— Если ты согласишься сопровождать меня, дорогая, Мун может сесть на козлы рядом с кучером и проводить нас до двери лавки. Надеюсь, этого хватит?

— Вполне, — с воодушевлением откликнулась Серинис. — Пожалуй, я не прочь прогуляться.

— Прогулка пойдет тебе на пользу, — заверила Хедер, поднимаясь с кресла. — И поскольку ты одета для выхода, мы можем отправиться в путь немедленно.

— Конечно, только предупрежу Муна. Несомненно, Филипп будет рад некоторое время побыть в одиночестве. Старый моряк действует ему на нервы, заявляя, что французская кухня непременно загонит его в могилу. Бедняга, его желудок безнадежно испорчен галетами и солониной!

Хедер рассмеялась:

— Тогда прогулка будет полезна и Муну, и Филиппу.

Бо закончил намеченные на день дела и собирался уходить, как вдруг из окна верхнего этажа склада заметил знакомый экипаж. Он узнал сидящего на козлах Муна и понял, что пассажирки экипажа — его жена и мать. Поспешно заперев несгораемый шкаф, он взял плащ и направился к лестнице. К тому времени как он спустился, Серинис уже вышла из коляски и шагала навстречу ему. Она остановилась, пропуская повозки, доставившие груз к соседней пристани. Погонщики торопились напоить лошадей и разойтись по домам. Бо махнул рукой рабочим и огляделся в поисках третьей повозки, выехавшей со склада одновременно с первыми двумя.

— А где Чарли? — окликнул он погонщика.

— Через пару минут будет здесь, капитан, — отозвался тот, силясь перекричать уличный шум. — У пристани он потерял колесо, и нам пришлось остановиться, чтобы помочь ему, потому мы и задержались.

Серинис обошла вокруг повозки и с улыбкой бросилась к мужу.

— Мы решили подвезти тебя домой — конечно, если ты не против.

— Разве я могу устоять перед таким приглашением? — ответил Бо. Предложив жене руку, он повел ее обратно к экипажу, но тут вспомнил, что оставил на столе важные бумаги, и остановился.

— Что случилось? — спросила Серинис.

— Дорогая, мне надо на минутку вернуться в кабинет.

— Я подожду тебя здесь, — пообещала Серинис. Бо подмигнул:

— Я быстро.

Он ушел, а Серинис отвернулась от солнца, которое начинало спускаться за крыши складов и било в глаза, и поправила кружевную шаль, наброшенную на плечи, пытаясь прикрыть живот. Услышав грохот колес и цоканье копыт по булыжнику, она оглянулась через плечо и посторонилась. Мгновение спустя шум быстрых, энергичных шагов привлек ее внимание, и Серинис увидела, что муж спускается по лестнице. Едва Бо шагнул на мощенный булыжником двор, удлиненная тень человека пролегла между ним и женой. Широкополая шляпа скрывала лицо незнакомца. Внезапно он сорвался с места и бросился прямо на Серинис. Бо похолодел и метнулся вперед, предупреждая жену криком, но было уже поздно. Незнакомец с силой толкнул Серинис, и она оказалась на пути приближающейся повозки. Послышался возмущенный крик Муна и пронзительный вопль Хедер. Бо устремился на помощь: схватив Серинис за плечи, он в прыжке, перекатившись по камням, оттащил ее в сторону. Возница ударил ногой по деревянному тормозу и изо всех сил натянул вожжи, массивные копыта замерли на волосок от Бо. Повозка остановилась, вокруг поднялась суета. Мун спрыгнул с козел, чтобы убедиться, что его хозяева живы, а затем с бранью бросился вдогонку за убегающим злоумышленником. Двое погонщиков уже спешили на подмогу из конюшен, третий усмирял лошадей. Хедер выпрыгнула из экипажа и опрометью понеслась к Бо и Серинис.

— Вы живы? — в панике кричала она. Ее неудержимо трясло, слезы затуманили глаза. — Прошу вас, ответьте!

— Кажется, нам повезло, — неуверенно пробормотал Бо, вглядываясь в лицо оцепеневшей от страха жены. Серинис слишком перепугалась за него, чтобы думать о себе. Пока Бо помогал ей подняться, она судорожно ощупывала его руки и ноги. Бо не пострадал, но его одежда была безнадежно испорчена: брюки порвались, сквозь дыру виднелось окровавленное колено, рукав сюртука был оторван.

