Зато установил связь с конкурирующей стороной. «Белые», как обычно, внимательно выслушали его сообщения, не прокомментировав их, и единственное, что ему удалось от них вытянуть, было сообщение, что след Гнома затерялся в Нью-Йорке.

Ректор сбрил бороду, извлек давно подготовленные документы на имя Ларри Белла и отправился на восточное побережье.

Отыскать Приапа традиционными методами было невозможно, кроме того, на это требовались люди и время. У Ларри, так мы его будем теперь величать, не было ни того, ни другого.

Он просмотрел переснятое на микропленку досье Приапа. У хитрого карлика было широкое, хоть и достаточно характерное амплуа. Цирковые фокусы, игра в калеку, изображение из себя ребенка-уродца, погружение в зимнюю спячку, работа по подделке лотерейных билетов и махинации с рулеткой. Другие возможные профессии — человек-паук, человек-муха, инспектор канализационных устройств, пиротехник, сутенер, пресс-атташе, экспонат в зоологическом саду…

Бельфагор быстро проанализировал данные. Большинство перечисленных занятий требовало определенного времени на освоение с ролью, легче всего было стать калекой (Приапу даже не надо было прикидываться таковым), либо погрузиться в зимнюю спячку. Правда, спячка исключала участие в заговоре. Итак — калека.

Сколько может быть калек в четырнадцатимиллионном городе? Много. В такой ситуации ректор решил пойти испробованным путем Игры Свободных Ассоциаций. Он поставил на своих часиках будильник, отвел стрелку на несколько секунд и, сконцентрировавшись, начал ассоциировать:

— Приап-божок, божок-шеф, шеф-президент, президент-Кеннеди… Пи-ик! — протяжный писк электронного будильничка прервал ход ассоциаций. Бельфагор задумался. Покушение? А может, Гном укрылся в ирландском районе?

Он снова отвел стрелку и попробовал еще раз.

— Вселенная — мир, мир — земля, земля — воздух, воздух — полет…

Пи-ик!

Дьявольщина, что могло быть общего у президента Кеннеди с полетом или летанием? Может, последняя поездка в Даллас…? Вдруг его взгляд упал на карту Нью-Йорка. Все! Порядок! Ошибки быть не могло! Интуиция подсказывала ему аэропорт им. Кеннеди.

Он попал в десятку.

Приапа он увидел почти сразу же. Гном сильно изменился, но Ларри узнал бы его и под землей. Это случилось в тот момент, когда стройненькая стюардессочка бросила карлику какой-то пакетик. Но было что-то в этом жесте, что заставляло задуматься. Хоть логика велела идти за Гномом, Белл, интересный и помолодевший лет на сорок, направился за девушкой. О том, чтобы вырвать у карлика посылку в толпе народа, он и не мечтал, кроме того полудьявол в непосредственной стычке не оставил бы ни малейших шансов даже самому наилучшему из иллюзионистов. Поэтому он пошел за Брижитт. И, как мы знаем, не пожалел.

Если изобретение профессора Касаки когда-нибудь распространится, оно несомненно станет для XXI века тем же, чем для XX столетия были открытия Беккереля и супругов Кюри. Быть может, независимо от гениального японца то же самое изобретут ученые других стран. Возможно, это им уже удалось, только они предусмотрительно предпочитают не раскрывать секреты.

Возможность существования биологических волн допускалась достаточно давно, но при этом в поисках сути явления их пытались отождествить с электромагнетизмом или проникающим излучением. Касаки первый предположил, что биологическая волна, проявлением которой являются телепатия, общение животных и оккультизм, имеет скорее метафизический, нежели материальный характер.

Волна, более быстрая, нежели свет, проникающая сквозь все и вся. До сих пор не обнаружена преграда, которая была бы способна ее задержать! Разве можно представить себе что-то столь же необыкновенное?!

