— Он давно уже должен был присоединиться к нам.

— Не знаю, что и думать, Джордж, — пожал плечами Кларк. — Может быть, он продвинулся вниз по течению?

— На кой черт ему соваться туда? Там же стоянка арапахо.

— Сэр, — заметил Фрейзер. — Минут десять назад в том леске слышалась сильная стрельба, и, боюсь, не только из солдатских карабинов.

— Сержант, — ткнул пальцем в сторону Фрейзера Кастер. — Сейчас же узнай, что там произошло, и…

Кастер не докончил фразы из-за появившегося бог весть откуда молодого лейтенанта Чиверса.

— Дурные вести, сэр, — задыхаясь, выпалил он. — Отряд Эллиота вырезан до последнего человека.

— Что-о-о?! — прошептал подполковник. — А майор, что с ним?

— Убит и оскальпирован.

— Боже, — выдохнул Кастер, опустив голову.

Это были действительно дурные вести. Офицеры сидели на лошадях, не находя слов для того, что случилось.

Кларк первым пришел в себя. Заметив взбирающуюся на кряж группу индейских женщин, детей и стариков, он повернулся к Дэйлмору и хотел было приказать ему отправиться в погоню за ними, но что-то в облике сержанта заставило его промолчать. Тот тоже глядел на убегающих шайенов, но майор не заметил в выражении его лица ни жажды мести, ни простого желания сражаться, ничего, кроме усталости и пресыщения битвой.

«Черт! — со злостью подумал Кларк. — Нутром чувствую, что не выполнит приказа. Весь его вид говорит об этом. А за невыполнение приказа перед лицом врага, да еще в присутствии командующего его ждет расстрел на месте».

— Черт! — уже вслух процедил Кларк и обратился к Фрейзеру.

— Кенни, возьми с собой человек двадцать и уничтожь вон тех краснокожих, которые, похоже, думают, что спаслись.

— Это мы сейчас! — живо откликнулся южанин.

— Сэр, — вмешался Дэйлмор. — Уничтожить каких краснокожих? Там же одни женщины и дети.

— Тебя не спрашивали, сержант, — огрызнулся Кларк — Индейцы вырезали весь отряд Эллиота, а ты суешься со своими замечаниями!

— Но ведь не женщины с детьми сделали это. Возможно, даже не шайены.

— Заткнись! — рассвирепел майор. — Еще одно слово, и я прикажу тебе выполнить эту задачу. Ты этого хочешь, ты хочешь, чтобы тебя пристрелили прямо здесь за невыполнение приказа?.. Долой с моих глаз, сержант! Фрейзер, ты еще на месте? Делай, что сказано!

— Есть, сэр! — Фрейзер коротко козырнул. — Только одно слово. — Он злобно взглянул на Дэйлмора. — Этот любитель краснокожих давно уже заслуживает хорошей порки, и если бы мне предоставили возможность, я бы с радостью спустил с него семь шкур.

Он круто развернул лошадь и, дав ей шпоры, помчался выполнять приказ Кларка.

— Дэйлмор, ты хороший солдат. — Голос Кастера был на удивление ровным и спокойным. — Но этого мало, чтобы быть в ладах с самим собой и окружающими. Армия жива дисциплиной. Подлейшая вещь, когда солдат начинает задумываться над приказами или хуже того, оспаривать их. Недопустимая вещь, и тебе должно быть это понятно. — Он говорил, глядя на продолжающееся избиение шайенов. — Запомни, твое поведение всегда будет вызывать в офицерах раздражение. Такое отношение к службе достойно порицания, а может быть, и чего-то похуже… Довольно наставлений! Ты сейчас возьмешь половину своего эскадрона, Дэйлмор, и отгонишь всех шайенских лошадей к западу отсюда. Повторяю, всех лошадей до единой. Сделав это, оставь людей для охраны табуна и возвращайся к стоянке… Чиверс, ты со своим эскадроном «А» пройдись по всему лагерю Чтобы через пятнадцать минут в нем не оставалось ни одной неподожженной палатки… Приказы ясны?.. Выполняйте!

Приказ Кастера пришелся по душе Дэйлмору, потому что не предусматривал пролития крови беззащитных шайенов. Он справился с задачей с присущими ему ответственностью и профессиональной хваткой. Всего за полчаса шайенские лошади были загнаны на обширный луг к западу от стоянки.

