Она внимательно, все еще не веря собственным ушам, вслушивалась в его речи, пытаясь проникнуть в их потаенный смысл. Она не прерывала его ни возгласом, ни жестом, только изредка тихо качала головой, словно выражая свое одобрение. Когда он, повторив свое предложение, умолк, Мюгетта окончательно убедилась в его искренности и поняла, что прежде вела себя с ним попросту глупо. Она нежно улыбнулась, потом тихо засмеялась и внезапно разразилась судорожными рыданиями.

Напуганный неожиданными бурными слезами, лившимися рекой, Вальвер растерялся.

— Как, неужели я вас обидел? Поверьте, сердце мое преисполнено любви к вам, я глубоко почитаю вас, и если у меня нечаянно сорвалось слово, оскорбившее вас, то умоляю, простите мне мою неловкость!..

И в отчаянии воскликнул:

— Да я готов умереть, лишь бы вы…

— Оставьте, — мягко остановила она его, — и дайте мне поплакать!.. Это слезы радости, в них мое утешение… Это слезы счастья…

— Силы небесные! Так значит, вы меня любите?..

Не осознавая собственной жестокости, как любая женщина, чьим сердцем еще не завладела любовь, она честно ответила:

— Нет…

И не замечая, как он пошатнулся, какая смертельная бледность покрыла его щеки и как горестно исказилось его лицо, она, словно во сне, не обращая внимания на катившиеся по ее щекам слезы, принялась объяснять природу своей радости и своего плача:

— Все мужчины, которых мне прежде доводилось повстречать, считали своим долгом оскорбить меня своей любовью… потому что я бедна, и у меня нет ни имени, ни семьи. Все они хотели сделать из меня любовницу. Ни одному из них даже в голову не приходило, что бедная продавщица цветов может быть честной девушкой и уважать себя… И вот наконец появились вы и поняли, что я порядочная девушка, а не уличная потаскушка без стыда и совести… ах, как это прекрасно, и как тепло становится на душе, когда к тебе относятся с почтением и добротой…

Вальвер тотчас же все понял: слова девушки стали для него откровением. Он забыл о своем горе, ибо все его существо пронизала острая жалость к Мюгетте. Девушка стояла в задумчивости; казалось, ее все еще мучили воспоминания о пережитых унижениях. Она больше не плакала. Внезапно, словно стряхнув с себя тяжелое наваждение, она улыбнулась, приблизилась к Вальверу, взяла его руку и сжала ее своими хрупкими пальчиками. Тихо и нежно она произнесла:

— Господин де Вальвер, позвольте мне попросить у вас прощения.

— За что же, Бог мой?

— За то, что я решила, будто вы такой же, как все. Признаюсь вам, что когда вы меня настигли, я прекрасно поняла, в какого рода объяснения вы собираетесь пускаться. Наверняка вы сочли меня слишком осведомленной для девушки моего возраста. Увы, сударь, но обычно никто не церемонится с бедной уличной цветочницей вроде меня… Вспомните, разве не вы спасли меня от бессовестных притязаний того наглеца?.. Поэтому не удивляйтесь, что я сразу обо всем догадалась. И если я была холодна и враждебна с вами, то лишь для того, чтобы предупредить возможные оскорбления с вашей стороны, ибо решила, что вы станете говорить со мной на том же языке, что и все остальные мужчины. Итак, я осмелилась плохо подумать о вас и я прошу за это прощения.

— Но вы же не знали меня и имели полное право думать обо мне так же дурно, как и о других.

— Вы тоже не знали меня, сударь, но тем не менее сразу поверили мне. Вы не стали говорить себе, как обычно говорят все: «К чему разводить церемонии с какой-то там девицей с улицы?..» Это доказывает, что ваша душа благороднее моей. И я горжусь вами. Господин де Вальвер, вы самый благородный человек на свете, и вы достойны уважения и достойны быть любимым!..

— И все-таки вы все равно меня не любите, — с горечью заключил он. — Тогда позвольте мне хотя бы надеяться, что когда вы лучше узнаете меня, вы согласитесь принять мое имя.

— Теперь я знаю вас достаточно, — ответила она, качая своей очаровательной головкой. — Но даже если бы я любила вас, я бы все равно ответила вам: «Нет, я не смогу стать вашей женой».

— Но почему?

— Неужели вы не понимаете? Да разве может благородный граф де Вальвер жениться на такой девушке, как я?

— Но разве вы не порядочная девушка?

— Да, — гордо ответила она, — и уверяю вас, вполне могу поставить это себе в заслугу. Но дворянин, человек с вашим положением, не женится на какой-то там Мюгетте, или Мюгетте-Ландыш, как прозвали меня парижане.

— Ерунда! Если бы вы знали, как безразличны мне все эти глупости!

— Но мне они не безразличны, и я обязана предостеречь вас от опрометчивого поступка. Через несколько лет вы встретите благородную особу, достойную вас во всех отношениях, и посмеетесь над вашей прошлой влюбленностью. А мне будет приятно сознавать, что вы благословляете скромную уличную цветочницу, вовремя понявшую, какое непреодолимое расстояние отделяет ее от такого человека, как вы.

— Вы ошибаетесь, — произнес он с мучительной болью в голосе, — сердце мое отдано вам и останется вашим до самой смерти. Если вы не хотите видеть меня своим супругом, я никогда не женюсь на другой, никогда не полюблю другую. Воспоминание о вас будет жить в моей душе до тех пор, пока милосердный Господь не призовет меня к Себе… а, я уверен, что он не замедлит это сделать.

Она вздрогнула. Тон, которым были произнесены эти слова, не оставлял ни малейших сомнений в намерениях говорящего.

«Если он говорит правду, — размышляла она про себя, — а похоже, что так оно и есть, он действительно способен умереть от любви!.. Но я не могу выйти за него замуж! Нет, не могу… Я не должна выходить за него».

Вслух же она ласково сказала:

— Вы забудете меня. Вам необходимо это сделать… К тому же я обязана сказать вам: «Я не свободна».

— Не свободны! — непонимающе повторил он. — Так значит, вы замужем?

Она испугалась, увидев, как он внезапно побледнел; черты его лица исказились. Она быстро ответила:

— Нет-нет, ради всего святого, не думайте об этом!

— Но… тогда… вы любите другого?

— Тоже нет… Я не люблю никого… и никогда никого не любила… и я чувствую… да, чувствую, что если бы мне суждено было полюбить, то я полюбила бы только вас.

— Тогда не лишайте меня надежды!.. — взмолился Вальвер. — Позвольте надеяться, что позже… я подожду… О, я стану ждать столько, сколько вам будет угодно!

— Зачем вы мучите меня? — простонала девушка.

И она прямо и открыто посмотрела на него; взгляд ее, казалось, проникал в самую душу Вальвера.

— Я не свободна, но пусть это обстоятельство послужить вам утешением, потому что, клянусь своим вечным спасением, я не свободна не только для вас, но и для любого, кто обратится ко мне с подобным предложением. Клянусь вам, я никогда не выйду замуж… а значит, не буду принадлежать никому. Прощайте же, господин де Вальвер. В моей печальной жизни было очень мало радостных дней — уверяю вас, я могу все их пересчитать по пальцам! И вам я обязана одним из самых чистых и светлых их них. Я никогда не забуду вас.

Она нежно и печально улыбнулась ему и, воспользовавшись его растерянностью, легким и уверенным шагом заторопилась к улице Сент-Оноре.