Бамбоку повел гостя по узкому проходу, мимо скотного двора и ряда складских помещений во внутренний дворик.

– Вы могли бы пройти сюда через ворота.

– Они были заперты.

– С моей стороны было легкомыслием не отпереть их. – Заглянув по пути в покои супруги, Бамбоку сказал: – У нас гость, достопочтенный Цунэмунэ. – Он повел придворного через дворик в комнату, освещенную утренним зимним солнцем.

– У вас, купцов, замечательные дома – солнечные и просторные.

– Они едва ли могут сравниться с вашим прекрасным особняком, господин.

– А что толку? Соблюдение традиций, социальное положение, поддержание своего статуса сильно осложняют жизнь придворных. У нас меньше возможностей бывать на солнечном свете. Император и придворные дамы проводят свое время в помещениях, освещаемых светильниками. Лучше не богатеть и не строить более просторные дома.

– Ну меня-то едва ли можно считать богатым купцом здесь, на Пятой улице. Впрочем, я не лишен честолюбия… И надеюсь, что не утрачу вашего покровительства.

– Я слышал, после войны ты приобрел значительное состояние.

– Так кажется со стороны, на самом деле все гораздо скромнее.

Цунэмунэ рассмеялся:

– Не бойся, Бамбоку. Я пришел не для того, чтобы занимать у тебя деньги.

– Что вы, господин! Даже если вы попросите невозможного, я буду рад оказать вам услугу.

– Ты просто льстишь, полагаю?

– Могу ли я быть неискренним со своим благодетелем?

Как раз в это время, закончив утренний туалет, вошла хорошенькая супруга Бамбоку, которая была лет на двадцать моложе, чем он.

– Добро пожаловать, господин. Вы пришли рано для такого холодного утра.

– А, Умэно! Как ты? Чувствуешь себя хорошо, надеюсь?

– Спасибо, господин Цунэмунэ.

Умэно одарила Бамбоку чарующей улыбкой. Он смотрел на свою супругу влюбленными глазами.

– Принеси, дорогая, сладостей или чего-нибудь в этом духе. И пожалуйста, зеленого чая, – попросил Бамбоку супругу, которая удалилась с застенчивой улыбкой.

Жена Бамбоку, внучка разорившегося советника, служила до прошлого года в поместье Цунэмунэ. И тот нашел ей супруга. Сам Бамбоку был в свое время мелким служащим при дворе. На этом пути он мог стать в лучшем случае смотрителем за слугами. Десять лет назад Бамбоку оставил свой пост, купил небольшую лавку в торговой части города и стал купцом. Пользуясь прежними связями, он совершал торговые сделки с императорским дворцом и придворными дамами. Цунэмунэ, впервые встретившего Бамбоку в доме регента, понравился забавный купец, который добродушно воспринимал подтрунивания в свой адрес. Находя купца столь же честолюбивым и энергичным, как он сам, Цунэмунэ стал покровительствовать проницательному Бамбоку. В конце войны, когда обозначился дефицит многих видов товаров, Цунэмунэ негласно содействовал тому, чтобы Бамбоку достался выгодный заказ – поставлять двору строительные материалы для сооружения нового дворца. Деловая активность Бамбоку имела следствием постройку купцом для себя великолепного дома и ряда складов у ворот, выходивших на Пятую улицу.

Упрочив благосостояние, Бамбоку обнаружил, что нуждается в жене для ведения домашнего хозяйства. Ради приобретения благородного звания он добивался руки женщины из высшего сословия, скажем, дочери придворного, который испытывал сейчас материальные затруднения. Кроме того, продолжительная служба при дворе возбудила в нем тайное стремление к подражанию жизни аристократа. Подходящую невесту подыскал Цунэмунэ, в знак благодарности объявленный Бамбоку благодетелем, которому он обязан по гроб жизни. Бамбоку предчувствовал, однако, что ему придется дорого заплатить придворному за оказанную услугу. Этим утром он мгновенно понял, что пришел день расплаты.

– У вас просьба? Какая именно? Я готов сделать все, что требуется.

– Нет, Бамбоку, я пришел к тебе не с просьбой. Наоборот, с предложением – разбогатеть еще больше.

– Ваши слова звучат слишком хорошо, чтобы им поверить в нынешних условиях.