Оставив дюжину солдат охранять захваченный табун, Дэйлмор с остальными людьми эскадрона проехал через пылающую деревню (Чиверс также преуспел в выполнении своей работы) к ее восточной окраине.

К этому времени там находились все боеспособные кавалеристы, залегшие за валуны, коряги и другие подходящие укрытия (раненых отправили под присмотр хирургов и охранявших их следопытов).

Спрыгнув с лошадей и отогнав их в тыл, остатки эскадрона «Б» спешно заняли свои позиции в длинной оборонительной линии. И вовремя.

С востока, со стороны арапахского лагеря шла дикая, распевающая боевые песни, жаждущая мести индейская орда четырех племен.

— О господи! — простонал залегший рядом с Дэйлмором Брэкстенридж. — Какая прорва краснокожих! Их не меньше тысячи!

— Спокойно, Джошуа, — похлопал его по плечу сержант.

Перед лицом индейской опасности к Дэйлмору вернулись и расчет, и хладнокровие. Конечно, стыд за резню мирных шайенов остался, но назревавшая атака краснокожих воинов заставила его быстро обрести утраченную боеготовность.

Индейская орда приближалась. До солдатских позиций оставалось пятьсот ярдов, когда боевые песни стихли и передовые воины пустили лошадей вскачь. Вскоре и задние ряды были в движении, и все это в нереально жуткой тишине. Слышался только стук копыт, смягченных глубоким снегом. А потом загремели дикие боевые кличи, от которых, казалось, задрожал сам воздух.

Солдаты открыли стрельбу, подпустив индейцев ярдов на двести. Их пули нашли цель в могучей движущейся массе краснокожих всадников, но атака продолжалась.

Спустя считанное время передовые ряды воинов прорвали солдатскую оборонительную линию, и сразу же завязалась ожесточенная и беспорядочная рукопашная схватка, в которой лучшим оружием стали •штыки, ножи, копья и томагавки. В этой невообразимой сутолоке приходилось вступать в бой даже самым трусливым, поскольку, для того чтобы выжить, нужно было приканчивать ближайшего врага.

— К лошадям! — прогремел командирский голос Кастера. Приказ прозвучал как раз кстати, в некоторых местах верховые индейцы сумели потеснить пеших кавалеристов.

В сверкании сотен томагавков и наконечников копий, в облаках едкого порохового дыма Дэйлмор рубился на своем вороном жеребце как одержимый. Где-то рядом, он видел, сражались Брэкстенридж и Фрейзер, майор Кларк и лейтенант Чиверс, сражались храбро, беспощадно.

Один из вождей кайова, посчитав сержанта самым достойным противником, прорвался к нему и бросил копье, Дэйлмор чудом увернулся, едва не свалившись с лошади. Но уже в следующее мгновение он ринулся на врага, и его острая сабля со свистом снесла вождю голову. Какой-то молоденький воин, явно не из кайова, тут же занял место павшего вождя, бросив в сержанта томагавк. Снова тот увернулся и пустил своего вороного прямо на крапчатого коня противника. Произошло столкновение, и молодой воин выскочил из седла, грузно упав на утрамбованный окровавленный снег.

Дэйлмор склонился на бок лошади и занес для удара саблю, как вдруг его слух пронзил отчаянный крик поверженного:

— Тэ-ви-то!..

Дэйлмор едва поверил своим глазам. Перед ним лежал сын Хинакаги Нто!

— Проклятье, Ванбли! — вскричал он. — Как ты здесь оказа… Тьфу! — Его голова завертелась по сторонам. — Прыгай на лошадь!.. Быстро!

Дважды индейцу приказывать не пришлось. Он резво вскочил на ноги и прыгнул на спину крапчатому мерину.

За короткий промежуток времени, пока длились схватки Дэйлмора с кайовским вождем и Ванбли Сапой, индейцы всем скопом подались назад. Теперь везде мелькали только синие мундиры американской кавалерии. В этой ситуации отпустить молодого оглала значило попросту бросить его на произвол судьбы, и сержант, перекрывая своим голосом шум битвы, крикнул на лакота:

— Тебе не выбраться одному. Держись рядом со мной. — С этими словами он вложил саблю в ножны, выхватил из седельной кобуры винчестер и погнал вороного к реке.

Дэйлмор прокладывал дорогу сквозь ряды солдат, замечая на себе недоуменные взгляды, слыша удивленные восклицания. Ему было наплевать. Он задался целью спасти индейского друга, остальное его волновало мало.