И гордо расправив плечи — отнюдь не согбенные старостью, — Пардальян величественным жестом отпустил Кончини.

— Идите, идите, — усмехнулся он. — Я мог бы раздавить вас, как гнусного червя, но не хочу марать о вас руки. Я, шевалье де Пардальян, бедный дворянин, гнушаюсь даже дать вам пощечину — вам, всемогущему фавориту, маршалу, маркизу… может быть, будущему королю. Идите, потому что я решил пощадить вас… пощадить — слышите ли вы, Кончини? — пощадить!

Униженный презрительными словами Пардальяна, Кончини бросился бежать, словно вор, спасающийся от толпы. В ушах его гулко звучал голос шевалье:

— Запомните: я решил пощадить вас, Кончини!

Когда флорентиец исчез в ночной мгле, Пардальян взял Вальвера под руку и как ни в чем не бывало предложил:

— Идемте ужинать ко мне, в «Золотой ключ». Там мы сможем спокойно поговорить, не опасаясь чужих ушей.

— Благодарю вас, сударь, — ответил Вальвер, отнюдь не заставляя себя упрашивать. — Из-за небольшой стычки с гвардейцами Кончини у меня разыгрался зверский аппетит, да к тому же я просто умираю от жажды.

— Тем более что время ужина давно прошло. Слышите: это сигнал гасить огни.

Спустя полчаса все пятеро сидели в уютной комнате Пардальяна перед столом, уставленным холодными закусками и множеством бутылок. Не переставая работать челюстями, Вальвер ухитрился рассказать Пардальяну о том, что произошло в маленьком особняке Кончини.

Вальвер не сообщил шевалье ничего нового, когда посвятил его в тайну происхождения Флоранс. Как вы помните, Пардальян давно догадался обо всем, обдумав слова Фаусты. Новым для него было только настоящее имя невесты Вальвера.

— Флоранс — ах, сударь, ее зовут Флоранс! — в восторге шептал влюбленный. — Разве может быть имя красивее этого!

— Имя любимой женщины всегда кажется нам самым красивым в мире, — назидательно заметил Пардальян.

— Завтра с утра я отправлюсь на поиски Флоранс, — заявил Вальвер. — Я должен знать, куда этот негодяй Кончини спрятал ее. Увы, этот мерзавец — ее отец! О, нет, я не успокоюсь, пока не узнаю, где она и что с ней.

— Я уже сейчас могу вам сказать, где ваша милая. Ее увезли в Лувр.

— Откуда вы знаете? — удивился Вальвер.

— Потому что я встретил носилки королевы; в них сидела жена маршала д'Анкра и ваша невеста… напротив своей матери.

— Что они с ней сделали? — взволнованно спросил Вальвер.

— Ничего плохого… во всяком случае пока, — успокоил его Пардальян. — Некоторое время они будут размышлять, как им поступить с девушкой. А пока ее мать будет держать ее при себе. Это вполне резонно.

И он спокойно и уверенно рассудил:

— Вашей Флоранс не грозит никакая опасность… по крайней мере еще несколько дней. А потом мы посмотрим.

— Ах, сударь, вы думаете, мы сумеем узнать, что с ней?

— Разумеется, — не оставляющим сомнений тоном ответил Пардальян.

Возможно, в глубине души он и не был столь уверен в успехе, однако цель была достигнута: Вальвер успокоился, и к нему вновь вернулись бодрость духа и хорошее настроение. И он тут же вспомнил о Лоизе.

— А крошка Лоиза? — тревожно воскликнул он. — Черт побери, я совсем забыл о ней! Ах, сударь, если по моей вине с малышкой случится несчастье, я себе этого никогда не прощу!..

— Полно! Что с ней может случиться?

— Откуда нам знать, что придет в голову Кончини?

— Кончини, — отрезал Пардальян, — вернул малютку матушке Перрен.

— Откуда вы знаете? — изумился Вальвер.

Пардальян поднял свой стакан с молодым вуврэ и медленно, с видом истинного ценителя, опорожнил его. Удовлетворенно поцокав языком, он пожал плечами:

— Рассудите сами, — проворчал он. — Кончини негодяй, согласен с вами. Но не станет же он убивать исключительно из удовольствия убивать. Ребенок ему больше не нужен. Что ему с ним делать? Он только стесняет его. Подумайте хорошенько — и вы со мной согласитесь. Так что как только Перрен пришла требовать малышку, он тотчас вернул девочку.

