Вспомним теперь, с чего начали. В 1899 году было примерно по одному благотворительному обществу на каждые 8 500 граждан Империи. Теперь их сосчитать проще простого: каждый фонд полагает своим долгом наваять сайт. Таких сайтов на просторах страны аж 189 (по версии Яндекса)! То есть по одному благотворительному фонду на каждые 750 000 граждан – почти на два порядка меньше, чем в царской России. Да и занимаются некоторые из них (конечно же, не все!) лишь резонансными делами, которые по зомбоящику показывают. Тема же стариков для абсолютного большинства из них – вообще неактуальна. Следовательно, принимать в расчёт надежды на помощь в старости от благотворительности также не приходится.

Но, быть может, отечественный бизнес повернётся к этой проблеме? – Даже не смешно!

Хранить деньги в банках государств Евросоюза? Это – вариант, но только для граждан государств этого Союза. То есть это вариант лишь для отечественных казнокрадов.

А для людей? Какой выход? Как обеспечить себе достойную старость? – Я не знаю ответа.

А.К. Гоголев

P.S. Статистические данные и купюры из исторических документов заимствованы с сайта «Встарь, или Как жили люди»

От редакции. Странно, автор не заметил ответа на свой вопрос в собственном материале: «Материальное обеспечение <…> впервые в мире стало функцией государства 7 ноября 1917 года…» Других вариантов обеспечить своим детям достойную жизнь, а себе – достойную старость нет.

Когда у человека находят болезни, врачи начинают лечить. Одни нормализуют артериальное давление, другие лечат желудочные недуги, оставляя проктологам только прямую кишку, а урологам и маммологам выделяют еще по одной функциональной части организма, и, таким образом, создается когорта узких специалистов, которые могут лечить «свое звено» и портить, разрушать соседние - не они за них в ответе. За примерами ходить далеко не надо. В середине мая с.г. меня с «воспалением легких» (шумы в легких) и без типичной легочной температуры положили в Шестую градскую больницу Москвы после подтверждения рентгеном начального врачебного диагноза. Лечение типичное - уколы антибиотиков по три штуки в день в течение 10-12 суток. Через несколько дней у меня расстроился желудок, а к концу лечения расстройство приобрело суровый характер дисбактериоза. Выписывая, лечащий врач утешала по явному наущению своего начальника:

- Ничего страшного, дома чай с сухариками, и всё придет в норму...

Однако, в норму ничего не приходило, и квалифицированный врач, осмотрев надутый и воинственный живот составил «диспозицию» для лечения этой «лекарственной ошибки» сроком на два с половиной месяца.

Я же, бедный пациент бедных врачей, диалектически плохо отношусь к узким специалистам - как и к физикам и химикам, так и к историкам и врачам. Это плохие специалисты. У человека, имеющего несколько болезней, надо искать не несколько тому причин, а одну, потому пить не пять или восемь таблеток со своими противопоказаниями, а одну и без противопоказаний. Вот это будет наукой настоящей.

Современный же научный уровень медицины лежит на уровне ремесла, и Гиппократу в его древней могиле ох как обидно видеть эту стыдобу с горизонта своих представлений.

- Что же вы, люди-человеки, не бережете себя, свой драгоценный интеллект, в котором так нуждается и наша Галактика, и весь бесконечный мир!

...И вот я оформляю курортную карту. Врачи нашли по крайней мере три неотложные для лечения болезни (гипертонию, дисбактериоз, мерцательную аритмию) и еще ряд тех, которые могут подождать радикального лечения и могут обходиться его щадящей формой.

Поэтому в моем дорожном чемодане нашел свое место мешок с лекарствами объемом в 3-3,5 литра, а в голове отложилась мысль: «Организм не выдержит «противопоказаний» и «побочных действий», «взаимодействий с другими лекарствами» и других многословных указаний на исковерканной латыни».

