— Еще не решил. — Но его взгляд и улыбка показывали, что он отчасти даже доволен. Эллен затаила дыхание.

— Так что мне делать?

— Если я скажу «уходи», то буду злым, нехорошим человеком, не так ли?

— Боюсь, что так, — улыбнулась Эллен.

— В таком случае идем, — сказал Люк, и Эллен поняла, что он просто притворяется недовольным. — Если благодаря этому Джемма будет спокойно спать ночью — да и я тоже, — пусть будет так… Улыбнись поприветливее ее друзьям и пойдем. — И Люк решительным жестом поправил на носу солнцезащитные очки.

Она широко улыбнулась и подчинилась приказу, невольно просияв, когда Джемма взяла ее за руку и радостно зашагала между родителями, без умолку болтая. Эллен едва сдерживалась, чтобы тоже не запрыгать. Люк на самом деле был рад, что Джемма приняла ее! Конечно, она изо всех сил заставляла себя не думать, что они выглядят как настоящая семья, но безуспешно. Слишком все было прекрасно.

Вскоре они подошли к широким металлическим воротам. За ними видны были аллеи, обсаженные красно-желтым гибискусом, и огромный сад, ступенями спускающийся к самому краю скалы. Над зелеными кронами банановых деревьев и пальм едва виднелась длинная крыша — наверное, вилла Люка.

— Эллен, — вдруг с тревогой спросила Джемма, когда они остановились у ворот, — а ты… моя mamma?

У Эллен так сжалось горло, что она не сразу смогла ответить. В глазах Люка было столько боли, что она невольно отвела взгляд. Присев на корточки, Эллен взяла горячие маленькие ладошки Джеммы в свои.

— Да, моя радость, я твоя mamma. Я всегда была твоей mamma и всегда ею буду. Sempre. Всегда. Огромные глаза Джеммы сделались еще больше.

— И будешь жить вместе с Джеммой и папой? Эллен почувствовала, как рядом напряженно замер Люк. Детям свойственно задавать самые страшные вопросы. Стараясь улыбаться как можно веселее, она мягко сказала:

— У меня есть где жить. Наверху, на вилле… Джемма резко вырвала руки из ее ладоней и разрыдалась. Прежде чем Эллен успела сообразить, в чем дело, она с силой распахнула тяжелые ворота и бросилась бежать к дому. Ее громкие всхлипы были отчетливо слышны в горячем полуденном воздухе.

У Люка был вид человека, чьи надежды рухнули в одночасье.

— Вот видишь, что ты с ней делаешь? Каждый раз, когда ты появляешься, все идет не так! Ты ни о чем заранее не подумала. Так дальше не пойдет, Эллен! — Он развернулся и устало направился вслед за дочерью. Обернувшись, бросил через плечо:

— И держись подальше отсюда! От нас обоих!

Потрясенная и сбитая с толку, Эллен опустилась на невысокую каменную ограду виллы, отчаянно ругая себя за то, что сказала глупость, не подумав. Надо было заранее догадаться, что Джемма сделает свои выводы. Бедная девочка. Как большинство детей, она хочет, чтобы родители жили вместе…

Она мрачно подумала, что Люк, пожалуй, прав и что она только добавила Джемме нервных потрясений… и ему тоже. Он ведь, кажется, был доволен ее присутствием, а теперь одна неосторожная фраза снова все разрушила.

Эллен сосредоточенно соображала. Где-то должен скрываться ключ к необъяснимому пока поведению Джеммы. Ясно одно — ей необходима мать. И ей очень хочется, чтобы все друзья видели, что мать у нее есть. Джемма, как это часто бывает у детей, чувствует себя не такой, как все, и хочет только одного — иметь нормальную семью, обоих родителей рядом, как у остальных одноклассников. Значит, первой ее задачей будет выяснить, так ли это на самом деле.

Несколько последующих дней она вполне удачно дежурила около школы. Каждый день Донателло встречал Джемму, целовал ее в обе щечки, восхищенно осматривал поделки, которые она несла домой, и усаживал себе на плечи, а девочка весело держалась за его густую черную шевелюру. Ничего необычного. Эллен уже заметила, что здесь детей целуют, ласкают и балуют все — начиная с родителей и кончая официантами в кафе. Дети одевались здесь в самые дорогие вещи, ничуть за них не опасаясь, и явно были окружены всеобщей любовью и заботой.