– Нет, я не предлагаю ничего невероятного, но ты должен обещать свое согласие или сразу отказаться, прежде чем я изложу суть дела.

– Я, естественно, не буду отказываться. Это сверхсекретное дело?

– Бамбоку, не проследишь ли ты сначала, чтобы были закрыты ставни и чтобы нашему разговору ничего не помешало?

Затем Цунэмунэ раскрыл Бамбоку часть плана заговора. Увидев, как заинтересовался Нос, он добавил, устремив на собеседника испытывающий взгляд:

– Если ты выдержишь это испытание, уверяю тебя, что ты добьешься всего, чего хочешь. Бамбоку, ты позволишь нам встречаться в твоем доме? Мы не можем рисковать, собираясь за городскими воротами. По-моему, этот бурлящий торговый квартал является самым безопасным местом для нас. В будущем многие из нас будут приходить переодетыми.

Цунэмунэ сделал своему собеседнику еще одно предложение:

– После Хогэнской смуты действует строгий запрет на ношение оружия. Мы в оружии очень нуждаемся. Сможешь ли ты достать все, что нам нужно? Как ты понимаешь, это следует сделать негласно.

До полудня Цунэмунэ оставался в доме купца. Жена Бамбоку между тем приготовила и подала великолепное угощение, включая бутыль ароматного вина из Китая, которая была приобретена на рынке у купцов, ведших торговлю через море. Покидая дом купца, Цунэмунэ незаметно вышел черным ходом и направился к берегу реки. Он обнаружил запряженную быками карету под зимним солнцем в условленном месте. Мальчик-погонщик быков спал, растянувшись на траве. Цунэмунэ стал смотреть через реку на другой берег. Там виднелись стены и деревья поместья Рокухара.

По окончании Хогэнской смуты Киёмори говорил:

– Настало время совершить паломничество к гробнице Кумано, чтобы поблагодарить богов за милость судьбы. Я обязательно совершу его в этом году.

Последний раз он посещал гробницу в 1154 году, когда умер его отец Тадамори.

Мачеха Киёмори, Арико, навестила поместье Рокухара, когда пасынок бросил шутливую реплику:

– Я так долго не был у гробницы Кумано, что боги непременно накажут меня.

– Киёмори, вы слишком невоздержанны на язык, – отозвалась Арико суровым тоном. – И вы когда-нибудь пожалеете о своем богохульстве. Тадамори, ваш великодушный отец, был чрезвычайно богобоязненным человеком, вы совсем не похожи на него в этом отношении. Помните, однако, что вы – глава дома и хотя бы потому должны следить за своим поведением в религиозных делах.

Отповедь Арико заставила Киёмори умолкнуть. Он всегда чувствовал скованность в ее присутствии. После смерти мужа Арико вняла уговорам одной монахини и поселилась в местечке к северу от столицы, где проводила время в религиозном бдении. Изредка она навещала Рокухару, и тогда Киёмори казалось, что он нашкодивший мальчишка, вызванный к родителям для воспитательной беседы. Больше всего его раздражала привычка мачехи повторять после каждой фразы «твой замечательный отец, покойный Тадамори». Не только Киёмори, но и его супруга Токико испытывала благоговейный страх перед Арико. Та же искренне восхищалась своим старшим внуком Сигэмори. Она считала его безупречным молодым человеком, который, в отличие от Киёмори, не только был щепетилен до мелочей, но также более отзывчив и внимателен к ней, чем любой другой представитель их дома.

– Прежде всего вы должны совершить паломничество в Кумано. Возьмите с собой Сигэмори. Попросите прощения за прошлые грехи и благословения для себя и родственников.

Арико всерьез уговаривала Киёмори съездить к гробнице Кумано, и в этом вопросе он был с ней согласен. Но поскольку на Киёмори была возложена обязанность восстановить дворец в пригороде Сиракава, он не мог уехать, пока наконец не выполнил поручения. Всю осень Синдзэй постоянно советовался с Киёмори по вопросам гражданских реформ, и, хотя это отнимало у военачальника немало времени, ему было приятно приобщиться к политике. Он ожидал, что к середине декабря бремя обязанностей станет легче. Когда Киёмори упомянул о своем желании ехать в Кумано, Синдзэй горячо одобрил это намерение и даже послал военачальнику подарок по такому случаю.