Она покачала головой, не в силах отвести глаз с побагровевшего лица Алистера.

— Он сказал неправду. Я вовсе не его подопечная. Я своими глазами видела завещание миссис Уинтроп — в нем ни слова не упомянуто о том, что права опекуна переходят к нему.

— Позднее мы нашли дополнение к завещанию, — объяснил Алистер, вынул из кармана лист бумаги и развернул его перед Бо. — Прочтите сами, капитан. Я назначен законным опекуном девушки. Она должна подчиняться мне.

Желваки на щеках Бо напряглись и отчетливо проступили под кожей.

— Опекунство и право владения далеко не одно и то же, мистер Уинтроп. А что касается вашего документа… — он пренебрежительно махнул рукой, — …он наверняка фальшивый.

Алистер вспылил:

— Я — состоятельный и уважаемый человек, сэр! Закон подтвердит, что я обладаю законным правом забрать у вас эту девушку. Я бы посоветовал вам не ввязываться, иначе я найду способ навсегда запретить вашему жалкому судну покидать порт. Итак, поспешите! Если не хотите лишних неприятностей, немедленно исполните мое требование.

Радд закивал из-за плеча Алистера, словно подтверждая, что капитана ждут самые плачевные последствия, но в целях предосторожности вновь попытался привлечь внимание Алистера к рослым матросам, обступившим их.

Бо презрительно поднял бровь:

— Вы угрожаете мне? Вы выбросили Серинис на улицу, а теперь заявляете, что она — ваша подопечная, и грозите найти на меня управу?

Ложь! — завопил Алистер. — Наглая ложь! Серинис солгала, желая остаться здесь, с вами! Должно быть, вы уделили ей больше внимания, чем следовало, нашептали сладкие обещания, наобещали золотые горы, и она, потеряв голо — ВУ, готова плыть хоть на край света со своим доблестным капитаном. — Алистер ехидно окинул взглядом крепкую фигуру капитана. — Несомненно, она уже позволила вам оседлать ее, похотливая кобылка…

Услышав оскорбление, Серинис съежилась от стыда, но Бо не стал терпеть. Замахнувшись, он ударил Алистера кулаком в лицо. Племянник Лидии заметил взмах и попытался уклониться, но не успел. Твердые костяшки пальцев Бо врезались ему в скулу, опрокидывая его навзничь, прямо в руки оцепеневшего от страха Радда. Поверенный поспешно помог приятелю подняться.

— Как вы посмели! — возмущенно выкрикнул Алистер хватаясь за горящую щеку. — Я прикажу арестовать вас!

Он вновь хотел схватить Серинис, но она попятилась и спряталась за спину Бо, который с угрожающим видом шагнул к Алистеру.

— Убирайся отсюда, пока я не задушил тебя, мразь! Алистер в бешенстве вскинул голову, поднял сжатый кулак и потряс им перед лицом Бо.

— Ты еще пожалеешь о том, что встретил Серинис Кендолл!

— Вряд ли, — отозвался Бо и взмахом руки подозвал матросов. — Выбросьте этого мерзавца за борт!

Опасливо поглядывая на приближающихся матросов, Радд усердно потянул Алистера за локоть.

— Пойдем скорее!

— Ты об этом еще пожалеешь! — выкрикнул Алистер во всю мощь легких и попятился по трапу. — Я вернусь вместе с полицией и упрячу тебя за решетку за растление моей воспитанницы! Сегодня же я добьюсь, чтобы твой корабль оставался в порту до тех пор, пока Серинис не покинет его! А если ты осмелишься сбежать вместе с ней, тебя обвинят в похищении и ты до конца своих дней будешь гнить в тюрьме!

Бо двинулся вперед, и Радд почти волоком стащил Алистера на пристань, шепотом убеждая:

— Незачем злить его, он и так вне себя! Пусть с ним разделается полиция!

Но Алистер не унимался. Пока Радд тащил его прочь, он продолжал осыпать капитана проклятиями. Усадить его в экипаж было нелегко, ибо он не желал прерывать тираду.

Наконец экипаж удалился. Тишина на пристани воцарилась всего на несколько секунд, а затем тявкнула собака, заржала лошадь, торговец принялся нахваливать свой товар, на борту «Смельчака» матросы вернулись к работе, подмигивая друг другу, шепотом обмениваясь замечаниями и заключая пари.

— Я сожалею о случившемся… — пробормотала Серинис, когда Бо обернулся к ней. Она развела руками, не понимая, почему Алистер так упорствовал. — Я не ожидала, что кто-нибудь помешает мне уехать, особенно после того, как меня выгнали из дома Лидии Уинтроп. Думаю, будет лучше, если кто-нибудь проводит меня на корабль капитана Салливана, пока вокруг вашего судна не выставили охрану.

Бо покачал головой:

— Теперь это невозможно.

