Лондон 1815 год

На конверте значилось: «Ее высочеству принцессе Мариане, вдовствующей герцогине Бофорт». Престарелая принцесса приняла послание из рук почтительного слуги и направилась к открытому окну, поближе к свету. Осторожно вскрыв конверт, она увидела знакомый ровный почерк (письмо было написано по-немецки и отправлено из Брюсселя).

«Дорогая тетушка!

В Англии, конечно, уже все слышали о великой победе союзников при Ватерлоо. Это была ужасающая битва, в которой погибло несметное количество людей, но полагаю, что мы наконец-то стали свидетелями конца, жестокого злодея, чья жадность поглотила почти всю Европу.

Как Вам известно, я присутствовал на Венском конгрессе, где собрались представители Великобритании, Австрии, России, Пруссии и Франции, чтобы поделить между собой территории, завоеванные Наполеоном. Я же добивался признания независимости Юры, и в конце концов Заключительный акт Венского конгресса провозгласил Юру свободным и независимым государством. Но Австрия долго упрямилась и подписала Заключительный акт только после того, как австрийский министр князь Меттерних сделал все возможное, пытаясь добиться включения Юры в состав Австрийской империи.

Австрия очень меня тревожит. Если Вы взглянете на карту, то заметите, что теперь Юра полностью окружена империей. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что и император Франц, и князь Меттерних сделают все, что в их силах, чтобы вернуть Юру в империю Габсбургов. Дабы укрепить свои позиции, мне, вероятно, следует заручиться поддержкой одной из великих держав.

Я обсудил ситуацию с британским министром иностранных дел лордом Каслри, и он проявил интерес к заключению договора, по которому Великобритания будет поддерживать Юру в обмен на право британского флота использовать наш порт Сеисту.

Причина, по которой пишу Вам, состоит в следующем: я хочу вступить в брак с британской подданной, чтобы закрепить этот договор. Однако мне известно, что принцесса Шарлотта собирается сочетаться браком с принцем Кобургским. Поскольку же в данный момент нет других невест королевской крови, подойдет любая девушка из знатной семьи, обладающей крепкими связями с английским правительством.

Я обращаюсь к Вам, тетушка, так как не сомневаюсь, что Вы способны помочь мне в этом. Жду ответа в ближайшие недели. Дорогая тетушка, я знаю, что Вы меня не подведете.

Ваш племянник Август Джозеф Чарлз.

P.S. Пожалуйста, ничего не сообщайте об этом деле моей матери!»

Принцесса Мариана еще раз прочитала письмо – теперь уже более внимательно – и надолго задумалась. Ей недавно исполнилось семьдесят два года, и с девятнадцати лет она жила в Англии. Но Мариана никогда не забывала о том, что по рождению была принцессой Юры, и превыше всего ставила преданность своей стране.

«Предложение Августа весьма разумное», – решила принцесса. Она всегда знала, что ее племянник – физически крепкий и стойкий, а теперь ей было очень приятно узнать, что он и мыслил как мудрый государственный деятель.

Опираясь на трость, с письмом в руке Мариана медленно прошлась по гостиной, обставленной в китайском стиле. Затем опустилась на софу, покрытую красным шелком, и, осторожно разгладив на коленях письмо, снова задумалась. Внезапно она услышала знакомый голос:

– Бабушка, что с вами?!

Принцесса подняла голову и увидела приближающуюся к софе изящную фигурку в белом муслиновом платье с голубой лентой на талии; еще одна голубая лента стягивала на затылке длинные каштановые волосы девушки. Щеки ее были покрыты румянцем, а огромные золотисто-карие глаза смотрели на пожилую даму с явным любопытством.

– Со мной все в порядке, Чарити, – сказала принцесса по-немецки – из всех родившихся в Англии членов семейства только Чарити потрудилась выучить язык своих предков. Окинув внучку взглядом, Мариана нахмурилась:

– Дорогая, что это у тебя на платье?

Чарити взглянула на желтоватое пятно на подоле и с беспечной улыбкой ответила:

– Я вывела Геро на прогулку, и он, должно быть, обслюнявил меня.

