– Вот вы где, отец!

– А это ты, Сигэмори! Что тебе надо?

– Неудивительно, что я не мог вас разыскать. Трудно было предположить, что вы находитесь здесь.

– Я лично разговаривал с поварами. Мне следовало убедиться, что его величество будет доволен приготовленной пищей.

– Почему вы не передадите эти заботы поварам и их помощникам? Воины устали ждать вашего приказа.

– До зари еще есть время.

– Как только станет светло, противник атакует нас первым у моста Годзё, и тогда Рокухара будет потеряна.

– Пошли несколько человек на разведку.

– Я уже послал.

– Пока этого достаточно.

– Но мы не должны упустить возможность ударить первыми на рассвете. Это залог нашей победы.

– Я не возражаю против того, чтобы послушать твои стратегические соображения. Но у меня имеются и собственные идеи. Кроме того, его величество должен обратиться с воззванием к народу, а он еще не в состоянии это сделать после заключения во дворце. Вряд ли ему там удалось поесть и поспать. Я должен позаботиться прежде всего, чтобы он поел горячего риса. Едва ли я смогу докучать ему какими-нибудь проблемами именно сейчас. Подождем с приказами.

– Хорошо, отец.

– Сообщи об этом братьям, Мокуносукэ и воинам.

– Как скажете.

– Передай, чтобы они подождали, когда его величество поест. А пока прикажи, чтобы они укрепляли оборону.

Сигэмори повернулся и ушел. Он не сомневался, что ситуация складывается не в пользу Хэйкэ. Отцу явно не хватает сосредоточенности. Но Сигэмори, никогда не оспаривавший решения родителя, направился к берегу реки и передал воинам указания главы дома.

Киёмори, однако, не нуждался в напоминаниях сына о серьезности положения. Он поспешил в главное здание, но был остановлен в одном из изгибов галереи незнакомцем, который, очевидно, поджидал его.

Неизвестный обратился к Киёмори после нижайшего поклона:

– Господин Харимы, позвольте поздравить вас с успешным осуществлением ваших планов.

Киёмори взглянул на незнакомца более внимательно. Это был Красный Нос, торговец, служивший посредником в передаче сведений от Корэкаты и Цунэмунэ в поместье Рокухара.

– А, Бамбоку! Спасибо за добрые услуги.

– Не за что, господин, мои услуги не заслуживают благодарности.

– Напротив, ты обнаружил необычайную изобретательность во всем этом деле.

– Преувеличение, господин, – всего лишь благодарность за покровительство вашей великодушной супруги.

– Как там Корэката с Цунэмунэ?

– Должен сказать, весьма утомлены. Сейчас они спят в помещении для слуг.

– Вот как? Ты тоже сопровождал его величество прошлой ночью?

– Лишь часть пути. Я очень боялся и уверяю вас, господин, от меня было мало пользы… Я зашел сюда узнать: смогу ли быть полезным на подсобной работе в кухне, для мытья посуды? Случайно встретил вас, господин… Это большая честь для меня.

– Я разыщу тебя в нужное время. Подожди еще несколько дней, и ты получишь вознаграждение.

У Киёмори не было причин сомневаться в преданности Бамбоку. И не только потому, что Токико считала его надежным. Купец доказал свою верность содействием секретным переговорам на прошлой неделе.

Когда Киёмори вошел в дом, придворный сообщил:

– Господин, вас разыскивал сын некоторое время назад.

– Я только что расстался с ним. Как самочувствие его величества?

– Он поел горячего риса.

– Отдохнул ли он хоть немного?

– Не знаю, что вам сказать – нас глубоко тронуло, что его величество расплакался при виде пищи.

– Отлично, отлично! – воскликнул Киёмори с доброй улыбкой. – Теперь мы должны получить его согласие на подготовку атаки против неприятеля.

– Оно уже дано. Указ об этом вскоре будет готов.

– Тогда позови ко мне моего сына, Сигэмори, – приказал Киёмори стоявшему невдалеке слуге.

Сигэмори, которому было поручено командовать войсками вместо отца, вскоре явился.

– Сигэмори, его величество согласен. Немедленно атакуй дворец – как можно скорее!

Когда Сигэмори появился перед воинами и передал приказ выступать, войско взорвалось бурными аплодисментами. Зазвучали гонги и барабаны. Три тысячи всадников двинулись вперед через снежные заносы, чтобы взять дворец штурмом.

