Однако вражеский воин, увидев тролля, в страхе пятится, он тоже, как видно, не ждёт от него добра. И правда, тролль, едва очутившись на палубе, устремляется к дану. Дан в отчаянии прыгает за борт и плывёт в сторону открытого моря.

Тогда тролль, оказавшийся Сваном, выдёргивает из палубы копьё и мечет его вдогонку датскому викингу. Копьё попадает дану между лопаток, плывущий сразу погружается в воду, а вскоре исчезает в воде и древко копья.

Тем временем люди Хринга и Хравна тоже не мешкают, они стремительно нападают с двух сторон на корабли, сцепившиеся с Хаскульдовым драконом. Братья бьются как одержимые, каждый сжимает одной рукой меч, другой – секиру, натиск их подобен буре, никто не может устоять перед ними. Мало-помалу чаша весов склоняется в пользу Хаскульда, Хринга и Хравна, несмотря на первоначальное численное превосходство у Атли и Ацура.

Наконец раздаётся высокий звук рога, возвещающий о конце сражения – он такой мирный, словно где-то неподалёку пастух созывает коров на пастбище. Даны, потерявшие обоих предводителей, не выдержали и запросили пощады.

Сеча была жестокая, погибло много народу с обеих сторон. Погиб Хравн – его кто-то так ударил копьём в спину, что наконечник вышел из груди. Обезумевший от потери Хринг ринулся на вражеские корабли и начал убивать всех подряд, несмотря на то, что даны объявили, что сдаются на милость победителей. Видя, что просьба о пощаде не принесла им спасения, даны стали прыгать за борт, а некоторые снова взялись за оружие.

Кое-как Хаскульду удаётся утихомирить Хринга, и оставшиеся в живых даны помогают перетаскивать добро на корабли победителей. Победители забирают всё оружие, кроме того, что Хаскульд великодушно оставляет побеждённым, забирают сукно, которое даны успели награбить здесь, в краю фризов, и много всякой прочей добычи, в том числе немало золота и серебра.

В стане победителей больше всего павших приходится на дружину Хаскульда. Хаскульдов корабль завален телами и своих и врагов. Победители понимают, что дело решила прежде всего доблесть Свана и людей, которых он ещё в самом начале заразил своим бесстрашием и яростью.

А самого Свана что-то не видать. Неужели доблестный берсерк погиб? Тюр безуспешно ищет его тело на корабле Атли.

Нет, Сван не погиб. Когда он убил дана, охотившегося за Кукшей, и собирался снова ринуться в гущу сражения, звук рога возвестил об окончании битвы, и бранный шум стих. Сван поднял бочонок с мёдом, осушил его и швырнул пустой бочонок за борт. Потом он рухнул, как подкошенный, и теперь лежит в приступе берсеркского бессилия.

Возле него стоит Кукша, в руке у него блестящий меч, сослуживший ему сегодня добрую службу. Перед Кукшей Сван, распростёршийся на палубе.

Вряд ли судьба пошлёт более удобный случай – теперь ему легко убить берсерка и легко скрыть, что убил он. На корабле валяется много окровавленных тел, кому придёт в голову, что Свана убил Кукша!

Отчего же он, однако, медлит?

Раздувая ноздри, Кукша ловит запах Свана, он хочет распалить себя и тогда погрузить меч в горло врага своего рода. Но это не помогает, запах Свана уже не кажется ему столь враждебным, как раньше, более того, Кукша улавливает в нём даже что-то приятное.

Кукша пытается вспомнить матушку, но матушка, и сёстры, и родной дом словно подёрнуты плотной дымкой. И в душу его закрадывается сомнение, есть ли они на самом деле? Всё это было так давно, что, может, и не было вовсе…

В голове его крутится и не находит разрешения одна и та же мысль: если бы не подоспел Сван, вражеский воин убил бы Кукшу. А если бы Кукша погиб, некому было бы сейчас убить Свана. Значит, Сван спас его на свою погибель? Снова и снова Кукшина мысль бежит по заколдованному кругу, и никак ей из него не выскочить.

Явился бы сейчас Домовой и подсказал, как быть! Однако Домового Кукша не видел с тех пор, как ночевал в чудском капище. Домовой тоже словно прячется в дымке. Да и был ли он?

