Женщина успела пробежать глазами лишь первые строчки, как вспыхнули разноцветные лампочки по краям полотняного тента, зазвучала тихая музыка.

Сходни были подняты, забурлила вода за кормой, пароходик отвалил от причала.

Вечерняя река пахла болотной сыростью, но, несмотря на это, здесь, на палубе, люди чувствовали себя вполне уютно, их спасал теплый ласковый свет разноцветных ламп, терпкие запахи кофе и вина, которые волнами накатывались от барной стойки.

Алина Сергеевна отложила меню и поплотнее запахнула плащ.

– Вам нравится здесь? – спросил Глеб.

– Я даже не думала, что это будет так хорошо, – улыбнулась женщина и немного тоскливо посмотрела на бегущие по набережной троллейбусы.

– Вы, наверное, в детстве тоже любили кататься на водных трамвайчиках?

– О, это было чудесно, – рассмеялась Алина и тут же смолкла, ей показалось, что ее смех разнесся над всей рекой.

– Город всегда кажется иным, когда смотришь на него с воды, – заметил Глеб, – по-моему, нам завидуют все пешеходы.

Алина продолжала смотреть на набережную. Несколько рыбаков с длинными удилищами застыли у ажурных чугунных перил. Какой-то мальчишка лет десяти помахал сидевшим на палубе рукой. Сумерки сгущались над городом, дома в отдалении сливались в одну бесформенную массу. Корабль приятно покачивало, официант терпеливо дожидался, когда гости сделают заказ.

– Мне так хорошо, что ничего больше и не хочется, – объяснила свое молчание Алина.

– Здесь, на палубе, как в лесу: стоит выпить что-нибудь покрепче и тогда станет теплее, – Глеб заказал джин и посмотрел на Алину:

– Я думаю, стоит съесть что-нибудь морское.

– Мы все-таки плывем не по океану.

– Здесь даже лучше. Пожалуйста, креветки и две порции устриц, – Глеб даже не заглянул в меню, – а потом кофе.

Женщина сидела, закутавшись в плащ, сжимая в пальцах тонкую ножку рюмки литого стекла, в которой плескалась зеленоватая, настоянная на можжевельнике жидкость. Она уже успела отпить несколько глотков, и тепло растекалось по ее телу.

«По-моему, я перебираю, – подумал Глеб, – но нет ничего страшного в том, если я хоть одному человеку в эти дни доставлю приятные ощущения. Она не глупа и заслуживает большего, чем просто прозябать в конторе с абсолютно несъедобным названием „Энергонадзор“. А услуга, которую она мне окажет, стоит куда больше, чем скромное угощение на прогулочном пароходике».

Корабль нырнул под мост. Алина Сергеевна посмотрела на освещенную корабельным прожектором бетонную изнанку моста.

– Посмотрите, здесь настоящие сталактиты, как в пещерах, – удивленно рассмеялась она.

Ее громкий смех эхом раздавался под сводами моста, и лишь временами его перекрывал своим тарахтением двигатель прогулочного пароходика.

Глеб тоже с удовольствием смаковал джин, дав себе обещание, что эта рюмка будет сегодня первой и последней. Ему не хотелось думать о неприятном.

Легкая, но вкусная закуска, благородный напиток, водная прогулка – что еще нужно для счастья? Не для вселенского, конечно, а такого маленького, на один вечер.

– Как грустно, что все хорошее должно когда-нибудь кончиться, – грустно улыбнулась Алина, приподнимая рюмку и сквозь стекло глядя на Глеба.

– Но мы ведь даже не проплыли и полпути: пароходик развернется возле Коломенского.

– По-моему, вы настоящий телепат. Сегодня сбываются мои самые сокровенные мечты…

– Детские, – напомнил женщине Глеб.

– Да. Именно детские. Водный трамвайчик, Коломенское, я всегда любила ездить туда, когда училась в школе. Но чтобы так, на кораблике, это впервые.

– Нет, я не читаю ваши мысли, – Глеб сдержанно улыбнулся, – просто мне, наверное, доставляет удовольствие то же, что и вам. Я хоть сам родился не в Москве, а в Питере, все равно люблю этот город.

