Путь отхода оказался очень и очень запутанным.

Неприметная машинка довольно быстро доставила путешественников к концу первого этапа эстафеты, где и была оставлена за ненужностью. Место же, где они оказались, являлось в своем роде весьма примечательным. Они остановились немного западнее Феодосии, возле мыса со странным названием, которое теперь было, впрочем, мало кому известно.

Именно здесь во время второй мировой войны происходило легендарное сражение, а сейчас возвышался заброшенный всеми и потихоньку разрушающийся памятник героям-десантникам, которые и в самом деле были героями. Отсюда в 1942 году должно было начаться освобождение Крыма – так считали десантники, которых высадили на захваченный немцами берег. Но... на самом деле они выполняли лишь роль смертников. Никто не собирался их поддерживать ни с моря, ни с воздуха. Отвлекающий маневр – так это называется в военной терминологии. Основной удар был нанесен в Новороссийске, – этот удар потом послужил основой для сладенькой легенды о Малой Земле. Десантников предали дважды. В первый раз – когда они высадились, захватили плацдарм и тщетно ожидали, когда же подоспеют основные силы. Они погибли почти все, сброшенные в море. Последние из них отстреливались, уже стоя по пояс в воде. Во второй раз их предали, когда забыли даже о том, что на месте сражения стоит памятник.

Артем Прищепов и сам в какой-то степени был героем-десантником. С грустью смотрел он на приметы разрушения и забвения, проглядывавшие отовсюду, и думал о том, как коротка человеческая память. Может быть, пройдет несколько десятилетий, и то, что когда-то сделал он и парни, служившие под началом Александра Бондаровича, тоже предадут забвению. "Нас и так уже многие теперь критикуют, ругают и даже ненавидят, а мы ведь были простыми солдатами и выполняли свой долг, – подумал Артем Прищепов. – За что же нас ругать?

Ведь мы никого не предали и никого не обманули.

Обманули нас".

Артем вздохнул. От его приподнятого настроения не осталось и следа. Они с Рахметом сейчас тоже находились на своего рода плацдарме. Артем решился восстать малыми силами против могучего противника. В этой схватке он был совсем один – на Мамаева надежда была очень слабая. Банкир скорее являлся живым инструментом в этой игре, чем реальным игроком. К тому же он мог поддерживать Артема только до тех пор, пока это было ему выгодно. О том, как он поведет себя в другой обстановке, Артем мог только догадываться, и догадки эти не вызывали оптимизма. Впереди маячило только одно плохое.

Артем опять осмотрелся.

Внезапно Артем увидел небольшой военно-морской катер, который стремительно несся к берегу.

На корме развевался немного подзабытый со времен Афганистана советский флаг, которым пользуются на Черном море российские моряки.

Ну вот, оказывается, не все забыли героев. Вот плывут морячки, чтобы поклониться праху своих славных боевых предшественников. Катер несся так стремительно, что казалось, будто он совсем не погружается в воду, а скользит по ней, словно по твердому скользкому льду.

– Смотри, – показал Артем Мамаеву на катер, – как хорошо идет!

– Хорошо, – кивнул Мамаев, который и сам давно наблюдал за этим катером. – Это за нами.

Давай к берегу.

Катер, на который они быстренько погрузились, – правда, набрав при этом в ботинки немалое количество воды, – бодро вынес их в открытое море. И когда Артем уже начал мрачно подсчитывать, через какое время они доберутся таким образом до Турции или куда там еще собрался Мамаев, прямо перед ними показался вдруг красавец миноносец.

Не очень большой, но изящный корабль выглядел довольно внушительно, – куда внушительнее, чем катер. И все-таки, поднимаясь по крутому трапу, Артем сильно сомневался в том, что скоростные качества этой игрушки могут их хоть в какой-то степени устроить. Стоило им подняться на борт этого чуда военно-морской техники, как их тут же, не задерживая ни на минуту, провели на корму. Миноносец развернулся носом в открытое море и на всех парах помчался прочь от берега. На корме уже готовился к взлету маленький сине-белый вертолетик с эмблемами военно-морского флота на раздвоенном хвосте. Только тут Артем сумел по достоинству оценить невероятное хитроумие и предусмотрительность своего временного напарника, а точнее, попутчика.

