— Проход закрылся? — перебил он на полуслове, и охранитель мира осознал, что ненароком привалился как раз к бывшему туману.

— Там перерыв на обед, — заявил он с усмешкой, скрывая тревогу.

— Замечательно. Ты останешься здесь и будешь творить нам жратву и фейерверки, — с такой же усмешкой подхватил Таи, затем понурил голову, провел рукой по лицу. — Этого еще недоставало… Если Богиня не пускает тебя в тот мир, стало быть, он ей не нужен.

Таи прав: Лоцман свидетель, горы вокруг Поющего Замка тоже начали сдвигаться. Да что ж такое творится на белом свете?

Он досказал историю про Кинолетный город и уведенную у летчика модель, ободряюще заключил:

— Пилоты — свои парни и обязательно помогут.

— Если прилетят, — добавил Ловец. — И если сюда не ввалится рота солдат.

Небо разорвала белая вспышка, и обрушился рев вертолета. Вспыхнул прожектор, круг яркого света лег на землю, и следом приземлился вертолет кино, стал среди бушующего ветра и рвущихся улететь кустов. Прожектор повернулся, повел слепящим лучом, высветил Лоцмана и Таи, буквально пригвоздил к стене.

— Змей их сожри! — Лоцман прикрыл ладонью глаза, отвернулся. Прожектор сдвинулся, луч убежал в сторону, ветер начал стихать. От вертолета через вырубку мчался человек.

— Эй! Что стряслось? А-а, мой хромоногий приятель! — Лоцман радостно бросился навстречу. Шестнадцатый пилот, который вправлял ему вывихнутую ногу. Друг! От поселка стремглав неслись Кис и Милтон.

— Кино! Он вызвал кино! — в восторге кричала актриса.

Она с разгону повисла у летчика на шее, звонко расцеловала. Милтон поймал в объятия подбежавшего Лоцмана, хлопнул по спине:

— Привет, воскресший.

— А наши-то где? — Пилот с явным сожалением отстранил актрису и огляделся. — Кто на помощь звал?

— Я звал, — ответил охранитель мира, наблюдая, как проскользнувший за спиной у летчика Ловец через открытую дверь осматривает кабину вертолета; вот он залез внутрь. — У нас умирает человек. И мне не попасть домой.

— Та-ак. — Шестнадцатый помрачнел. — Ты спер вертолет связи и имеешь наглость… — Он не докончил, повернулся и зашагал к своей машине.

— Вы поможете? — Милтон остановил его, взяв за локоть.

— Посмотрим, — буркнул летчик, высвобождаясь. — Я-то думал — наших занесло, а тут вон что — чудит недопроданный Лоцман. — Он слазил в кабину (Таи успел перебраться оттуда в салон) и спрыгнул на землю с объемистой сумкой в руках. — Ну, где ваш хворый?

Кис обернулась к Лоцману:

— Так это не кино?

— Нет. Это мой друг; он поможет, вот увидишь.

В доме землян чуть брезжил подвешенный в углу светильник. Стэнли лежал на разостланных на полу одеялах. Ноги были укутаны шкурой, зато рукава свитера закатаны до локтей, точно ноги мерзли, а руки, наоборот, горели; глаза на исхудавшем лице казались огромными, как у лайамца.

— Лоцман… — Правая рука Стэнли дернулась — он хотел приподняться и не смог. — Молодец, что заглянул.

— Привет, дружище. Глянь, кого я привел, — Лоцман подтолкнул замешкавшегося на пороге пилота.

Шестнадцатый обернулся и постучал себя пальцем по лбу. На физиономии ясно читалось: «Вы рехнулись все поголовно!»

— Я прошу вас помочь. — Милтон встал в дверях: мол, не выйдешь отсюда, пока не сделаешь что-нибудь полезное.

— Пожалуйста. — Кис протиснулась в комнату у Милтона под локтем, умоляюще взяла летчика за руки. — Помогите, ему очень плохо.

— Ох, будь я проклят! Вы соображаете или как?! Кто же актеру… — Пилот прикусил язык и подошел к Стэнли, раскрыл свою сумку, буркнул досадливо: — А посветлей нельзя сделать?

— Сейчас, — откликнулась Кис и кинулась вон. Милтон стал у Шестнадцатого за спиной, следя за каждым его движением. Лоцман отошел к стене, глянул за окно; тут и там лежали пятна света. Видимо, летчик хотел сказать, что позабытому Богиней актеру не в силах помочь даже кино. Не верю, сказал себе Лоцман; не может такого быть.