Широко известные опыты с кроликами могли бы подтвердить концепцию Касаки. Беда в том, что экспериментаторы не сделали из них соответствующих выводов. Хоть сами опыты были любопытны. В опущенном на дно моря батискафе автомат умерщвлял молодых крольчат, матери которых, находящейся в тысяче километров от них, был вживлен в череп электрод. В момент смерти потомства возникала реакция в мозгу крольчихи. Сопоставление времени показывало, что реакция происходила быстрее, нежели до матери мог бы дойти импульс, летящий со скоростью света.

Здесь не место и не время шире пояснять теорию Касаки, которая, зиждясь на научной основе, одновременно имела много общего с верованиями Востока, в том числе и с принципами перевоплощения. Низ сумел применить ее на практике. Для этого в соответствующие емкости помещали долгоживущие штаммы чрезвычайно восприимчивых бактерий, которые в ответ на биологический импульс могли пульсировать с частотой миллион колебаний в секунду. Оставалось найти стимулятор, который был бы в состоянии вызывать такие действия бактерий, а также трансформатор, который реакции бактерий, пересылаемые биологическими волнами, переводил бы в информацию, передаваемую с помощью нормальных электрических импульсов.

Вот и все. Таинственные коробочки, которые получил в свое распоряжение Фаусон, попросту были приемо-передающими устройствами и одновременно приставками к телевизорам, благодаря чему импульсы, принятые обитающими внутри них бактериями, могли трансформироваться в изображение на экране и звук в микрофоне, будучи в полете совершенно неуловимыми для тех, кто не имел подобных устройств.

Таким образом, снабдив аппараты десятивольтовой плоской батарейкой и воткнув штекер в гнездо антенны любого приемника, Мефф Фаусон мог общаться с пятеркой своих агентов независимо от того, находились ли они на дне Маракотовой бездны, на южном полюсе или на Луне. При звуковом контакте не нужен был даже дополнительный приемник.

Мефф оптимистически предполагал, что невинность будет утрачена Гавранковой в некоем симпатичном отеле в Берне, и с этой целью не щадил усилий и средств. Он выбрал лирический вариант. Пригласил Аниту на ужин, не жалел комплиментов, рассказывал о своей молодости на ранчо у дяди, о работе проектантом, однако при этом предусмотрительно обходил стороной сексуальные эпизоды. Девушка, казалось, поглощала его рассказы широко раскрыв глаза, со щечками, слегка порозовевшими тем прелестным лососинным цветом, который может быть либо признаком истинной девственности, либо пудры высочайшего качества.

Он заказал шампанское. Увы, Анита оказалась трезвенницей. Он выпил сам. Предложил потанцевать. — Я не умею, — разоружающе ответила она. И она действительно не умела. Он проводил ее в номер, но ни один из поддающихся чтению намеков на тему, касающуюся возможности продолжить беседу в более интимной обстановке, не был ею надлежащим образом прочтен, и девушка решительно попрощалась с ним на пороге. Он пытался ее поцеловать, но получил для этого строго ограниченную зону, столь же далекую от интересующих его районов, как Гренландия от джунглей Конго. «Старею, что ли?» — подумал Мефф. За все время вполне милого общения ему не удалось сократить дистанцию. Вокруг Гавранковой как бы располагался защитный колпак, которого он не мог пробить. Он брал ее за руку и прикасался к теплому льду, глядел ей в глаза и безнадежно тонул в них, без всякой надежды оттолкнуться от дна.

Некоторое время он подумывал проникнуть к ней сквозь стену в середине ночи, но, во-первых, комнаты были выстелены и оклеены каким-то удивительным противоантихристовым материалом, препятствующим такому проникновению, а, во-вторых, он боялся, как бы преждевременно не сжечь все мосты, в случае, если б сейчас ему не удалось…

За мгновение до того как уснуть, он узрел очами воображения лицо Мэрион и ее руки, отчаянно взбивающие пену, но отогнал эту картину.

«Во мне слишком много от человека!» — подумал он и вытащил из загашника последнее письмо дяди. Он уже знал технику чертового телетайпа. Бумагу пропитали раствором с мертвыми бактериями, однако реагирующими на биологические волны своих соплеменников — их излучение вызывало почернение бумаги. Ничего сложного.