– Он ничего не знал, очевидно, до самого последнего дня. Наверное, ты сам невзначай об этом намекнул, когда был у них в плену.
В памяти всплывает фраза: «У вас ведь уже есть „Сфинкс“ с непрерывной моделью данных», и мне становится смешно. Выходит, я тогда открыл им очень много, сам не подозревая об этом. Может быть, именно поэтому сенатор потерял интерес к сотрудничеству?
– Странно, что он сидел с этим знанием в своем доме, как собака на сене. Или я ошибаюсь, и он успел кому-то сообщить?
– Не успел. Он первым делом дал запрос Гэбриелу, и тот с моего согласия подтвердил, что мы имеем к этому непосредственное отношение. И еще намекнул, что лучше ему об этом молчать, иначе мы можем забрать свои подарки обратно.
– Тогда все ясно. Тар-Хамонт предполагал что-то подобное.
– Кстати, мне очень помогло убийство Тар-Хамонта, которое совершила Таня Корень.
– Откуда ты знаешь?
– Как ты говорил, у меня нет доказательств, но я уверен, что это так. Взгляни на это с моей точки зрения. Центр считает, что убийство совершено по приказу предателя человеком «Лунного затмения», но у меня нет людей в «Лунном затмении», и я никому не отдавал подобного приказа. Сами бы они никогда не подняли руку на пророка, это исключено. Твои чувства к хайламцу были далеки от ненависти; неприязнь – да, но этого мало для убийства. Другое дело – Таня, которая к тому же совершенно неожиданно рванула в Америку. Когда она выехала, я понял, что один из них скоро умрет. Я поставил на Таню десять к одному и не ошибся. После этого стало ясно, что верхи Организации всерьез задумаются, что творится здесь, на Земле. Вот только я не подумал, что дело дойдет до смены руководства. Гораздо выгоднее для меня было бы, чтобы всем по-прежнему заправлял Эйнос, с которым я всегда был в хороших отношениях. Но я проанализировал ситуацию и решил, что не все так плохо. Нужно только несколько дней, чтобы замести следы.
– И ты уничтожил спутники и отключил Порты.
– Это было легко. Если раньше еще были варианты, то теперь они никуда не денутся и отложат колонизацию. Эйноса отстранят, но сначала выслушают, а он не скажет и слова против меня. До того, как все восстановят, я смогу попользоваться особыми полномочиями временного координатора, то есть на законном основании немножко понарушать Инструкцию – в своих интересах. Когда они не найдут в «Экстроникс» никаких следов «Сфинкса», они глубоко задумаются.
– Но они все равно будут искать предателя или хотя бы сообщника Моллинеса!
– Вот именно – сообщника. В конце концов они получат человека, который нанес ракетный удар по спутникам. Он будет считать, что сделал это по приказу отца Гэбриела, который был отдан именно на случай разоблачения. Но прежде, чем они основательно подберутся к его памяти, он покончит с собой, и никто ничего не докажет. Что касается «Сфинкса» – я пока не решил, но, наверное, это сойдет за чью-нибудь мистификацию. Проверить они ничего не смогут, пошумят и успокоятся. Случится это где-нибудь через месяц, к тому времени срок колонизации будет уже отодвинут на год вперед, чтобы вся эта суматоха улеглась к ее началу.
– А как же Киндицкий?
– Что – Киндицкий?
– Ну, его завтрашнее выступление?
– Ты что, решил, что на этом выступлении он скажет о том, что нас собираются покорить инопланетяне? Да, было бы красиво, если бы он назвал имена наблюдателей, координаты всех Портов и нашей лунной базы. Но сейчас еще не время. Я выдвинул Киндицкого с расчетом на будущее. Из него может получиться хороший президент Земли.
– Он знает, кто ты такой?
– Подозревает, но не верит сам себе. Когда-нибудь придется его убедить, что он все-таки прав. А может, и нет.
Я молчу, пока мозг медленно переваривает полученную информацию.
– Как будто придраться не к чему. Ты все предусмотрел. Но неужели никто не сможет догадаться, как догадался я?
– А кто, по твоему, сможет?
А действительно – кто?
– Эйнос вряд ли. Он слишком тебе доверяет. Ты и на него подействовал своей техникой?
– Нет, было бы слишком рискованно, он мог бы когда-нибудь провериться и узнать. Просто он очень меня уважает, чтобы подозревать. Скоро он будет не у дел, а до того времени нет причин, чтобы его мнение изменилось.
– А Лена Солнцева?
– Это она теперь руководит расследованием? Хейл, я знаком с ней лучше, чем ты думаешь.
– Это в смысле?..
– Во всех смыслах. Я помогал ей встать на ноги, когда ее только сделали наблюдателем. К счастью, она оказалась очень способной, все схватывала на лету.
– Чья она подданная?
– Ты не знаешь? Лена Солнцева – землянка, и никто больше.
– Не может быть!
– Согласен, в ней мало осталось от чистой землянки. Это был эксперимент Центра – использование в качестве наблюдателя человека без пересаженной ему второй личностной памяти. Я бы сказал, что эксперимент удался.
Только теперь я понимаю, что означала странная улыбка Тар-Хамонта, когда я спросил его о второй родине Лены.
– Что ты еще о ней знаешь?
– Очень хитрая особа, почти как я, – Ларрок усмехнулся. – Если бы она не стала наблюдателем, то могла бы стать актрисой. Любит изображать из себя этакое невинное беззащитное создание. Видел бы ты, как она отделала пятерых в тренировочном зале!..
– Не может быть… – снова вырвалось у меня, уже не очень убедительно.
– Может – и было. Кроме того, она просто ненасытна в сексуальном отношении. В свое время совершенно меня измотала.
– Ты с ней спал?! – я все еще не перестаю удивляться.
– Хейл, очнись и открой глаза! Вы, кажется, давно уже не встречались, иначе ты бы уже знал, что это такое. Ты тоже попался на ее удочку, но меня это не удивляет. Ты или не доверяешь человеку совсем, или доверяешь полностью, середины для тебя не существует.
Что касается последнего – Ларрок подметил это совершенно правильно.
– А как же мой босс, он будто бы к ней приставал…
– Еще вопрос, кто к кому приставал. Наверное, ты показался ей более привлекательным, и она решила изменить объект охоты. Я, конечно, не знаю, что там у вас было, могу только предположить.
– Черт побери! Иван, я все равно не смогу поверить. Пойми, я… тут я сбиваюсь, потому что сам толком не знаю, что хотел сказать.
– Я знаю, что правду иногда трудно принять, но лучше все-таки знать правду, чем жить иллюзиями, – отвечает он.
Я молчу, уже не в состоянии что-то ответить.
– Лена не способна причинить мне боль, – продолжает Ларрок. – Я когда-то поставил ей барьер. Даже если она будет меня подозревать, это ни во что не выльется.
– Понятно, – просто говорю я.
– Есть еще кандидатуры?
Я подумал о Тане.
– Наверное, нет.
– Еще, может быть, Таня Корень, – Ларрок будто прочитал мои мысли. – Но через «Экстроникс» она на меня не выйдет, а других источников информации у нее нет. У Тар-Хамонта в этом смысле было больше возможностей, но нет смысла говорить о трупах.
– А как же я, Иван? Ты что, собираешься убить меня? Или сделать, чтобы я все забыл?
– Хейл, я хочу тебе помочь. Объясни теперь ты мне кое-что. Ты считаешь, что я лучше многих людей, которые работают в Центре. Ты знаешь, что сейчас скорее прав я, чем Организация, которая пересматривает состав, и чем хайламцы, которые собираются колонизировать Землю. Но ты все еще по инерции стоишь на их стороне, хотя при этом ровным счетом ничего не выигрываешь. Что мешает тебе переменить позицию?
– Почему ты считаешь, что я на их стороне?
– Тогда скажи сам – на чьей ты стороне, Хейл Кайтлен?
Я не знаю, что ответить. В последнее время все окончательно запуталось. Когда я выдал Центру Моллинеса, то знал, что поступаю правильно. Но сделав это, я как будто сложил все обязательства, которые были у меня перед Центром и перед самим собой. И у меня нет ни малейшего желания выдавать Ларрока. Но я знаю, что не стану и помогать ему. Будь он хоть сто раз прав в своих стремлениях – просто все это совершенно мне не нужно.
