Как бы ни хотелось Стерлингу поверить, что его опасения беспочвенны, откладывать разговор было невозможно. Решительно вздохнув, он поднял руку, чтобы постучать в дверь, но застыл, услышав звук, донесшийся из комнаты. Спустя мгновение звук повторился. Стерлинг уже собирался выбить дверь, когда его вдруг осенило: Серинис мучила рвота.

Стерлинг не стал разубеждать себя, предполагая, будто племянница съела что-то неподходящее. Распрямив плечи, он сжал пальцы в кулаки. Беспокоить Серинис ни к чему. Побеседовать следует с Бо Бирмингемом.

Открыв парадную дверь, месье Филипп объяснил миловидной гостье:

— Прошу прощения, мадемуазель, но капитан никого не ждет. По-моему, он до сих пор наверху.

— Вы дворецкий? Предположение насмешило Филиппа.

— О нет, мадемуазель! Я — шеф-повар капитана, Филипп Моне. Здесь нет дворецкого, только горничная, она моет пол в кухне. На лице Жермен Холлингсворт появилось озадаченное выражение. Зная о том, как богат Бо, она считала, что в его доме должна быть целая свита слуг. Став здешней хозяйкой, она намеревалась потребовать удовлетворения всех своих прихотей.

— Не кажется ли вам странным, что в таком большом доме работают лишь двое слуг?

— Скоро из Англии прибудут новые слуги, чтобы заменить прежних — те получили расчет, мадемуазель, — объяснил Филипп. — Прежняя прислуга слишком разленилась, пока капитан был в плавании. Он явился домой внезапно и обнаружил, что работой занята лишь горничная. — Филипп провел пальцем поперек шеи, намекая на то, что слуги-лентяи не сносили головы. — Остальные в два счета оказались на улице.

— Стало быть, у капитана Бирмингема нет рабов?

— О, что вы, мадемуазель!

Жермен мило улыбнулась, решив, что Бо вскоре откажется от прежних привычек.

— Не могли бы вы доложить капитану, что его спрашивает мисс Жермен Холлингсворт? Если он не прочь уделить мне несколько минут, я хотела бы поговорить с ним.

— Слушаюсь, мадемуазель. — Филипп указал на соседнюю дверь: — Не хотите ли пока пройти в гостиную?

— С удовольствием. — Жермен последовала за ним в гостиную и, дождавшись приглашения, грациозно опустилась на кушетку.

Через несколько минут Бо спустился в гостиную, одетый в бриджи, рубашку и низкие черные сапоги. Пребывая отнюдь не в лучшем настроении, он резко хмурился, поскольку успел проспать всего час, прежде чем Филипп постучал в дверь спальни. Временами Жермен казалась ему забавной: щебетала без умолку, а тем временем мысли Бо блуждали далеко-далеко. Но чаще общество брюнетки утомляло его: он ненавидел бессмысленную болтовню и жеманство.

— Надеюсь, я не помешала вам, Бо, — проворковала Жермен с милой улыбкой, направляясь навстречу. — Вчера я забыла в вашем экипаже шаль и уже успела соскучиться без нее. Не могли бы вы попросить кучера принести ее мне?

— Разумеется, — ответил Бо, размышляя, почему Жермен не обратилась с той же просьбой к Филиппу. Разыскав шеф-повара в кухне, Бо отдал приказ, а вернувшись в гостиную, увидел, что гостья разглядывает висящую над камином картину, которая изображала корабль Бо.

— С.К.? — Прочитав подпись художника, Жермен вопросительно приподняла бровь. — Это означает Серинис Кендолл?

— Да, это одна из ее работ, — ответил Бо, безучастно глядя в окно. Ему нравилась картина, и он знал, что она всегда будет напоминать ему о девушке, завладевшей его сердцем.

— Похоже, вы и вправду восхищаетесь ее талантом, если решили повесить картину на самом видном месте, — заметила Жермен, надеясь вызвать Бо на откровенность.

— Я считаю, что ей удалось правдоподобно изобразить мой корабль.

— Насколько я понимаю, она сопровождала вас в последнем плавании из Англии.

Бо оглянулся, не понимая, откуда Жермен узнала об этом, и спросил без обиняков:

— Откуда вы знаете?

— От самой Серинис — вчера я навестила ее. Видите ли, утверждая, что мы не знакомы, я ошиблась, и лишь потом вспомнила, что мы учились в одном пансионе. Поэтому я сочла своим долгом принести ей извинения лично.