– Да, – вздохнула женщина, – если смотришь на него издали, то не замечаешь грязи, не слышишь скверных слов на улицах…

– А самое главное, – Глеб поднял руку, как бы останавливая женщину, – в таком путешествии есть своя прелесть. Если просто прийти в ресторан, то можно там засидеться, а здесь регламент строгий. Час в одну сторону и час в другую. И нам придется покинуть палубу.

– А что, следующего рейса не будет?

– Будет, но на него все столики заказаны.

Алина Сергеевна с сомнением покачала головой.

– По-моему, вы из тех людей, для которых не бывает никаких запретов, из тех, кто никогда не стоит в очереди, но при этом уступает места женщинам в метро, а наступив кому-нибудь на ногу, не забывает извиниться.

Глеб почувствовал, что женщина чуть придвинула свою ногу, их колени соприкоснулись. Алина, не отрываясь, смотрела в глаза Глебу.

«Ну вот и перестарался», – Сиверов ощутил неловкость.

Алина Сергеевна продолжала смотреть на него, не мигая. Глеб словно окаменел и тоже испытующе смотрел на женщину.

Так продолжалось минут пять. Корабль принялся разворачиваться. На фоне вечернего неба проплывали силуэты Коломенских храмов, чуть нижет мелькнули контуры церкви в Дьяконово.

«Да, я перестарался, – подумал еще раз Глеб. – Если купол церкви мне уже напоминает форму женской груди, значит, со мной не все в порядке».

– Вы странный человек, – негромко произнесла Алина, отодвигая ногу.

– Да, я странен. Наверное, я чего-то недопонимаю.

– Наоборот, слишком многое поняли. Я думала, мы перейдем на «ты».

– Нет. К сожалению, схема, на которой обозначен кабель, это не предлог, – покачал головой Глеб Сиверов.

– Жаль, – искренне призналась Алина Сергеевна.

– И мне жаль, – Сиверов отвел взгляд.

– Хотите, я вам расскажу, как представляла себе сегодняшний вечер, когда мы поднялись на корабль?

– Корабль – громко сказано, маленький пароходик.

– Я думала, мы поедем ко мне.

Глеб тяжело вздохнул: откровенность – не лучшее, что существует в этом мире. Думать – одно, а делать – совсем другое.

– Я тоже могу признаться вам, что, глядя на красивых женщин, обязательно представляю себе каждую из них с собой в постели. Но это совсем не значит, что так оно и будет.

Алина Сергеевна сухо рассмеялась.

– Это, конечно, глупо – предлагать свои услуги, когда в них не нуждаются. Конечно же, во всем виновата я сама. Если вам не хочется провести со мной ночь, то это мои проблемы.

– Нет, вы не правильно меня поняли, – Глеб хотел смягчить ситуацию, – вы красивы, и в любое другое время могли бы вскружить мне голову, но у меня сейчас слишком много проблем, чтобы я мог позволить себе такую роскошь, как небольшое приключение.

– Строительство особняка? – напомнила ему Алина Сергеевна.

– О, если бы вы знали даже о десятой доле моих проблем, то у вас бы голова пошла кругом.

– И вы боитесь в припадке откровения рассказать мне хотя бы о некоторых из них?

Глеб властно протянул вперед руку и взял женщину за запястье.

– Поверьте, Алина, вы привлекательны и нежны, иначе не стал бы я приглашать вас в свою детскую мечту, покататься на пароходике по Москве-реке.

– Не оправдывайтесь, – вздохнула женщина, мягко высвобождаясь, – мне и так хорошо.

Остаток времени она просидела молча, глядя на проплывающие за бортом городские пейзажи.

Глеб чувствовал себя ужасно глупо, ощущая вину перед этой женщиной.

«Да, – думал он, – сделать человека счастливым – просто, но сделать его несчастным еще проще. Особенно если этот человек – женщина».

Пароходик подошел к пристани, с грохотом опустились деревянные мостки, Глеб придержал Алину под руку, когда они спускались на берег. «Победа», лоснясь полировкой, блестела в свете фонаря.

Женщина открыла сумку, извлекла из нее вчетверо сложенный лист бумаги и протянула Глебу.

– Вот то, о чем вы просили, я успела снять ксерокопию, но хотела отдать ее вам завтра утром.

– Спасибо, – Глеб попытался вложить в это слово как можно больше теплоты, но все равно прозвучало довольно отчужденно и холодно.

Сиверов распахнул дверцу.

– Садитесь, Алина.