Шестнадцатый вынул портативный медицинский диагностер, раскрыл. В комнату вбежала Кис с фонарем, который подарил ей охранитель мира; по стенам загуляли тени.

— Положите здесь и выйдите за дверь, — распорядился пилот.

Актриса безропотно вышла. Шестнадцатый сунул руку Стэнли под спину, приподнял его и задрал свитер. Землянин вскрикнул и прикусил губу, зажмурился от боли.

— Ах, даже так… — Летчик сердито нахмурился. Вытянул заправленную в брюки футболку, тоже поднял наверх.

От вида смертной худобы погибающего актера у Лоцмана захватило дух.

Шестнадцатый наложил щуп Стэнли на грудь, потыкал клавиши, проглядел высветившиеся зеленым строчки на экране. Поводил щупом по обтянутым кожей ребрам, по провалившемуся животу. Отложил диагностер и опустил на Стэнли одежду.

— Теперь посмотри на меня. — Он посветил землянину в лицо, прикрыв фонарь ладонью, не позволяя лучу бить прямо в глаза; Стэнли всё равно заморгал, мучительно морщась. — Молодец. — Шестнадцатый отложил фонарь, упаковал диагностер. — Что вам сказать… Проживет он еще долго.

— Промается, — поправил старший брат.

— Очень больно? — спросил летчик у Стэнли.

— Терплю. — У измученного землянина дрогнули углы губ: можно было догадаться, что это принужденная улыбка.

— Часто в сознании? — Шестнадцатый оглянулся на Милтона.

— Всё время.

— Хреновы ваши дела. — Он имел в виду, что лучше бы актер лежал в коме и не мучился.

Шестнадцатый принялся рыться в сумке. Долго перебирал содержимое, словно никак не мог нащупать нужную вещь; не хочется доставать, с тоскливым чувством понял Лоцман. Пилот выудил газовую маску с массивной рукоятью, положил возле Стэнли.

— Как надоест эта канитель, вдохнешь пять-шесть раз — и конец. Клапан мягкий, работает безотказно. Даже при слабом дыхании.

Милтон подался вперед.

— Мое, — младший брат подвинул маску себе под бок.

— Не жадничай. — Шестнадцатый поднялся на ноги. — Этого добра на всех хватит.

— Не знаю. — Стэнли прижал к себе маску со смертельным газом, точно ребенок — любимую игрушку. — Чуть только отвернетесь, всё слышу. — Он оживился, и новая улыбка оказалась похожей на настоящую.

— Отберу и выброшу, а тебе надеру уши, — пообещал Милтон.

Черный юмор завтрашних покойников. Стэнли взял маску обеими руками и заглянул в резиновый раструб.

— Ничего особенного, — доложил он брату и сунул маску под одеяло к стенке. — Полежит тут, ничего не сделается.

— Стэн, отдал бы ты ее мне на хранение. Надежней будет.

Летчик похлопал старшего землянина по плечу:

— Оставь парня в покое. Он сам соображает.

— Вот именно! — Стэнли блеснул зубами в ухмылке. — Милт, не переживай: я одолжу, когда попросишь.

Шестнадцатый и Лоцман переглянулись. Они хорошо держатся, эти приговоренные; однако никто не знает, чего им стоит бодрость и веселье.

— У вас есть что на зуб положить? — осведомился пилот.

Настала неловкая тишина. Лоцман проклял себя за то, что не догадался прихватить харчей из Поющего Замка — там-то всего навалом, а здесь… Летчик полез в сумку, долго шарил; в конце концов выругался и с ожесточением клацнул застежками.

— С этой охотой на Лоцманов нам теперь ни хрена не дают. Всё — армии! Пошли, — кивнул он Милтону, — возьмешь НЗ — хоть женщину шоколадом побалуете. — Летчик шагнул к двери.

Она раскрылась, и на пороге встал бывший начальник службы безопасности.

— Ну что, мы летим? — заговорил он приветливо.

— Куда бы это?

— В Кинолетный город, — пояснил Таи с любезной улыбкой.

— Так и знал, что этим кончится, — проворчал Шестнадцатый. — Уйди с глаз. Лоцман, ты со мной или остаешься?

— Мы все с тобой. — Таи загораживал проход.

— Я беру только Лоцмана.

— Не надо со мной спорить, — увещевал Ловец. — Ты возьмешь нас на борт, а с комендантом города я объяснюсь сам. — Его рука красноречиво легла на боевой излучатель на поясе.

— Сказано: нет. Ты своей головой-то подумай…

— Я думал, — перебил Таи. — В городе медом не намазано, но мы устроимся.