Вот пример «особых указаний», изложенных в «инструкции по применению лекарственного препарата для медицинского применения Бипрол». Инструкция эта огромна: длина - четыре локтя, ширина - четыре вершка, письмо мелкое, убористое, но еще читаемое. Показание к применению занимает одну строчку, но «текст» разместили на двух строчках для убедительности.

Другие мудрецы аптекарского жанра нашли способ экономии бумаги на «инструкции». На флаконе пишут крупным шрифтом, что указания по применению изложены в прилагаемой инструкции. Ее размер по длине - 1,5 локтя, по ширине - 2,5 вершка, но написана она таким шрифтом, что его читать нельзя без помощи инструментального микроскопа с десятикратным увеличением. Крупными буквами плакатного уровня в начале инструкции написано «Дигоксин», а в конце ее еще два читаемых слова: «Гедеон Рихтер».

Это лекарство продается в аптеках только по рецепту с тремя печатями лечебного учреждения, который без отметок о продаже возвращается покупателю обратно. Но не торопитесь ругаться - это рынок, где у каждого продавца есть только одна цель - наторговать побольше денег. Я уже не говорю о том, что через «наши» аптеки реализуется до 90% лекарств, соответствующих истинным только по названиям (так информирует TВ).

Вы скажете, что рынок утратил здравый смысл, и будете правы еще и потому, что он и не имел оного никогда, потому что он имеет в наших условиях и тайную структуру - перекупщиков, т.е. спекулянтов чистой воды - это как раз то, что лишает рынок здравого смысла.

Потому здравый смысл становится философским законом у прогрессивного человечества. И потому диалектика требует его переноса на всё, что нуждается в развитии, в том числе социальном.

Наш рынок - это тоже социальный продукт, но с убогой целью личного обогащения. В этой сфере лежит и современная фармакология - промышленная отрасль, занимающаяся изготовлением лекарств, куда легко проникают рыночники и наполняют его «фуфлом», обогащаясь легко и просто. Это их путь - легко и просто.

А человеческий опыт доказывает, что в науке нет «широкой столбовой дороги, и только тот достигает ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам» (К. Маркс).

Значит, чтобы фармакология стала наукой, т.е. приносила людям пользу, из нее надо изгнать рыночников со своим «фуфлом» и дать лечащим врачам, пусть пока и узким специалистам, нормальные лекарства для работы с проверенной технологией применения и по возможности исключить из нее «фуфло» и исковерканную латынь, неизвестную потребителю, которого постоянно отсылают к этим «Инструкциям по применению...»

Так требует здравый смысл. Утрата его произошла еще в одном направлении: больного поставили на медленный конвейерный поток. От записи к нужному узкому специалисту до получения от него помощи проходит три-четыре недели. А вот на Кубе, где научились лечить и рак, у народа есть семейные доктора. Позвонил ему, и он уже у кровати больного, которого часто знает ещё с детства. Потому диагноз точный, лечение эффективное и мгновенное. Здесь есть здравый смысл.

Наша медицина находится в упадке, особенно та ее часть, которая должна лечить людей бесплатно. В таком тонком деле, как лечение людей, брать за это деньги - значит делать свое ремесло малоэффективным.

Если обратиться к истории медицины и поискать еще живые корни исторической медицины в нашей действительности, то мы можем найти полевую медицину. Это та медицина, которая лечит больного биологическим полем врача. К ней относится филиппинская медицина и наша народная медицина - заговор. Внешне заговор похож на лечение словом, на самом деле лечебным фактором здесь является биологическое поле лекаря, которое он возбуждает теми словами, которые пациент разобрать не может. Важно еще и то, что за свои услуги врачи полевой медицины денег не берут. Они считают и знают, что тогда эффект лечения пропадет.

Вот написал эти слова и думаю, что недоступны они пониманию людей. Потому нужно небольшое пояснение. Главным здесь является физический термин поле, который в официальной релятивистской физике не определен, там, однако, его широко применяют, где релятивистам мало что понятно.