Да что там Пекло! Получив власть над измерениями, людские толпы ворвались бы и в Рай. Чего уже вообще не могу себе представить! Ты понимаешь, братец, любимый мною, как британская королева своими подданными?!

Святой Петр в должности кассира при входе? Благословенные — в качестве гидов или продавцов охладительных напитков!

Но, впрочем, довольно, а то мое письмо постепенно превращается в справочник агитатора. А должно быть лишь приказом Нижайшего Низа, который, хочешь ты того или нет — должен выполнить».

«А вдруг не захочу?»

«А вдруг не захочешь? Ну, что ж, несмотря на всю симпатию к тебе как к ближайшему родственнику, заявляю: „Dura lex, sed lex“.[43]Ты бы немедленно умер и, лишившись дьявольского иммунитета, как рядовой осужденный (ведь свою душу ты продал за миллион «зеленых»), отправился бы на самое дно, в огонь, серу и подвергся бы столь изощренным мукам, что приличное воспитание не позволяет мне их перечислить…»

Мефф, несколько обеспокоенный, вдохнул побольше воздуха. Горло у него было сухим, как нора песчаной лисы.

«Но довольно о неприятном, ежели по сути дела нас ожидает роскошный фейерверк. Да, мы не можем организовать нашествие чудовищ в апокалипсических масштабах. Пекло подчиняется таким же законам, как и космос, где звезды угасают, а галактики разбегаются. Мы стареем, в нас все меньше энергии, температура падает. Конечно, на преступников огня хватает, зато обратные дороги на землю, некогда столь легкие, сегодня почти невозможны. Чтобы получить энергию, которую я сейчас использую для передачи письма, потребовалось выключить несколько сотен котлов и недогреть столько же. Такой перерасход энергии — еще один повод к началу операции! Операции нашей самообороны, разумеется.

Я уже сказал, что люди сами уготовят себе эту судьбу. Конечно, будет война, а как же иначе. Последняя, окончательная! Наши эксперты считают, что при теперешней напряженности в международных отношениях достаточно спровоцировать только первый удар, потом уже пойдет само собой, пока не исчерпаются арсеналы, что в конечном итоге сделает планету более бесплодной, нежели Луна, и столь же непригодной для жизни, как Венера.

Как этого добиться, имея всего пятерых не первоймолодости спецов? Прежде всего, необходимо оборудовать командный пункт. Укрытие. Лучше где-нибудь в горах, в стране, которая не станет непосредственной целью первых ударов. Это обеспечит тебе контроль за ситуацией и возможность корректировок в случае, если эскалация гибели притормозится. Затем твои подручные совершат пять суперпровокаций. Во время послеобеденного сеанса связи ты прочтешь дальнейшую часть письма поочередно Дракуле, Франкенштейну и др. Передатчики сконструированы так, что ты сможешь контактировать с каждым, они же только с тобой, к тому же лишь по твоему желанию. Более того, ты можешь наблюдать их в действии, особенно, когда они находятся в пределах микрокамеры, укрепленной на передатчике. Кроме того, хотел бы обратить твое внимание на некоторые опасности…»

Послышался стук в дверь. Мефф спрятал недочитанные листки. В комнату вошла горничная и довольно бесцеремонно включила пылесос.

«Если такие обычаи бытуют даже в Швейцарии, значит ничего путного из этого мира уже не получится», — подумал Мефф, взял телефон и скрылся в ванной комнате, чтобы позвонить Аните. Мысль выехать в горы вместе с ней с каждой минутой казалась ему все удачнее. Если еще кто-нибудь за ним следит, он вынужден будет отбросить все подозрения. Кто же, скажите, отправляется на операцию в удаленный от центра мира высокогорный курорт, да еще и с девушкой? Он также радовался, что выбрал лежащий в солнечной долине Церматт. Идеальное место для руководства операцией.

Рассказ Брижитт был недолгим и искренним. Ларри получил точное описание доктора Шатлена, осмотрел все еще не истраченные пятьсот долларов и познакомился с паролем.

— Они попытаются меня убить? — спросила стюардесса.

Он серьезно кивнул.

— Спаси меня, Ларри! Он нежно обнял ее.