Наконец первые лучи солнца выглянули из-за гряды Восточных холмов, заиграли переливами на доспехах воинов, на сбруях лошадей, засверкали на верхушках деревьев и крышах дворца. Все ворота дворцового ансамбля были открыты в ожидании выступления войск под предводительством Ёситомо. Но тот курил трубку, сознавая, что инициатива упущена. Он планировал атаковать поместье Рокухара до зари, но медлительность и противоречивые приказы Нобуёри задержали выступление. Между тем противник был уже на марше.

Приказав барабанщикам дать сигнал об изменении расположения войск, Ёситомо рассредоточил людей для защиты трех ворот внешней стены на востоке. Всего в дворцовом ансамбле было двадцать семь ворот, включая ворота во внутренней стене, отделенных друг от друга широкими аллеями и парковыми зонами. И вот две тысячи всадников дома Гэндзи в полном вооружении устремились со всех сторон на широкую площадь перед Большим залом дворца. В это время бой барабанов и звуки гонгов Хэйкэ уже раздавались близ Восточной стены.

Тридцать красных штандартов трепетали под безоблачным небом среди леса боевых луков воинов Хэйкэ, остановившихся перед тремя открытыми Восточными воротами.

Ёситомо, снедаемый горечью, внутренне застонал, когда увидел, что Нобуёри с лицом пепельного цвета наконец покинул Большой зал, неуклюже взобрался на своего коня и нехотя поехал в сопровождении вооруженных всадников к воротам, защитой которых должен был руководить. Сигэмори с пятьюстами всадников уже ожидал его там. Как только Нобуёри появился в поле их зрения, Сигэмори и восемь воинов поскакали ему навстречу. Нобуёри вскрикнул, когда увидел их, немного помедлил и затем обратился в бегство, преследуемый Сигэмори. За ним через ворота устремились пятьсот воинов, вслед за которыми двинулись еще пять сотен.

Со своей позиции у вторых ворот Ёситомо видел происходившее. Зычным голосом он подозвал своего сына Ёсихиру, проезжавшего мимо.

– Неприятель прорвался через Центральные ворота! Я не могу оставить своей позиции. Ты же помоги этому трусу, Нобуёри! Выдвори за стену людей из Рокухары!

По приказу Ёситомо к Ёсихире присоединились семнадцать всадников. Сигэмори мчался на гнедом коне, Ёсихира узнал его по доспехам и красной одежде, выглядывавшей из-под них. Пока Сигэмори обстреливал воинов Гэндзи стрелами из лука, его воины не давали Ёсихире приблизиться и вступить в рукопашный бой со своим военачальником. Когда же во время передышки Сигэмори опустил лук, Ёсихира решил, что наступил подходящий момент для поединка. На коне, хвост которого развевался на ветру, он выехал навстречу Сигэмори и бросил вызов громким голосом:

– Я Ёсихира из дома Гэндзи, сын Ёситомо! Ты кто?

Сигэмори медленно повернул лицо и встретил горящие глаза Ёсихиры. Затем развернул коня, разбрызгивая грязный снег, и резко ответил:

– А, ты Ёсихира из дома Гэндзи! Я Сигэмори из дома Хэйкэ, сын Киёмори!

Так юные воины из домов Гэндзи и Хэйкэ встретились лицом к лицу перед Большим залом дворца. С одной стороны широкой лестницы, ведшей к залу, росла вишня, с другой – дикое мандариновое дерево. На площади два молодых воина кружили друг подле друга.

С воинственным возгласом Сигэмори вдруг стал целиться стрелой в Ёсихиру, у которого не было лука.

– Трус! – последовало в ответ. – Ты пользуешься стрелами, когда у меня их нет. Осмелишься ли ты скрестить свой меч с моим?

С тетивы лука Сигэмори тем не менее слетела стрела, но Ёсихира успел пригнуться, и Сигэмори обнажил свой меч. Засверкала сталь бьющихся клинков, заскрежетали стремена, трущиеся друг о друга. Двое юношей семь раз яростно сходились на площади и восемь раз вокруг вишневого и мандаринового деревьев, демонстрируя блестящее мастерство верховой езды, вращаясь на месте, увиливая от ударов меча, маневрируя, преследуя и уходя от преследования. Они били и рубили друг друга мечами, которые, казалось, были готовы рассыпаться в веере искр.