– Я рад, что вы готовы поддержать меня, граф Гинденберг. Я знаю, вы были добрым другом моего отца. И я уверен, что и мне вы станете хорошим другом.

Гинденберг снова наклонил голову. Тут раздался голос Рупника:

– А как вы поступите со мной, ваше королевское высочество?

– Вы хотите служить мне? – спросил принц.

Рупник энергично закивал:

– Да, разумеется.

Август снова улыбнулся:

– Тогда я буду счастлив оставить вас. Я буду спокоен, зная, что на моей стороне такие опытные и стойкие союзники.

– Конечно, хорошо, что он сохранил за нами наши посты, но сможем ли мы оказывать на него влияние? – проговорил Гинденберг после ухода принца.

По-прежнему сидя в гостиной, главный министр с маршалом потягивали бренди. Рупник, пригубив из своего бокала, проворчал:

– Этот союз с Англией губителен для нас. Август ничего не понимает. К тому же он не знаком с нынешней ситуацией. Он сражался в Вене за то, чтобы добиться независимости Юры, а ему следовало бы рассматривать переговоры как прекрасную возможность войти в состав Австрийской империи. Но при этом он мог бы сохранить часть нашего суверенитета. Именно так ему следовало действовать.

– Мы должны немедленно написать Марко в Вену и сообщить, что задумал Август, – сказал Гинденберг. – Вероятно, он сможет уговорить своего родственника и сделает то, что не удалось нам.

Рупник встал и подошел к столику, на котором стояла бутылка с бренди. Наполнив свой бокал, он вернулся на место.

– Меня удивляет, граф, что Франц не попытался изменить намерения Августа относительно договора с Англией. Я всегда думал, что он разделяет мнение отца о том, что будущее Юры связано с Австрией.

Гинденберг пожал плечами:

– Франц превыше всего ставит свои личные интересы. Он всегда этим отличался.

– Да, верно, – кивнул Рупник. – Вероятно, он думает, что сейчас самое лучшее для него – оставаться другом Августа.

– Возможно, в данный момент для нас для всех лучше оставаться друзьями Августа, – с усмешкой заметил Гинденберг. – Помните: для Юры принц – герой. Он воевал с французами в горах, а затем при Ватерлоо. Он привел остатки нашей армии к великой победе.

Рупник нахмурился и осушил свой бокал.

– Это я должен был вести нашу армию под Ватерлоо, – проворчал маршал.

– Да, вы очень не вовремя свалились в лихорадке, – заметил Гинденберг.

– Проклятому юнцу просто повезло.

– До сих пор он был неуязвим, – продолжал главный министр. – Но помните, даже Наполеон не избежал своего Ватерлоо.

Лучи июльского утра заливали конюшенный двор герцога Бофорта. Принц, пришедший сюда в поисках Чарити, почти сразу же увидел ее – девушка выходила из конюшни в сопровождении кривоногого коротышки, одетого как грум.

При виде принца она улыбнулась:

– Вы вовремя, ваше высочество. Какое замечательное утро…

Август тоже улыбнулся:

– Я никогда не опаздываю, леди Чарити.

– Это Дженкинс, ваше высочество. – Она кивнула на грума. – Сегодня он оседлал для вас Серебряного.

Из конюшни вышел еще один грум; он вел под уздцы высокого чистокровного жеребца – казалось, тот вот-вот встанет на дыбы.

– Леди Чарити сказала, что вы отличный наездник, ваше высочество, – проговорил Дженкинс. – Надеюсь, вы действительно хороший наездник, потому что Серебряный – истинное наказание.

– Да, похоже, – кивнул принц? – Но полагаю, что смогу справиться с ним.

Август подошел к жеребцу сбоку и взял у грума поводья. Вставив ногу в стремя, он мгновенно вскочил в седло. Почувствовав на себе всадника, Серебряный заржал, тряхнул головой и взвился на дыбы. Однако принц тотчас же усмирил его и, похлопав по холке, с улыбкой проговорил:

– Замечательный конь. И очень умный.

– Вот видишь, Дженкинс! – воскликнула Чарити. – Я же говорила, Что принц справится с жеребцом.

Принц с удивлением посмотрел на девушку. Почему эта малышка была столь уверена в нем? Откуда она знала, что он неплохой наездник?