– Может, хоть поедите на дорожку? – трубным голосом спросил у них приземистый длинноусый капитан-лейтенант. – А то как-то невежливо отпускать друзей голодными. Давай, Рахмет. В пять минут кок расстарается. У него-то уже все готово, только на плиту поставить...

Рахмет посмотрел на Артема, улыбнулся и, не спрашивая его согласия, кивнул:

– Давай. А то неизвестно, когда еще перехватить-то доведется. Парня я накормил, а сам от волнения что-то позабыл покушать.

– Вот это другое дело! – радостно пробасил капитан-лейтенант. – Прошу в кают-компанию. Мы сейчас мигом все устроим.

– Пошли, – дернул Мамаев Артема за рукав, – пошли. А то обидим.

Артем есть не хотел, но, боясь и в самом деле обидеть, прошел в кают-компанию и там, совершенно неожиданно для себя самого, еще раз хорошенько, с аппетитом позавтракал. Морской воздух, как сообщил при этом Мамаев, безотказно возбуждает аппетит. Артем сам убедился в справедливости его слов.

Кроме возбуждения аппетита, морской воздух еще и целительно действовал на нервную систему.

И Артем, и Мамаев успокоились и действовали теперь слаженно и дружно, как старые друзья. Впрочем, таковыми они могли считать себя с полным основанием.

Завтрак, как и обещал капитан, занял у них очень мало времени, и вскоре они уже летели над темной свинцовой водой на крохотном, незаметном с берега простым глазом вертолете в сторону Адлера.

– Далековато, – вздохнул пилот, которым оказался все тот же капитан-лейтенант, сменивший морскую фуражку на авиационный шлем, а шинель на кожаную куртку. – Ну да чего для друзей не сделаешь.

– А дальше как? – прокричал Мамаев, стараясь перекрыть голосом шум двигателя. – Я предлагаю переночевать. Веселый, спокойный город и рейсов на Москву сколько угодно.

– Нам в Москву нужно срочно! – прокричал в ответ Артем. – Развлечемся потом!

– В Москву сразу опасно! – крикнул в ответ Рахмет. – Они нас могли выследить!

– Опоздаем! – не сдавался Артем. – Без спешки ничего не получится, нельзя!

Рахмет покачал головой:

– На вечерок бы только!

– Ты что, у себя в Ялте развлечься не можешь?

– В Ялте меня каждая собака знает, надоело.

– Рахмет, некогда...

Рахмет опять покачал головой, а потом, вдруг решительно кивнул:

– Ладно! Раз надо, значит, надо! Так и решим: из Адлера без задержки двигаем в Москву! Тебе куда в Москве надо, Артем?

– На Большую Ордынку, – ни секунды не раздумывая, ответил Артем. Он очень хорошо помнил, где жила его Машенька.

Он и вправду хорошо помнил дом Машеньки – четырехэтажный, большой и мрачный. Машенька жила на четвертом этаже в доставшейся ей по наследству от матери крохотной однокомнатной квартирке. Когда-то, в сущности, еще совсем недавно, она доставила ему в этой квартирке немало радостей, – как, впрочем, и огорчений. А потом именно здесь Артем Прищепов внезапно почувствовал, что сходит с ума и если не сбежит, то перестанет быть самим собой. И Артем сбежал, думая, что больше сюда не вернется. Впрочем, в гости он потом приходил довольно часто, но оставаться больше чем на ночь не рисковал. Любовью свои отношения с Машей Артем не называл. И вот он пришел сюда вновь, да еще в компании Мамаева. Они осторожно поднялись по лестнице и остановились перед дверью в квартиру Машеньки.

Вот она, та самая обшарпанная дверь с большим старомодным замком, ключ от которого все еще валяется где-то в разграбленном офисе в Москве.

Дверь была чуть-чуть приоткрыта, словно приглашала Артема войти. Словно Машенька могла догадаться, что он явится вот так нежданно-негаданно, и этой открытой дверью решила облегчить ему шаг через порог – довольно нелегкий для него шаг.