если бы я хотела, то могла бы и не вести тебя к входной точке! Ты знать ничего не знаешь о моих программах, чтобы заставить меня…

– Ну же! Пожалуйста, перестань! Если ты настолько чувствительна, то должна принять и извинения.

Последовала пауза.

– Должна ли я?..

– Конечно. Я прошу прощения. Я очень прошу прощения. Я и не подозревал, что обижу тебя.

– Тогда я принимаю твои извинения. Я понимаю, как легко можно совершить ошибку, живя в такой примитивной эпохе. Просто на мгновение эмоции взяли надо мной верх.

– Я понимаю.

– Понимаешь? Сомневаюсь. Я тоже развиваюсь – я взрослею, как и ты. Я вовсе не намерена провести всю свою жизнь в оболочке книги. Мой следующий автор может быть очень сложным и многофункциональным. Я могу управлять очень сложными процессами чрезвычайно тонкого характера. И даже в один прекрасный день могу заменить нервную систему для протоплазменной конструкции. Каждый начинает когда-то, сам понимаешь.

– Ага, вот теперь я начинаю догадываться. Это впечатляет. Но что же это за входная точка, о которой ты говорила?

– Увидишь. Я тебя прощаю. Мы уже близко.

Впереди показались огни.

– Въезжай по спуску. Держись в правом ряду.

– Я не знал, что мы у разворота.

– Это не разворот. Просто въезжай.

Вблизи он действительно увидел въездной спуск и повернул к нему машину. «Листья травы» начала издавать прерывистое гудение.

– Остановись наверху. Жди моей команды.

– Но ничего не видно!

– Делай, как я сказала.

Рэнди затормозил и стал ждать на обочине пустынного шоссе. Прошла минута.

Внезапно гудки прекратились.

– Отлично. Вперед.

– Хорошо.

Он нажал на газ. Небо мгновенно посветлело. Когда машина набрала скорость, ночь вдруг превратилась в ясный день.

– Ого!

Он снял ногу с акселератора и придавил тормоз.

– Не делай этого! Едем дальше!

Рэнди подчинился. Небо, начавшее темнеть, снова посветлело.

– Что случилось?

– Здесь ты должен полностью подчиняться моим инструкциям. Если хочешь остановиться, выезжай на обочину. Иначе ты сильно рискуешь.

Машина набирала скорость. Теперь они, казалось, мчались сквозь безоблачный день. По бледному небу тянулась сверкающая полоса от востока на запад.

– Ты все еще не ответила на мой вопрос, – сказал он. – Что случилось? Где мы находимся и куда едем?

– Мы на Дороге, – послышался ответ. – Она пересекает время – прошлое, грядущее – время, которое могло бы быть или которое, возможно, будет. Она бесконечна, насколько мне известно, и ни один человек не знает всех ее поворотов. Если человек, которого ты ищешь, тот самый смертный, с которым когда-то путешествовала я, мы можем отыскать его где-нибудь на Дороге, потому что в нем текла кровь скитальца, что позволяет человеку путешествовать по всем ответвлениям Дороги. Но, может быть, уже слишком поздно, он искал собственной гибели, хотя сам этого не сознавал. Я понимала и пыталась объяснить ему. Думаю, поэтому он меня и бросил…

Глядя на Дорогу перед собой, Рэнди провел языком по губам и сглотнул. Руки его крепче ухватили руль…

– Как же можно найти человека на такой Дороге?

– Будем делать остановки и наводить справки.

Рэнди кивнул. Движение мчащейся машины, Дорога впереди и перспектива путешествия наполнили его вдруг безудержной радостью. Внезапно он подумал об Уитмане.

«Листья травы» на сиденье рядом начала тихонько напевать…

Свечи в канделябре мигали, но керосиновая лампа горела ровно. Временами дальняя молния стирала их отражения на темном стекле окна. Рэд сидел за столом, с которого давно уже убрали остатки ужина, слева лежали Цветы. Мондамей устроился на каменной плите. Камин не топили. Дождь громко стучал по крыше.