— Простите, капитан, — с дрожью в голосе выговорил возница, — я не сумел вовремя остановить лошадей… — Он протянул Бо кружевную шаль, которую Серинис выронила при падении. На шали остались следы копыт и колес. — Я думал, вы оба погибли…

— Ты ни в чем не виноват, Чарли.

— Я видела, как какой-то человек толкнул Серинис! — воскликнула Хедер.

— Мы все видели это, — подтвердил второй погонщик. — Она погибла бы, если бы не капитан.

Серинис прижала дрожащую ладонь к груди мужа и с тревогой вгляделась в его лицо. На щеке Бо судорожно дергался мускул.

— Поедем домой! — негромко взмолилась она, заглядывая в синие глубины его глаз.

Ярость Бо слегка утихла, на губах обозначилась улыбка.

— Да, любимая. Поедем домой.

Несколько часов спустя Бо сидел в кабинете, устремив неподвижный взгляд на стол и вспоминая события минувшего дня. Его мать, крайне встревоженную покушением на Серинис, кучер отвез домой. Сама Серинис спала наверху под присмотром Бриджет. Судя по всему, жена перенесла случившееся без особых потерь, но поскольку ее внезапно сморил сон, Бо пришел к выводу, что она не на шутку перепугалась. Как только Серинис уснула, Бо рассказал о случившемся слугам и сообщил, что дом необходимо охранять днем и ночью. Первым вызвался Мун, заявив, что слишком зол, чтобы спать.

Некоторое время Бо размышлял, стоит ли перевезти жену в Хартхейвен, и наконец заключил, что плантация не самое безопасное место для нее: слишком уж безлюдны окрестные земли, слишком много вокруг укромных уголков, где легко может затаиться преступник. Да и в доме нетрудно спрятаться, а потом удрать через одну из дюжины дверей. Нет, все же охранять дом в Чарлстоне гораздо проще. Бо твердо вознамерился прикончить преступника — лишь после этого он перестанет бояться за жизнь Серинис.

Жаль, что он не сделал этого еще на борту «Смельчака»…

Вернувшись домой после безуспешной погони, поцарапанный и окровавленный, Мун сообщил, что успел рассмотреть беглеца. Это был не кто иной, как Редмонд Уилсон, тот самый матрос, который затеял драку на борту «Смельчака» и которого Бо пришлось обезоружить. Вдобавок к предосторожностям, предпринятым дома, Бо послал Стивена Оукса вместе с другими матросами на поиски Уилсона. Если негодяй нашел прибежище в таверне, борделе или другом месте, об этом станет известно.

Бо рассеянно потер плечо, которое до сих пор ныло от удара о камень при падении. Но он не обращал внимания на громадный синяк: это был пустяк по сравнению с угрозой для Серинис и ребенка. Бо не сомневался, что жизнь без любимой потеряла бы для него смысл.

Размышляя о том, какой ужасной участи ему удалось избежать, он вдруг ощутил непреодолимое желание обнять жену, услышать биение ее сердца. Решительным шагом он покинул кабинет и поднялся по лестнице. Едва он ступил в спальню, Бриджет встрепенулась. Шторы на окнах были подняты, и в сумерках Бо прочел отчетливую тревогу на лице горничной. Судя по ее напряженным чертам, она до смерти перепугалась за хозяйку.

Приглушенно пробормотав «спокойной ночи», Бриджет удалилась, а Бо бесшумно запер за ней дверь, подошел к постели и некоторое время стоял, глядя на тонкий профиль жены. Серинис спала безмятежно и казалась невинной, словно ангел. Как мог человек в здравом уме желать ей вреда? Это не укладывалось в голове, и тем не менее такова была печальная истина.

Бо разделся, скользнул под одеяло, придвинулся ближе к Серинис и положил ладонь на округлый холм ее живота. Наградой ему стало шевеление ребенка. Облегченно вздохнув, Бо зарылся губами в благоуханные волосы жены. С уст Серинис слетел тихий удовлетворенный вздох. Она пошевелилась и коснулась рукой груди мужа.

— Я люблю тебя, — сонно прошептала она. Сдавленным от прилива чувств голосом он негромко ответил:

— И я безумно люблю тебя. И всегда буду любить.