— Предположение весьма правдоподобное, но все же это только предположение. Почему вы так уверены, что матушка Перрен отправилась за ребенком?

— А вот почему, — принялся объяснять Пардальян. — Вы ушли от меня, и я принялся терпеливо ожидать вашего возвращения. Спустя час я забеспокоился и стал спрашивать себя, не попали ли вы в какую-нибудь хитроумную западню, расставленную Фаустой, — она большой мастер устраивать всяческие ловушки. Наконец я не выдержал и отправился разыскивать вас. Вот он (шевалье указал на Эскаргаса) рассказал мне о том поручении, которое он выполнил с некоторым опозданием. Из этого я сделал вывод, что надо идти к вам домой. Мы пришли в ту самую минуту, когда достойная матрона уже запрягала свою повозку. Я назвал себя, и она рассказала мне все, что знала. Женщина сообщила, что направляется на улицу Кассе и не уйдет оттуда до тех пор, пока ей не вернут малышку. Она уехала, и мы тоже поспешили на улицу Кассе. По дороге нас обогнали гвардейцы Кончини, ибо, как вы уже поняли, мы шли пешком. Добравшись до особняка Кончини, я увидел, что ни повозки, ни крестьянки возле него нет. Мы ждали довольно долго, но Перрен не появилась, из чего я сделал вывод, что она уже побывала тут и, получив Лоизу, уехала с ней домой. Поэтому нам остается только отправиться в Фонтене-о-Роз… Ах, черт побери, как же я хочу увидеть свою внучку!..

На этот раз Вальвер полностью согласился с доводами шевалье.

Ужин завершился далеко за полночь, к полному удовольствию Пардальяна. Шевалье хотел подольше удержать Вальвера подле себя и помешать его возвращению домой на улицу Коссонри.

В этот вечер желание его осуществилось: Вальвер и Ландри Кокнар спали в постелях «Золотого ключа». Но утро было значительно менее удачным: молодой человек наотрез отказался сменить квартиру.

— Сударь, — возражал Вальвер, — Кончини желал моей смерти, когда считал меня своим соперником. Зачем же ему теперь, когда мы больше не только не соперники, но даже не враги, преследовать меня?.. Ведь он же знает, что я никогда не смогу поднять руку на отца Флоранс.

— Какое же вы дитя, — улыбнулся Пардальян. — Разумеется, вы больше не соперник Кончини, но вам известна тайна рождения его дочери, а этого он вам никогда не простит. Будьте уверены, вскоре он вновь попытается убить вас.

— Черт побери, — задумчиво произнес Вальвер, — похоже, вы опять правы.

— К тому же вы, кажется, совсем забыли про Фаусту… А она прекрасно знает, где вы живете.

— Но в таком случае, сударь, вам тоже следует переехать.

— Мне? — удивился Пардальян. — Но зачем?

— А вы считаете, что госпожа Фауста не знает, где живете вы? Или вы думаете, что здесь вы неуязвимы?

— Ах, дьявол, верно замечено!

И Пардальян, ворча, заходил по комнате.

— Черт побери, Фауста, конечно, знает, что я живу в «Золотом ключе»… А если и не знает, то очень скоро узнает… И Кончини тоже это пронюхает… Черт, черт, черт!.. Действительно, здесь для меня, пожалуй, небезопасно… Клянусь Пилатом, надо переезжать!.. Гм, переезжать, легко сказать!.. Менять все свои привычки, жить среди незнакомых мне людей… когда здесь я прекрасно себя чувствую, здесь все знают мои вкусы и стараются угодить мне, что в моем возрасте весьма немаловажно… Уехать оттуда, где заранее угадывают мои желания… понимают меня с полуслова!.. Переехать!.. Ах, я несчастный, неужели не будет мне покоя даже на старости лет?

Вальвер забавлялся, слушая возмущенное ворчание Пардальяна. Он прекрасно понимал, что речь шевалье адресована прежде всего ему. В глубине души Пардальян решил ни за что не покидать гостиницу, где он чувствовал себя более хозяином, чем сама мадам Николь: вот уже много лет ее гостиница служила Пардальяну пристанищем в Париже.

— Заметьте, сударь, — со смехом вставил Вальвер, — что как только мы переедем, Фауста и Кончини тотчас же вновь выследят нас. Так что сами подумайте, стоит ли причинять себе столько неудобств?