Принцесса вздохнула:

– Тебе лучше переодеться, прежде чем тебя увидит мама. Ты же знаешь, как она относится к этой собаке.

Чарити скорчила гримаску. Потом заметила письмо на коленях у бабушки и воскликнула:

– О… От кого же оно?! Может быть, от Августа?

– Оно действительно от Августа, – подтвердила принцесса и невольно улыбнулась.

– Замечательно! – просияла Чарити и, не дожидаясь разрешения, села рядом с бабушкой. – Что он пишет? Он рассказал о битве? Я читала в «Курьере», что Август удостоился особой похвалы Веллингтона за проявленную храбрость. Он сообщил вам об этом?

Принцесса внимательно посмотрела на внучку и едва заметно нахмурилась:

– Нет, моя дорогая, он не сообщил ничего подобного. Август слишком скромен, чтобы хвастать своими подвигами.

Чарити была явно разочарована:

– Тогда о чем же он пишет?

Принцесса снова взглянула на письмо, лежавшее у нее на коленях.

– Он обеспокоен тем, что Австрия пытается включить Юру в состав империи.

– Они не смогут этого сделать! – заявила Чарити. – Хотя Наполеон и оккупировал Юру, Август не сдался. Его отец провел всю войну здесь, в Англии, но Август оставался в Юре и воевал против французов в горах. И он сражался при Ватерлоо! У Австрии нет никаких прав на Юру. Даже Венский конгресс признал это.

Принцесса кивнула:

– Будем надеяться, что ты права, дорогая.

– Может, прочитаешь мне письмо? – спросила Чарити.

– Оно очень короткое, и основное тебе уже известно, – ответила принцесса.

– Бабушка, пожалуйста… Ведь Август пишет не только об Австрии, не так ли?

Мариана снова нахмурилась:

– Остальное тебя не касается, Твоя мать дома?

Чарити отрицательно покачала головой:

– Они с Лидией отправились к маркизе Лэнггон и еще не вернулись.

Принцесса ненадолго задумалась, потом пробормотала:

– Неужели Лидия собирается принять предложение Лэнгтона?

Чарити вздохнула и откинулась на спинку софы.

– Похоже, что так. Мама говорит, что в этом сезоне не удастся найти герцога, так что Лэнггон – наилучшая добыча. Хотя он всего лишь маркиз…

– Сядь прямо, Чарити, – сказала принцесса, строго взглянув на внучку. – Почему ты так говоришь? Мне кажется, ты должна быть рада, что твоя сестра выйдет замуж и уедет. Ведь вы с ней постоянно ссоритесь.

Чарити опять вздохнула:

– Да, конечно. Но когда Лидия выйдет замуж, мама начнет уделять мне гораздо больше внимания. Мне придется посещать… глупейшие приемы и скучнейшие балы. И мама захочет найти мне мужа.

– Тебе уже семнадцать, дорогая. Пора подумать о браке.

Чарити фыркнула:

– Не хочу замуж. Муж будет мне только помехой. Я хочу, чтобы мама оставила меня в покое. Не понимаю, почему она настояла на том, чтобы привезти меня в Лондон. Ведь летом в провинции гораздо приятнее…

– Ты не можешь всю жизнь оставаться ребенком, – проговорила принцесса, все еще глядя на письмо.

– О чем ты задумалась, бабушка? – спросила Чарити.

Принцесса пристально посмотрела на нее и, немного помедлив, ответила:

– Думаю, моя дорогая, что есть более подходящая партия, чем маркиз или даже герцог. Когда твоя мама и Лидия вернутся, я поговорю с ними.

Три женщины, представительницы трех поколений семейства, расположились в гостиной вдовствующей герцогини Бофорт. Разговор шел о предполагаемом браке принца Юры.

Мариана – она говорила по-английски с легким акцентом – с улыбкой заметила:

– Думаю, Август прав. Он настоящий политик. Август стал принцем два года назад после смерти своего отца. И разумеется, ему давно пора жениться. А его жена будет коронованной принцессой. – Мариана выразительно посмотрела на свою старшую внучку и добавила: – В Европе не так уж много более знатных семей.