Кукша садится на балку, положенную поперёк судна: убивать удобнее стоя, а думать – сидя. Убрать меч в ножны он забывает и недвижно сидит, опершись подбородком на рукоятку.

При дележе добычи Кукша получает долю наравне со всеми. Викинги говорят о том, что к Кукше на редкость благосклонна судьба и что это справедливо с её стороны, ибо он храбрый и умелый воин.

Кукше приятно слышать похвалы бывалых бородатых воинов, но особенно тешит его гордость то, что он получил долю в добыче наравне со взрослыми. Теперь он рад, что не убил Свана, как бы он сейчас смотрел в глаза остальным?

Кукша захвачен опьянением победы, это чувство похоже на то, которое он испытывал после охоты с отцом на медведя. Как жаль, что никто из домовичских сверстников не видит его торжества! Да и взрослые сейчас бы качали головами и говорили:

– Да, Кукша – настоящий воин, не хуже своего отца.

Только какой-то червячок точит его сердце: нет, Кукша, не всё ладно, не всё хорошо, нечего тебе так радоваться! Но Кукша старается не обращать на него внимания. Что ему до каких-то червячков, ведь он вместе со взрослыми воинами участвовал в настоящей морской битве, они победили в ней, и теперь все его хвалят!

Время от времени викинги пристают к берегу или входят в устья рек. В прибрежных селениях слышатся крики и стоны, мольбы о пощаде. Викинги убивают всех, кого могут убить, и уносят всё, что могут унести. Остальное имущество и дома они сжигают, а скот режут, и мясо, которое они не смогли взять с собой, гниёт на берегу. Иные воины развлекаются тем, что подбрасывают младенцев и ловят их на копья. Это в обычае у викингов. Один только Тюр не одобряет подобного развлечения.

– Скверное это занятие, – говорит он, – скверное и недостойное воина. Недаром знаменитый вождь Альвир Детолюб запретил своим воинам так делать.

Но викинги только посмеиваются над его упрёками, называя его самого Тюром Детолюбом.

Во время набегов корабли обычно стоят на якоре в море или на реке, а воины отправляются на берег в лодках. Кукша остаётся с теми, кто сторожит корабли. Он не видит того, что происходит в разоряемых селениях, только видит, как вдали начинает клубиться дым пожаров, а погодя возвращаются в лодках воины и перетаскивают на корабли мешки и сундуки с награбленным добром.

Всё было точно так же, когда они плыли из Гардарики вдоль берегов Варяжского моря, направляясь в страну мурманов, только добыча была беднее.

Сван, после того как спас Кукшу, очень привязался к нему, часто заговаривает с ним, сулит, что скоро возьмёт его с собой в набег – пора ему привыкать к настоящей воинской жизни.

Кукша боится смотреть Свану в глаза: вдруг он догадается, что Кукша ещё совсем недавно собирался убить его. Однако ему хочется, чтобы его взяли в набег, ведь он уже взрослый воин, они сами столько раз говорили об этом! Но Тюр неизменно возражает против этого: нечего спешить, Кукша ещё мал.

Меж тем корабли минуют берега Англии и плывут на запад вдоль северной части Франкской империи. Здесь они редко пристают к берегу – берега сильно опустошены данами, то и дело встречаются их корабли. Иные из кораблей данов нагружены добычей, это видно по их осадке, но Хаскульд и Хринг уклоняются от столкновений.

Скоро берега Франкской империи повернут на юг, там начинается открытый океан, который, как полагают викинги, нигде не кончается.

Дует сильный юго-восточный ветер. Кукша смотрит, как бело-красные полосатые паруса двух других кораблей ныряют в волны. Каждый раз кажется, что теперь-то уж они скрылись навсегда. Однако корабли ухитряются вынырнуть, и игра начинается сначала.

Несмотря на то, что викинги плывут далеко от берега, ветер оттуда дует горячий, как из печи. Его нисколько не остужает большое водное пространство. Солнце палит нещадно. Но никто не раздевается – солнце расслабляет человека, подставляющего ему голое тело. Впрочем, время от времени порыв ветра срывает пенные гребни с волн, и тогда водяная пыль и брызги освежают мореходов.