Очень мило с вашей стороны, — насмешливо заметил Бо. Ему было не занимать проницательности, когда речь заходила о женских уловках. Бо чувствовал, что Жермен не терпится поведать ему еще кое о чем и что она лишь ждет удобного момента, намереваясь сделать выстрел с сокрушительной точностью. — Ну и как вы нашли Серинис? Она здорова?

Жермен пожала плечами.

— Пожалуй, да, но вы же понимаете, каково приходится женщинам в столь… деликатном положении…

Бо уставился на Жермен так, будто она лишилась рассудка.

— Нет, не понимаю. Жермен ухитрилась покраснеть.

— Дамам не пристало произносить вслух это слово… — Она понизила голос до шепота. — Я имею в виду беременность…

— Что за нелепость!

— Напротив, — возразила Жермен и придвинулась ближе, доверительным тоном объяснив: — Я видела все своими глазами. Ее талия уже заметно округлилась — по-моему, она уже на четвертом или на пятом месяце. Уверена, вскоре пикантные сплетни дойдут и до вас. Молодая незамужняя женщина едва ли в состоянии скрыть подобное положение, и кроме того, Серинис так худощава, что ее живот буквально бросается в глаза.

От потрясения Бо онемел. Четыре месяца назад он был серьезно болен и ничего не помнил. Именно с того времени его начали преследовать воспоминания о ночи любви с Серинис. Погрузившись в раздумья, он отвернулся и направился к большому шкафу у дальней стены гостиной. Достав хрустальный графин, он глотнул из него, вернул пробку на место и лишь затем осознал, что в графине находится напиток, который он терпеть не мог.

— Что с вами, Бо? — воскликнула Жермен. Даже ее отец, который зачастую злоупотреблял спиртным в семейном кругу, пропускал первый за день стакан не раньше чем после обеда.

Услышав вопрос, Бо чуть не расхохотался. Теперь-то он понял, что Жермен задумала погубить репутацию Серинис, но избрала в наперсники совсем не того, кого следовало.

— Мне понадобится некоторое время, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

Гостья нахмурилась, пытаясь разгадать смысл замечания. Наконец, отчаявшись понять, что он имеет в виду, спросила:

— О какой мысли вы говорите?

— Об отцовстве.

У Жсрмен вытянулось лицо:

— Что вы имеете в виду, Бо?

— Видите ли, я ни о чем не подозревал, но, судя по вашим словам, скоро стану отцом.

— Значит, вы… и Серинис Ксндолл… — Она ахнула и застыла с раскрытым ртом и вытаращенными глазами, напоминая морского окуня. — Вы хотите сказать, что вы — отец ее ублюд…

Бо с удовольствием перебил:

— Я хочу сказать, что моя жена ждет нашего первенца.

— А я и не знала, что вы женаты… — отозвалась Жермен еле слышным шепотом.

Бо пожал плечами:

— Об этом в Чарлстоне мало кто знает — за исключением моих матросов. Мы с Серинис решили хранить тайну по причинам, которых вы все равно не поймете, но теперь, похоже, придется поведать миру правду.

— Когда же вы… успели пожениться? — впервые в жизни Жермен оказалась на волосок от обморока.

— За несколько дней до отплытия из Англии, — сообщил Бо и, считая, что женщине вряд ли известна продолжительность подобного плавания, добавил: — В конце октября, около пяти месяцев назад.

— Я не верю вам. — Жермен могла бы выразиться и точнее, но в отличие от Серинис Бо Бирмингем ни за что не потерпел бы оскорблений. — Это бессмысленно. Зачем вам понадобилось скрывать свой брак? — Жермен фыркнула. — Вы просто пытаетесь спасти ее от скандала.

— Очевидно, вы слишком высокого мнения обо мне, но если я не сумел развеять ваши сомнения, подождите минутку. — Бо направился к себе в кабинет и извлек из ящика стола свидетельство о браке, полученное от мистера Кармайкла. Вернувшись в гостиную, он протянул документ Жермен, считая, что это избавит Серинис от лишних сплетен. — Как видите, бумага составлена и подписана надлежащим образом, а если вы обратите внимание на дату, вы поймете, что я сказал правду.

Жермен с трудом поборола искушение изорвать злополучное свидетельство в клочки. Увидев имя Серинис рядом с именем Бо, она чуть не вскрикнула в бешенстве. Медленно опустив бумагу, она в упор уставилась на Бо: