В эту минуту к ним подошел Бо и после приветствий спросил горничную:

— Филипп показал вам, где вы будете жить?

— Да, сэр, — за садом, во флигеле для прислуги. Позвольте сказать, сэр, что я впервые вижу такие уютные комнаты для слуг.

— Надеюсь, там вам будет удобно.

— Конечно, сэр! Спасибо за то, что оплатили билеты. Без вашей помощи мы ни за что не сумели бы добраться сюда.

— Хорошие слуги — редкость, поэтому еще неизвестно, кому из нас больше повезло.

— И все-таки, сэр, мы очень благодарны вам за доброту.

Серинис внезапно осенило:

— Значит, вот почему вы так торопились домой! Бо неопределенно пожал плечами:

— Я знал, что слуги должны прибыть со дня на день, поэтому ежедневно справлялся о том, какие корабли направляются в порт Чарлстона из Англии.

— Похоже, вам нравится иметь секреты от меня, сэр, — с усмешкой упрекнула Серинис.

Бо устремил взгляд на ее живот:

— Но не больше, чем вам, мадам.

В нежно-голубом платье, над которым мадам Феро и ее портнихи трудились не покладая рук, Серинис казалась небесным видением. По настоянию Бо фасон платья напоминал наряд, который Серинис выбрала для ужина с друзьями Бо в Англии. Этот крой должен был по возможности спрятать живот: линия талии завышена, юбка из расшитого бисером шелка ниспадала глубокими складками. Рукава были длинными и широкими, как во времена рыцарей и прекрасных дам, а вырез каре, обнажающий ложбинку меж грудей, Бо считал основным достоинством туалета.

Серинис собрала волосы на макушке, в уши вдела длинные серьги с жемчугом и бриллиантами. В качестве запоздалого свадебного подарка Бо преподнес ей жемчужное ожерелье в восемь нитей, украшенное великолепной бело-розовой камеей, обрамленной бриллиантами. Серинис пришла в восторг: подобных украшений у нее никогда не было.

Но каким бы чудесным ни было ожерелье, церемония его вручения даже отдаленно не напоминала обряд поклонения, с которым Бо преподнес жене обручальное кольцо. Сняв с пальца Серинис простой золотой ободок, Бо опустился перед ней на колени, поклялся в вечной любви, поцеловал руку и надел на средний палец новое бриллиантовое кольцо. Вечер был насыщен незабываемыми событиями: они начались с интимного ужина в супружеской спальне, купания в огромной ванне Бо, где они с Серинис умещались вдвоем, а завершились ночью любви, какая возможна лишь у новобрачных.

Когда Бо попросил Серинис помочь повязать ему галстук, готовясь к балу в честь помолвки сестры, Серинис ничего не заподозрила. О причинах подобной просьбы она догадалась, лишь когда Бо склонился над ней и жарко прошептал:

— Великолепное зрелище…

Взглянув вниз, Серинис обнаружила, что в вырезе платья, отделанном кружевом, ее грудь видна почти до сосков. Она не упустила случая поддразнить мужа:

— Вы видите это уже не в первый раз.

— Конечно, но сейчас мне незачем держать руки в карманах. Я могу наслаждаться чудесным видом, сколько пожелаю. — В подтверждение своих слов он расстегнул пуговицу на спине Серинис и спустил платье с ее плеч. Его рот мгновенно завладел ее грудью, задвигался по соблазнительной округлости в неспешной ласке, исторгая из уст Серинис блаженные вздохи. Затем губы Бо скользнули вверх по шее жены и впились в ее губы.

Когда Бо наконец отстранился, Серинис без сил упала к нему в объятия и, задыхаясь, прошептала:

— Еще!

— Как только вернемся домой, — ответил Бо, не сводя с нее блестящих глаз и поправляя платье. — Обещаю вам, мадам.

— Но ты лишил меня всякого желания покидать дом, — недовольно прошептала она. — Весь вечер я буду сама не своя.

Именно этого я и добивался, мадам. — Он склонился над ней, опалив горячим дыханием щеку. — Каждый танец, каждый взгляд и прикосновение будут напоминать об этой минуте, и мы будем представлять, что ждет нас после возвращения домой.

— Как вы думаете, позволительно ли жене требовать близости с мужем?

— Я весь в вашей власти, мадам.

