Во втором часу ночи[65], как велит градской эпарх, управитель Царьграда, гостеприимный Мустафа закрывает заведение. Посетители неохотно покидают подвал, некоторых Рябому приходится подталкивать к выходу. Наконец кабак пустеет, и Мустафа запирает дверь на засов. Он гасит лишние светильники, оставляя один огарок сальной свечи. Рябой рассказывает Мустафе о посетителе, произносившем опасные речи.
– Который? – спрашивает Мустафа. – Рубец на висок? Феофан зовут? Хорошо, дорогой! Он у меня уже есть заметка.
Мустафа давно живет в Царьграде, но чисто говорить по-гречески так и не выучился.
– Кто слушал, запомнил? – продолжает он.
– Уж не без того! – отвечает Рябой и в свою очередь задаёт вопрос: – А как дела с тем, который болтал, что-де его царственность законопатила в монастырь свою мать и сестёр?
– А! – улыбается Мустафа. – Он уже площадь Пелагий[66], дорогой!
Но вот друзья переходят к делам более насущным.
– Что даёшь, дорогой? – спрашивает Мустафа.
– Нынче бедновато, – отвечает Рябой и достаёт из сумы плащ Андрея Блаженного.
Кабатчик долго щупает плащ, подносит ближе к свету.
– Почём хочешь, дорогой?
Рябой набирает в грудь побольше воздуху и говорит, махнув рукой:
– Ладно уж, чего там! Давай два милиарисия[67], чтобы не торговаться, и делу конец!
Мустафа присвистывает и изумлённо поднимает брови:
– Два милиарисий за этот старьё? Крест на тебе нет!
– Ну, а какова твоя цена? – осторожно спрашивает Рябой. Он, не отрываясь, глядит на Мустафу.
– Ешь мой кровь, забирай двадцать обол!
– Ишь ты какой добрый! Да за двадцать оболов я лучше сам изношу!
– Износи, дорогой! – улыбается Мустафа.
– Ну уж ладно, – примирительно говорит Рябой, – давай полтора милиарисия, и по рукам!
– Совсем с ума сошёл! – восклицает Мустафа. – Получай милиарисий, отдавай плащ! Не хочешь, получай плащ, отдавай милиарисий.
Рябой соглашается на милиарисий, Мустафа снова щупает плащ, протягивает Рябому серебряную монету и весело говорит:
– Баба приходит кричать: Мустафа – упырь! Опять придёт кричать, скажу: зачем Мустафа – упырь? Рябой – упырь, Мустафа не упырь!
В дверь стучат: тук, тук, тук-тук-тук, тук, тук, тук-тук-тук… Это условный стук. Рябой идёт к двери и отодвигает засов. Входит Кукша. Рябой оттопыривает край Кукшиной сумы, запускает в неё руку, выкладывает на стол шёлковый женский покров и мягкие, расшитые золотом сарацинские туфли. Ещё он достаёт из Кукшиной сумы небольшую, туго набитую деньгами мошницу, но её на стол не кладёт, а сразу прячет. Рябой доволен: его раб не зря прожил день.
Видно, что Кукша здесь не в первый раз, он, не спрашивая, идет к затухающему очагу, над которым висит лоснящийся от сажи котел. В котле ещё слышно ленивое бульканье. Кукша накладывает себе полную глиняную миску густой бобовой похлёбки и, обжигаясь, жадно ест.
Рябой не морит Кукшу голодом – не потому, что у него доброе сердце или он хорошо усвоил евангельские поучения о любви к ближнему. Просто его слуге, чтобы исправно служить, необходимы сила и проворство, а от голода, как известно, человек слабеет и становится вялым.
До сих пор Рябой сам занимался воровством, прирабатывая к подаянию. Теперь у него совсем другая жизнь. Зачем ему воровать? За это могут избить или, ещё хуже, бросить в темницу. Теперь для него ворует беглый скифский раб. Дело чистое. Немой, надо думать, не скоро попадётся – больше всего на свете он боится угодить в лапы к стражникам. А когда он всё-таки попадётся, это ничем не грозит Рябому. Какое отношение имеет почтенный царьградский нищий к беглому скифскому рабу? Да мало ли их тут в Царьграде скрывается от своих хозяев и от правосудия!
Раб оказался ловок и сметлив. Пришлось, конечно, дать ему несколько уроков. Иногда Рябой поощряет его намёками: если-де Немой будет стараться приносить побольше добычи, то Рябой со временем позаботится о благоприятных переменах в его судьбе.
Да, воровать Рябому теперь незачем. Он мог бы и не валяться больше на паперти, но на это он не пойдёт – шутка ли, каждый день терять сотню оболов! У Рябого есть давняя мечта: накопить достаточно денег, купить возле города усадьбу с домом и виноградником, жениться и зажить уважаемым человеком. Особенно его привлекает мысль завести у себя в саду павлинов. Он считает, что всякий настоящий богач непременно должен держать павлинов. Иногда Рябой, подвыпив, делится своими мечтами с другом кабатчиком, но тот только посмеивается над ним:
– Не надо павлин – голос дурной и денег стоит. Лучше соловей – голос приятный и поёт задаром!
Кукша наелся и должен уходить – больше ему здесь делать нечего. Он медлит, его разморило от горячей пищи, и глаза у него слипаются, он с удовольствием прикорнул бы где-нибудь в уголке, но ему не позволяют.
– Где ночует? – спрашивает Мустафа, когда за Кукшей затворяется дверь.
– Это его дело, – отвечает Рябой.
– В свой каморка не пускаешь? – улыбается Мустафа.
– Ещё чего? – говорит Рябой. – Я завёл себе раба, чтобы он на меня работал, а не для того, чтобы заботиться о его ночлеге.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