— Ни о чем ином я не мечтаю; кроме того, у меня с этими типами свои счеты.

— Прежде всего, они не должны узнать, что я жива.

— Я знаю субъекта, который это сделал, он очень методичен. Наверняка проверит список жертв. А потом станет тебя искать!

— О, боже!

— Но это прекрасно. Пусть ищет. Я только того и жду. Он нужен мне живой!

— Лучше бы уведомить полицию.

— Ничего наивнее не придумать. Этот зазнайка справился бы со всей полицией города. Тут надобно умение!

— А ты можешь?

— Да! Прежде всего кончаем с глупостями, — он глазами указал на постель. — Ты пойдешь на исповедь и причастие. Это тебя закалит…

— Но я давно уже не хожу в церковь.

— Ну, так начнешь.

— Зачем? Что общего у церкви с каким-то ужасным убийцей? Неужели этот человек…

— В том-то и секрет, что не человек. Она удивленно взглянула на него.

— А кто?

— Дьявол!

Брижитт остолбенела.

— После церкви, — продолжал Белл, — позвонишь в свою фирму, откажешься от работы и поведаешь им сказочку о том, что-де застряла в лифте, не могла выбраться или о чем-нибудь подобном. А я позабочусь о том, чтобы газеты поместили фото счастливой неудачницы рядом с сообщением о катастрофе. И будем ждать.

Поездка через Альпы во взятом напрокат авто была изумительной: озера, красочные долины, покрытые снегом вершины, серпантины и тоннели, несколько десятков километров между Кандерштегом и Гоппенштайном, которые автомобили преодолевают на железнодорожных платформах, — все это оставляет у туристов неизгладимое впечатление. Разумеется, у обычных туристов, а не у Первого Подрывника Земли.

Анита, восхищенная и совсем по-детски реагирующая на прелести природы, заметила изменение, произошедшее в настроении Фаусона.

— Что случилось? — выспрашивала она, полная желания помочь либо поддержать его.

— Я разговаривал с шефом. Неприятности по работе, — ответил он и не очень-то уж соврал.

— Но сейчас ты, вроде бы, в отпуске?

— Да, конечно, и кончим об этом.

Впрочем, по мере того, как они продвигались в глубь массива Альп, настроение Меффа менялось. Человеческую озабоченность вытесняла спесь. Как-никак в его руках находились судьбы нескольких миллиардов индивидов homo sapiens. Словно суровейшая из парок, он держал в руке ножницы, которым суждено было перерезать нить цивилизации, обратить все достижения, надежды и свершения человеческого общества в безвременную, бестелесную вечность.

«Величайшее событие от сотворения человека, и мне, Меффу Фаусону, суждено это свершить. Поразительно!»

В Таше они оставили автомобиль на стоянке. Адский Ревизор заплатил только за двое суток, поскольку не намерен был транжирить деньги, даже если через двадцать четыре часа им суждено было превратиться в ничто. Они пересели в железнодорожный вагон и вскоре, вдыхая чистый горный воздух, уже наслаждались могучей панорамой Маттерхорна, который как раз выглянул из туч, дополнительно залитый ярким светом полуденного солнца.

— Господи, благодарю тебя за то, что могу видеть твое могущество, воплощенное в такую красоту! — воскликнула Гавранкова.

— Уже осталось недолго, — буркнул себе под нос Фаусон.

Во время поездки, по мере того, как горные вершины зябли в суровом холоде неба, казалось, таяло сердце девушки. Она позволила Меффу обнять себя, а в моменты особого волнения сама хватала его за руку.

«Славно идет, — радовался неосатана, — хорошо б и дальше так!»

В пансионате, хозяйкой которого была добродушная женщина, возникла, разумеется, проблема поселения. Мефф хотел получить двухкомнатные апартаменты с общей ванной, Анита же выбрала две соседствующие комнаты в мансарде, близкие, но создающие видимость хорошего тона. Потом девушка пыталась уговорить Фаусона совершить короткую вылазку, чтобы понаслаждаться снегом. Неподалеку был подъемник, но Мефф сослался на головную боль, к тому же приближалось время, назначенное на первый сеанс связи. Гавранкова переоделась в смешной цветастый свитерок и выбежала на улицу.