Серинис поняла, что найти на корабле незанятого человека нелегко. Значит, придется переносить вещи на «Мираж» своими силами.

— Тогда будьте добры сообщить мне, где находится корабль капитана Салливана. Возможно, Мун согласится отнести мой багаж.

Бо вновь отверг ее предложение:

— Этого я не допущу. Серинис растерялась:

— Чего вы не допустите, капитан? Я вас не понимаю. Если вы не можете дать мне в провожатые одного из матросов, тогда почему запрещаете Муну явиться за моим багажом?

Бо скрестил руки на груди.

— Потому, мисс Кендолл, что если вы попытаетесь покинуть страну на «Мираже», вам ни за что не уплыть дальше гавани. Алистер Уинтроп разыщет вас, а капитан Салливан вряд ли станет затевать ссору с полицией.

— Что же мне делать? — в отчаянии воскликнула Серинис.

Великолепные черные брови Бо задумчиво сошлись на переносице.

— Вы в самом деле хотите попасть в Южную Каролину?

— Да, да!

Бо погладил подбородок.

— Алистер станет почти непреодолимым препятствием, если он и вправду назначен вашим опекуном. Даже если дополнение к завещанию поддельное, несомненно, власти решат дело в его пользу — по крайней мере временно.

— Вы сказали «почти непреодолимым», капитан. — Серинис напряженно вглядывалась в его лицо. — Если у меня есть хотя бы один шанс одержать победу над Алистером, я соглашусь на любые предложения.

— А если они вам не понравятся? Пока я не вижу иного способа избавиться от притязаний Алистера.

— Говорите, что вы задумали, капитан, — взмолилась Серинис. — Я слушаю.

Углы губ Бо дрогнули, он продолжал в молчании смотреть на Серинис, опасаясь, что она не вынесет очередного потрясения. Вероятно, по сравнению с ним жизнь в доме Уинтропа покажется ей раем.

Под пристальным взглядом Бо Серинис заволновалась. Видимо, предложение Бо настолько экстравагантно, что он не решается заговорить о нем.

— Лучше бы вы этого не делали. Бо недоуменно заморгал:

— Что именно, дорогая?

Обращение вызвало прилив румянца к щекам Серинис и заставило ее стыдливо потупиться.

— Напрасно вы так пристально смотрите на меня. У меня возникает ощущение, что вы вскрываете меня, словно студент-медик свой первый труп.

Бо с отвращением поморщился:

— В будущем я постараюсь следить за собой, дорогая. Опять «дорогая»! Чарующие слова, слетающие с царственных губ!

Серинис несколько раз коротко вздохнула, пытаясь успокоиться. Глаза Бо завораживали ее, такое же воздействие оказывали его слова, опьяняя подобно нектару.

Серинис прокашлялась, стараясь овладеть собой. Ее веки неуверенно затрепетали, она подняла голову, встретив взгляд смеющихся сапфировых глаз.

— Ожидание становится невыносимым, сэр. Не будете ли вы так любезны объяснить, что задумали?

— Простите меня за медлительность, Серинис. — Он пожал плечами. — Поскольку эта мысль только что пришла мне в голову, я должен был обдумать возможные последствия столь решительного поступка. — Задумчиво покусав нижнюю губу, он резко отвернулся и отошел к борту. Несколько томительных минут он смотрел на виднеющийся вдали город, размышляя о том, к чему обязывала его дружба с этой девушкой.

Несколько десятилетий назад его отец, Брэндон Бирмингем, стоял почти на этом же месте, созерцая город с борта своего корабля. Старшему Бирмингему в плаваниях не раз приходилось сталкиваться с теми же опасностями, которым подвергался его единственный сын, и он не упускал случая поделиться с ним опытом. Он учил сына и на собственном примере, объясняя ему истинное значение долга и чести.

Принадлежащее мужчине право быть джентльменом невозможно унаследовать, как титул, однажды заметил отец Бо. Способность сострадать, справедливость, мужество, честь и неподкупность — вот лишь немногие отличительные черты, которыми должен обладать мужчина, чтобы иметь право называться джентльменом. На него возложена обязанность оберегать членов своей семьи от жестокого мира, но эта обязанность распространяется и на друзей, и на несчастных, лишенных средств и родных. Положение обязывает. Семье Бо недоставало благородного происхождения, но это ничего не меняло. Бремя ответственности надлежало нести не жалуясь, каким бы тяжким оно ни было. Угнетение принимает самые разные формы, самой очевидной из которых является физическое насилие. Бо помрачнел, вспомнив, в каком состоянии была Серинис, когда он перенес ее на борт «Смельчака». Его приводила в ярость мысль о том, что она вновь окажется во власти Алистера Уинтропа и подвергнется немыслимым унижениям. А существуют и другие, не столь очевидные виды преследований — слухи, сплетни, прозрачные намеки, способные навсегда погубить репутацию и саму жизнь.