Литмир - Электронная Библиотека
A
A

На протяжении пятидесяти лет, если не дольше, Отдел убийств был епархией ирландцев, только в последнее время туда еще стали просачиваться итальянцы. Ирландцы определяли лицо отдела. Потому что они отличались гранитной храбростью и не отступали ни на шаг, даже если стоять на своем было уже чистым безумством. Так что Андриутти был прав, вернее, прав наполовину?. Крамер не хотел бы быть итальянцем, но ирландцем — хотел, и даже очень. Как, впрочем, и сам Андриутти, чертов болван. Да, животные. Гои — животные. И Крамер гордится тем, что работает в Отделе убийств вместе с ними.

И вот они втроем сидят у себя в конторе, обставленной в стиле «для госслужащих сойдет», и получают в год от 36 до 42 тысяч жалованья, а не служат в какой-нибудь фирме вроде «Крават, Свэйн и Мур», где могли бы огребать от 136 до 142 тысяч. Они родились в необозримой дали от Уолл-стрит, то есть, попросту говоря, в Бруклине, Куинсе или Бронксе. Для их родителей уже одно то, что они поступили в университет и стали юристами, было величайшим событием со времен Франклина Делано Рузвельта. И вот теперь они сидят в этом вшивом Отделе убийств, обсуждают то, блин, и се, блин, и говорят «ихний» и «не хрена», словно иначе и не умеют.

Так что вот они тут и сидят… и он с ними. Куда сейчас надо будет идти? Какие дела ему достались? Сплошное дерьмо и бодяга, служба по вывозу мусора… Артур Ривера. Артур Ривера сидел в клубе с другим торговцем наркотиками, у них вышла ссора из-за пиццы, дошло до ножей, и Артур говорит: «Давай отложим ножи и подеремся как мужчина с мужчиной». Ножи отложили, после чего Артур вытащил другой нож и вонзил противнику в грудь — насмерть… Джимми Доллард. Джимми Доллард со своим самым закадычным другом Отисом Блейкмором и еще тремя чернокожими приятелями напились, накачались кокаином и затеяли игру в «дюжины», которая состоит в том, кто кого больнее оскорбит. Блейкмор очень ловко ущучил Джимми, Джимми тогда вытащил револьвер и выстрелил ему прямо в сердце, а сам, заливаясь слезами, повалился на стол, рыдая и приговаривая: «Кореша… Кореша застрелил!..» Или это дело Герберта 92-Икс. На миг мысль о Герберте 92-Икс вызвало в памяти Крамера образ девушки с коричневой помадой на губах…

Пресса таких дел в упор не замечает. Бедняки убивают бедняков, только и всего. Выступать обвинителем по таким делам — это и есть выгребать мусор, работа нужная и почтенная, тяжелая и анонимная.

И не так уж смешон в конечном счете Капитан Ахав. Привлечь внимание прессы! Рэй и Джимми могут сколько угодно смеяться, но Вейсс достиг того, что его имя знает весь город. Скоро предстоят новые выборы, а население Бронкса — на 70 процентов черное и испаноязычное, он заботится о том, чтобы все существующие на белом свете каналы вколачивали избирателям в головы имя Эйба Вейсса. Может быть, это — все, что его заботит, но уж тут-то он своего добьется.

Зазвонил телефон. На столе у Рэя.

— Отдел убийств. Андриутти. Берни сейчас нет… В суде, наверно… Что, что?.. Повторите еще раз. — Длинная пауза. — Ну так как же, сбила его машина или не сбивала?.. Так, так… Ну, я не знаю. Лучше поговорите с Берни. О'кей?.. О'кей. — Рэй положил трубку, встряхнул головой и оглянулся на Джимми Коуфи. — Из клиники Линкольна какой-то следователь звонил, говорит, у них там парень один, попал через травмопункт, тяжелый, вряд ли выживет и не может точно сказать, то ли в ванне поскользнулся и сломал запястье, то ли его сбил «мерседес-бенц». В таком духе. Хотел поговорить с Берни. Вот и пусть, блин, разговаривает с Берни.

Он еще раз встряхнул головой. Крамер и Коуфи сочувственно кивнули. В Бронксе всегда такая бодяга.

Крамер взглянул на часы и встал.

— Ну ладно, — сказал он. — Вы, ребята, можете тут прохлаждаться сколько влезет, а я должен идти и слушать, как этот долбаный специалист по культуре Ближнего Востока Герберт 92-Икс, чтоб ему лопнуть, будет зачитывать выбранные места из Корана.

В здании Окружного суда Бронкса для рассмотрения уголовных дел имеется тридцать пять залов, иначе называемых «секциями». Оборудовали их в начале 30-х годов, когда еще считалось, что даже внешний вид зала, где вершится суд, должен выражать идею величия и всемогущества закона. Потолки в добрых пятнадцать футов высотой. Стены снизу доверху обшиты панелями темного дерева. Судейский помост — настоящая эстрада, через нее от края до края протянулся такой массивный, длинный стол, весь в резьбе, инкрустациях, карнизах и бордюрах, что произвел бы, пожалуй, впечатление на самого царя Соломона. Скамьи для публики отделяет от судейского помоста, ложи присяжных и столов обвинения, защиты и секретаря несокрушимая резная деревянная перегородка, так называемый Барьер Правосудия. Одним словом, по виду этого помещения человеку непосвященному нипочем не догадаться, какая колготня и неразбериха царят в обыденном уголовном судопроизводстве.

Едва переступив порог 60-й секции, Крамер сразу понял, что начало рабочего дня здесь не предвещало ничего хорошего. Достаточно взглянуть на судью. Ковитский в черном одеянии восседал на судейском помосте, положив на стол обе руки и низко, едва не до самой столешницы свесив голову. Вислый крючковатый нос торчал из черных одежд, придавая судье сходство со стервятником. Крамеру видно, как он поводит глазами из стороны в сторону, оглядывая зал, где собраны разномастные представители человеческого рода. Вот-вот, кажется, раскинет руки-крылья и спикирует на жертву. У Крамера к Ковитскому отношение двойственное. С одной стороны, ему неприятны тирады судьи, как правило рассчитанные на то, чтобы поддеть и унизить. Но с другой стороны, Ковитский — еврейский воитель, сын Масады. Кто, кроме Ковитского, плевком заставил бы смолкнуть горлопанов в тюремном фургоне?

— Где мистер Сонненберг? — спрашивает судья.

Ответа не последовало.

Он повторяет, на этот раз неожиданно звучным баритоном, вколачивая слог за слогом в дальнюю стену и вселяя страх в души всех входящих:

— ГДЕ МИ-СТЕР СОН-НЕН-БЕРГ?

Все, кто находится в зале, кроме одной маленькой девочки и двух мальчуганов, играющих в салочки между рядами, затаили дыхание. Каждый радуется про себя, что при всем своем ничтожестве, слава богу, не пал так низко, чтобы оказаться этим презренным неведомым существом, по имени мистер Сонненберг.

37
{"b":"30169","o":1}