Потом грум вывел из конюшни черную невысокую кобылу, и Чарити с легкостью запрыгнула в седло. Расправив юбки, она взяла в руки уздечку и взглянула на принца:

– Поехали?

– Показывайте дорогу, – ответил Август с улыбкой. Они выехали с конюшенного двора и свернули на Оксфорд-стрит. Затем направились к Гайд-парку.

Лондон только начинал пробуждаться, и по улицам, стуча колесами, катились телеги – торговцы везли на рынок овощи. При виде этих грохочущих телег принц натянул поводья, чтобы придержать коня: он опасался, что Серебряный испугается. Но, к его величайшему изумлению, жеребец не обратил на телеги ни малейшего внимания.

– Серебряный ведет себя все лучше и лучше, – заметила Чарити. – Когда я садилась на него несколько раз, мне казалось, что он вот-вот сбросит меня и растопчет.

Принц с улыбкой взглянул на девушку. Она была в сером жакете и в юбке того же цвета, а ее миниатюрная ножка, покоившаяся в стремени бокового седла, была обтянута высоким черным ботинком для верховой езды. Другую ногу скрывала юбка. Пренебрегая условностями, она не носила шляпку, и принц любовался ее блестящими каштановыми волосами, стянутыми на затылке желтой лентой.

Мысленно улыбнувшись, он подумал: «Очаровательная малышка».

– Благодарю вас, леди Чарити, за то, что пригласили меня сопровождать вас сегодня утром.

Она улыбнулась:

– Я подумала, что вам будет приятно провести немного времени вне дома.

Принц рассмеялся:

– И вы оказались правы.

Они несколько минут ехали молча. Потом Чарити, покосившись на своего спутника, проговорила:

– Знаете, Серебряный действительно ведет себя все лучше. И мне кажется, что в парке он совсем успокоится.

– Чей это жеребец? – поинтересовался принц.

– Моего брата, но по утрам обычно вывожу его я, – ответила Чарити.

Они проехали мимо слуги, выгуливающего двух маленьких собачек, и Серебряный, покосившись на них, громко зафыркал. Чарити нахмурилась и сказала:

– Гарри следовало бы отправить Серебряного в наше поместье. Ему надо находиться весь день на воле, а не в тесной лондонской конюшне.

– А что же с ним делает ваш брат? – спросил принц. Чарити посмотрела на него с удивлением.

– Что делает?.. Выезжает на нем.

Август рассмеялся:

– Вы не поняли меня, леди Чарити. Он его учит чему-нибудь?

Девушка отрицательно покачала головой:

– Гарри купил его, потому что он такой большой и красивый. Брат решил, что будет хорошо смотреться на нем. Но на самом деле Серебряный не годится для прогулок в парке.

– Возможно, он будет хорош на охоте, – предположил принц. – Англичане помешаны на охоте.

Чарити снова покачала головой:

– Он не способен прыгать. Его предыдущий хозяин постоянно падал перед заборами и всевозможными препятствиями.

– Да, это весьма утомительно. – Принц улыбнулся. Когда они въехали в ворота парка, Серебряный снова зафыркал, и принц, почувствовав, что конь беспокоится, немного натянул поводья, чтобы придержать его.

– На этой аллее в утренние часы обычно никого нет, – сообщила Чарити. – Вы можете пустить его галопом.

Принц кивнул и пустил Серебряного по аллее. Теперь он не пытался его сдерживать. Август впервые скакал на чистокровном английском жеребце, и от скорости у него захватывало дух; привстав на стременах, он громко смеялся, наслаждаясь стуком копыт и шумом ветра в ушах.

Август проскакал галопом добрую милю, прежде чем почувствовал, что Серебряный начал сбавлять скорость. Наконец принц перевел коня на рысь и осмотрелся в поисках Чарити. Оказалось, что девушка сильно отстала, но все же было очевидно, что она прекрасная наездница. Приблизившись к принцу, Чарити придержала свою лошадку и с улыбкой спросила:

– Как вам Серебряный?

– Он превосходен, – ответил Август. – Я чувствовал себя так, словно летел над землей.

Девушка снова улыбнулась:

– Я так и думала… Я знала, что вы получите удовольствие от прогулки.

Принц наклонился и потрепал жеребца по шее.