Хитро улыбаясь, Серинис расстегнула его брюки и отплатила Бо соблазнительными ласками. Удовлетворившись результатом, она устремила на него влюбленный взгляд.

— Теперь я не успокоюсь до конца бала, — простонал Бо.

— Тем лучше, сэр.

— Я когда-нибудь говорил вам, что вы отъявленная плутовка?

— В постели, сэр, только в постели.

Большинство гостей уже прибыло, когда экипаж Бо и Серинис остановился перед крыльцом дома. Бо подал жене руку и поцелуем прогнал озабоченную гримаску с ее лица.

— Если бы ты только знала, как ты прекрасна сегодня, любимая, то не стала бы беспокоиться ни о чем, а тем более о Жермен.

— Уверена, она уже успела распустить слух о том, что я обманом женила тебя на себе, — прошептала Серинис, — и теперь все вокруг будут гадать, как далеко я осмелилась зайти… Или станут укоризненно поглядывать на меня и заявлять, что мне здесь не место.

— Ты миссис Бирмингем, — напомнил ей Бо. — Это твой дом.

— Прошу, не бросай меня, — взмолилась Серинис, гладя лацкан фрака Бо. За исключением белого галстука, рубашки с высоким гофрированным воротником и расшитого серебром жилета, Бо был одет во все черное и казался не менее внушительным, чем в тот день, когда Серинис увидела его рядом с Жермен.

— Я буду ходить за вами по пятам, мадам, даже если это вам надоест. — Никогда!

Взяв жену под руку, он помог ей подняться по ступеням и повел в дом. Дворецкий принял темно-синий бархатный плащ Серинис. Протиснувшись сквозь толпу гостей, Хедер поспешила навстречу сыну и невестке, поцеловала обоих и с улыбкой обернулась к собравшимся. Прекратив все разговоры грациозным взмахом руки, она подозвала к себе мужа.

— Леди и джентльмены, — начала она, окинув взглядом друзей и знакомых, — всем, кто еще не знаком с ней, я представляю мою молодую невестку Серинис Бирмингем, дочь покойного профессора Маркуса Кендолла, которого многие из вас наверняка помнят. Бо и Серинис поженились в Англии, незадолго до отплытия в Южную Каролину. Они хотели сохранить свой брак в тайне, хотя и не сообщили мне, по какой причине, но я думаю, это не имеет значения. По воле судьбы у нас с Брэндоном в августе появится внук!

Ее слова встретили громом рукоплесканий вперемежку со смехом и поздравлениями. Вздох облегчения сорвался с губ Серинис, заметившей, что атмосфера в комнате стала менее напряженной. Хедер умело справилась с возникшим затруднением, с неподражаемым тактом и изобретательностью предупредив все догадки и намеки.

Вместе с женой Бо принимал поздравления и пожелания гостей. Их было так много, что вскоре в голове Серинис перепутались имена и фамилии. Заметив умоляющий взгляд жены, Бо улыбнулся и пригласил ее на танец.

— Ну теперь тебе лучше? — спросил он, кружа любимую в вальсе.

Серинис рассмеялась от удовольствия: она впервые танцевала с мужем. Он оказался таким же великолепным танцором, как учителя, которых нанимала для нее Лидия Уинтроп. Серинис радовалась тому, что теперь все в городе смирились с ее браком.

— Твоя мама значительно облегчила мою участь. Я очутилась на седьмом небе! С плеч словно свалился тяжкий груз!

Губы Бо сложились в дьявольской улыбке:

— Наверное, примерно так ты чувствуешь себя после близости со мной?

На миг Серинис задумалась, а затем улыбнулась, оценив рискованную шутку:

— Терпеть тяжесть твоего тела гораздо приятнее, дорогой, и, думаю, ты уже давно понял, как я восхищаюсь им. В жизни не видела ничего прекраснее!

— Можно подумать, ты видела много обнаженных мужчин! — Он покачал головой. — Когда ты покраснела до корней волос, узрев мою грудь, я убедился, что ты впервые видишь обнаженного мужчину — ничего иного я не мог пожелать. Я ни с кем не намерен делиться твоим вниманием.

— Оно принадлежит вам, сэр, — в любой момент.

— Моя спальня наверху, — напомнил Бо.

— А если нас хватятся?

Пытаясь обуздать свои желания, Бо вздохнул:

— Нам ни за что не удастся уложить твои волосы так, как прежде. Придется дождаться возвращения домой.