После третьего выстрела Дэйлмор опустил винчестер и сквозь пороховой дым окинул взглядом переправу. На ногах осталось только двое ассинибойнов, Ястребиный Клюв и молодой воин, изо всех сил стремившийся выбраться из воды на правый берег. Он вскинул карабин, и воин, неуклюже взмахнув руками, упал лицом в воду. В ту же секунду Дэйлмор вскочил на ноги и крикнул на лакота:
— Ястребиный Клюв, не торопись!
Почти выбравшийся на берег вождь развернулся. Дэйлмор только этого и ждал. Очередная пуля покинула ствол винчестера и угодила прямо в приклад старинного ружья вождя. Тот выбросил рассыпавшееся на глазах оружие, сделав отчаянную попытку скрыться в можжевеловом кустарнике.
— Уйдет, Тэ-ви-то! — воскликнул Ванбли Сапа, кинувшись к лошадям.
На раздумье не было времени. Если дать ассинибойну шанс добраться до спасительных кустов, то его невозможно будет догнать даже на лошади. Он попросту скроется в хорошо знакомой местности. Этого, конечно, допустить было нельзя.
— Ванбли Сапа, он тебе нужен живым?.. Живым ты его и получишь.
Дэйлмор тщательно прицелился и, когда враждебному вождю до кустов осталось сделать не более двух-трех шагов, мягко спустил курок.
Ястребиный Клюв резко изогнул спину, схватившись обеими руками за правое бедро. Волоча за собой раненую ногу, он все же добрался до можжевельника.
Но Ванбли Сапа уже загнал своего крапчатого в воду, и в воздухе зазвенел боевой клич тетонов: «Хукка-хей!»
Сержанту не было нужды стоять и смотреть, что произойдет дальше. Он знал все наперед. Не торопясь, он отвязал вороного, посадил себе на плечо Глешку и переправился на правый берег.
Через минуту, толкая дулом в спину хромающего ассинибойна, появился Ванбли Сапа.
Ястребиный Клюв встал между двух всадников и, скрестив руки на груди, затянул Песню Смерти.
— Накота, — обратился к нему Дэйлмор, — тебе еще рано так печально завывать. Ты умрешь не сейчас и не здесь.
Тяжелый взгляд ассинибойна остановился на лице сержанта, и пение оборвалось.
— Где умрет Ястребиный Клюв?
За сержанта ответил Ванбли Сапа:
— Там, где он издевался над моим отцом, в Черных Холмах.
С этими словами он спрыгнул с лошади, вошел в воду и на глазах у Ястребиного Клюва снял скальпы с голов убитых им ассинибойнов.
В середине июля, затратив на обратный путь ровно десять дней, Дэйлмор и Ванбли Сапа вернулись в Черные Холмы с пленником — ассинибойном.
Ястребиный Клюв за всю дорогу не проронил ни слова. Он знал, что едет навстречу мучительной смерти. Ждать пощады было бессмысленно. Он помнил, как истязал Голубую Сову, а сейчас его сын намеревался сделать с ним то же самое. Он только молил своего бога Ваконду ниспослать ему выдержку и терпение во время пыток. Ассинибойн, военный вождь своего народа, должен принять смерть достойно. Сохраняя спокойствие, он стоял, прислонившись спиной к тому самому дубу, у которого погиб Хинакага Нто, и ждал, когда его подвесят за руки к толстому суку. Он даже не поинтересовался, откуда белый и тетон узнали, что именно Ястребиный Клюв замучил Голубую Сову. Спросить об этом — значит проявить не свойственное вождям любопытство, а это было бы непростительной слабостью.
Дэйлмор держал ассинибойна на прицеле, пока Черный Орел не связал его руки за стволом дуба. Затем присел на траву и снял колпачок с головы Глешки. Сокол оглядывал знакомые места с видом хозяина.
Ванбли Сапа сходил к могильному холмику, взял с него горсть земли и вернулся к Ястребиному Клюву.
— Ты во второй раз приехал в Черные Холмы, — сказал он. — Но теперь не за золотом, а вот за этой горстью черной земли. Ешь ее, накота!
Ястребиный Клюв дернул головой, но Ванбли Сапа просунул острие ножа ассинибойну сквозь зубы и затолкал землю в рот. Из-за острого ножа землю выплюнуть было невозможно, и ему пришлось ее глотать, давясь и кашляя. Это повторилось дважды, а потом, неожиданно как для ассинибойна, так и для Дэйлмора, Ванбли Сапа полоснул ножом по кожаному ремню, и руки Ястребиного Клюва стали свободными.
— Что ты делаешь, Ванбли? — изумился Дэйлмор, вскакивая на ноги.
— Оглала — не ассинибойны или кайова, они не мучают пленников. Дай мне свой нож, Тэ-ви-то. Ястребиный Клюв умрет в честной схватке.