Одним из главных ее развлечений были вечера, когда родители выводили своих чад на прогулку.

Донателло был среди них.

Избегать Люка оказалось гораздо сложнее, чем она думала. Он ежевечерне ужинал в городе. Разыскивая, где бы подешевле перекусить, она постоянно видела его в каком-нибудь ресторане. И всегда с женщиной. Приступы ревности приводили Эллен в отчаяние. Она уже поняла, что с этим ей придется бороться все время, пока она будет на Капри.. Что, если Люк попросит развод?

Сегодня вечером ей необходимо выпить что-нибудь и ни в коем случае не оставаться одной, решила Эллен. Она уныло поплелась на оживленную piazzetta. Было еще рано — половина девятого. Люк обычно ужинал позднее, как большинство итальянцев, значит, он появится здесь только через час или полтора.

Она выбрала столик с видом на ярко освещенную площадь. Мужчины посматривали на нее, некоторые принимались флиртовать, двое даже попытались подсесть, но она наградила их таким ледяным взглядом, что незадачливые ловеласы немедленно испарились.

— А! Здравствуйте!

Кто-то взял ее руку и поцеловал. Эллен с раздражением выдернула ее, не глядя на подошедшего. Посмотрела, на месте ли обручальное кольцо.

— До свидания.

Смех, раздавшийся в ответ, она узнала. Это был ее спутник с катера! Он уже уселся на стул рядом с ней и заказал коньяк, прежде чем Эллен успела остановить его. По-видимому, замужние женщины его тоже привлекали. Эллен отчаянно пожелала ему провалиться сквозь землю, потому что мимо как раз прошел Люк с очередной дамой под руку и его черные глаза засверкали гневом при виде этой картины. Разумеется, он все понял не так. Эллен проводила его растерянным взглядом. Так больше продолжаться не может, думала она несколькими минутами позже, стремительно поднимаясь вверх по ступеням, ведущим к вилле «Мария». Она должна прекратить терзаться из-за него. Все, что она может сделать, — это оставаться рядом с дочерью и попытаться помочь Джемме — и самой себе! — принять как должное тот факт, что они с Люком никогда не будут вместе.

В ту ночь она лежала без сна в крошечной пустой комнатушке, убеждая себя, что может жить в одном городе с Люком, не обращая внимания на женщин, с которыми он встречается. Нет. Не может. Она любит его, и все тут. Эллен старательно принялась перебирать в памяти все, что Люк говорил и делал с тех пор, как позвонил ей тогда по телефону, припоминая каждую мелочь. И странно — она поняла, что, когда бы ни увидела Люка, в его глазах было что-то скрытое, что он хотел высказать, но не мог.

Эллен встала, с сильно бьющимся сердцем заходила по комнате. Смелая догадка осенила ее. Она ему не безразлична. Ее мозг судорожно подбирал доказательства. Люк желает ее — это несомненно. Когда бы он ни коснулся ее, между ними словно пробегает электрический разряд, а это значит, что их тянет друг к другу, что бы Люк ни говорил и как бы он это ни отрицал. Эллен тщательно воскрешала в памяти каждую их встречу. Люк часто злился. Может, это была просто ревность? Очень возможно — ведь даже позвонив ей, он умудрился рассердиться и накричать на нее, только потому, что принял Сирила — Сирила! — за ее любовника. Слишком сильная была реакция для обычного беспокойства о ее моральном облике, способном дурно повлиять на Джемму.

Она прижала руку к губам. Их постоянно тянуло друг к другу с одинаковой силой. Оба сознавали это. И были моменты невыразимой нежности и искренности. В этом Эллен не могла ошибиться.

И все равно Люк отверг ее, думая, что она эгоистичная испорченная женщина, только вредящая Джемме.

Эллен замерла. Если это так, если она сможет доказать, что невиновна, и если сумеет выяснить, что на самом деле угнетает Джемму, и справиться с этим, — тогда Люк освободится от своего предубеждения и даст волю истинным чувствам! Она горько усмехнулась. Слишком много «если».

Ей вдруг вспомнилась книжка, прочитанная когда-то давным-давно. Любви противопоставлена не ненависть, а безразличие. Ненависть — это искаженная любовь. А чувства, которые Люк испытывает к ней, — явно страстные и сильные.