— Опомнись, Ванбли! Он прикончит тебя.
— Вакантанка не позволит. Дай нож.
Покачав головой, Дэйлмор отдал свой нож Черному Орлу, и тот с силой вогнал его в ствол дуба чуть повыше левого плеча ассинибойна.
— Оглала молод, но неопытен, — громко произнес Ванбли Сапа, всматриваясь в лицо Ястребиного Клюва. — Накота мудр, но ранен… Сейчас они равны.
Злорадная ухмылка раздвинула губы ассинибойна. Этот зеленый тетонский щенок дает ему возможность погибнуть с оружием в руках! Он, конечно, погибнет, но от пули бледнолицего. Сначала же он отправит к праотцам молодого оглала, который все десять дней лечил его раненую ногу, зная, что состоится поединок.
Ястребиный Клюв вытащил левой рукой нож и, перебросив в правую руку, резко подался вперед, нанеся удар снизу. Ванбли Сапа живо отскочил в сторону и зацепил острием своего ножа запястье правой руки противника. Брызнула кровь, и ассинибойну пришлось перекинуть нож в левую, неударную руку.
— Молодец! — крикнул Дэйлмор, внимательно следя за поединком.
Ястребиный Клюв снова сделал быстрый выпад, но его нож лишь распорол куртку юноши. Еще раз, не теряя инициативы, ассинибойн бросился вперед. Уходя от его ножа, Ванбли Сапа резко отпрыгнул назад и, не удержав равновесия, повалился на спину. С громким криком торжествующий Ястребиный Клюв кинулся на него. Его левая вооруженная рука сделала широкую дугу, но, вместо тела противника, нож по рукоятку вонзился в землю. В последнее мгновение Ванбли Сапа успел откатиться в сторону и, пока на долю секунды ассинибойн потерял ориентировку после промаха, прыгнул ему на плечи. Приставив лезвие к глотке Ястребиного Клюва, он заставил его перевернуться на спину. Взгляды противников встретились, и вождь понял, что час его пробил.
Не колеблясь, Ванбли Сапа всадил нож в область печени ассинибойна и разрезал его живот до самого левого бока. Отбросив нож, он засунул руки в зияющую рану и, продвинув их под грудную клетку, сделал резкий рывок назад. Через секунду в его ладонях сокращалось алое сердце Ястребиного Клюва, который, дергаясь, лежал на земле с перекошенным ртом и выпученными глазами Жизнь его оборвалась, когда Ванбли Сала перерезал аорту Залитый кровью оглала поднялся на ноги с продолжавшим биться сердцем в руках и, закинув голову назад, издал громкий победный клич своего клана. Затем, повернувшись к Дэйлмору, он выкрикнул с триумфом
— Я исполнил клятву, Тэ-ви-то! Вот оно, сердце жестокого ассинибойна!
Он какое-то время рассматривал сердце, а потом его взгляд упал на крапчатого сокола, сидевшего на плече сержанта
— И вот кому достанется оно, — кивнул он в сторону Глешки
Для сокола это была простая подкормка. Зажав в когтях успокоившееся сердце, он по-хозяйски разделался с ним в течение минуты.
Дэйлмор с Черным Орлом сбросили труп оскальпированного ассинибойна в ущелье и занялись установкой жилища. Путешествие на север и обратно утомило их. Им требовался хороший отдых.
Отдохнув на месе трое суток, сержант готов был отправиться в далекий путь. Перед отъездом он обнял индейца и сказал:
— Я никогда не забуду, что сделали для меня ты и твой отец. Мы расстаемся друзьями. Знай, благодаря вам мое отношение к индейцам изменилось.
В темных глазах Ванбли Сапы затаилась печаль.
— Да, мы всегда будем друзьями. Но ты, Тэ-ви-то, возвращаешься в форт, чтобы снова одеть синюю форму и взять в руку длинный нож. А Ванбли Сапа будет сражаться рядом с Убийцей Пауни и Красным Облаком за свою землю. Где наши пути пересекутся? На Тропе Войны.
С тяжелым вздохом Дэйлмор кивнул головой.
— Ванбли, я солдат и люблю свою профессию, свой форт. Но если бы твои и мои вожди заключили прочный мир, я был бы только рад этому. — Он посмотрел в глаза юноше. — А сейчас идет война. И скажу честно, вы воюете за безнадежное дело. Белых людей гораздо больше, чем ты можешь себе представить, Ванбли. И они идут, идут, чтобы взять эту землю у индейцев, потому что на востоке свободной земли нет. За них горой стоит Великий Белый Отец. Они — опора и надежда всей нации, и если вы будете продолжать воевать на границе, то против вас поднимутся тысячи Длинных Ножей.
