– Видим, видим! Что тут поделаешь! – Назар озабоченно прищурился. – Неужели обманули? Вот негодники! Ни жратвы, ни питья, ни ребят наших!

– Вообще-то, не похоже это на индейцев, – заметил Колен. – Наверное, что-то их не устроило в наших переговорах. Видите, как торопливо они покинули берег.

– Проклятье! – Назар не на шутку разозлился. – Как легко мы поверили этим дикарям! Простаки и только!

– Успокойся, Назар, – вдруг сказал Лука. – Надо надеяться на то, что все будет хорошо.

– Да откуда ты можешь это знать?! – возмущенно откликнулся Назар.

– Ничего я не знаю, но и причин для волнений у нас пока нет.

– Лучше бы ты заткнулся, Лука!

Тот немного обиделся, не стал настаивать и отошел к неграм, которые тихо переговаривались между собой на непонятном наречии.

Лука со вниманием оглядел их всех, но ничего не сказал, а те с удивлением и настороженностью оглядывали молодого матроса, не понимая, что его заинтересовало в них.

Солнце закатилось за гористую линию острова, но темнота еще не наступила.

Жажда не покидала людей. Те четыре кварты, что были в калебасе, лишь слегка помогли уменьшить остроту страданий. А теперь и голод начал всех терзать. К тому же прибавились волнения за судьбу Якимки и негров.

Вскоре темнота опустилась на море. Остров почти не был виден. Макей запалил фонарь. Назар приказал поработать с парусами, стараясь не позволить течению и ветру выбросить судно на камни.

Взошла луна. Судно натянуло якорный канат, перестало дрейфовать и было совсем близко от малого мыска, за которым исчезли пироги индейцев.

Усталые от голода, матросы устраивались на ночлег, надеясь хоть так избавиться от мучений голодом и жаждой.

Сон мало кому помог в этом, а тут вдруг раздался голос за бортом.

Назар вскочил, поправил пистолет за поясом, наклонился через фальшборт и увидел пирогу, покачивающуюся в черноте моря.

Два индейца что-то говорили, протягивали темные предметы. Пришлось осветить их фонарем.

– Глядите, индейцы привезли корзины и калебасы! – взволнованно завопил Назар. – Помогайте быстрее! Сколько еды и воды! Вот благодать, хлопцы! Истинно благодать Божья!

Матросы и негры быстро подняли груз на палубу. А Назар перегнулся через борт и спрашивал о товарищах. Его не понимали, но потом один индеец все же крикнул:

– Утро, утро!

Сказал он это по-французски и тут же оттолкнул пирогу от борта судна.

– Не значит ли это, что пленников вернут утром? – проговорил Назар, а Лука ответил:

– Скорее всего, именно так и будет. Утром они, наверное, привезут пленников и еду с водой. Произведем обмен и сможем двинуться в путь.

Матросы и негры набросились на воду и еду. Здесь были ананасы, маниоковые лепешки, вареные початки маиса, печеная рыба и какие-то плоды, печеная тыква и вареное мясо попугаев. Дня на два еды должно было хватить.

Лишь поев основательно, люди успокоились и почти все разом заснули, блаженно ощущая приятную тяжесть в животах.

Проснулись еще до света. Некоторые уже маялись животами. И Назар с упреком говорил:

– Я вчера предупреждал вас от обжорства! Не послушались? Вот и болеете! Дурачье! Теперь уж терпите!

Взошло солнце, и вскоре из-за мыска появилась флотилия пирог. Они шли довольно быстро, рассекая морскую гладь своими узкими носами.

– Плывут! – Лука приплясывал от нетерпения и радости. – Я говорил, что все будет хорошо! Глядите, вон и наши пленники машут руками.

Флотилия лодок перед кораблем растянулась, и пирога с пленниками оказалась позади всех.

Лишь одна пирога стукнулась о борт судна у трапа. Опять те же двое индейцев ступили на палубу и молча поклонились, едва нагнув темные головы.

– Почему вы не освобождаете пленных? – тут же спросил Назар.

– Белый человек коварство, обман, – ответила индианка. – Ваш люди быть свобода, наш люди иметь мушкет, припас.

Назар непроизвольно глянул на Луку. Тот кивнул согласно, не отрывая глаз от индианки. Остальные напряженно стояли рядом.

– Макей, возьми людей и принеси оружие и припасы к нему. Побольше.

Пока Макей с неграми таскали требуемое, индейцы осмелели и прохаживались по кораблю, осматривали все, трогали руками, но молчали.

Пироги покачивались в отдалении.

Когда все было принесено, индеец что-то коротко сказал людям на ближайшей пироге. Та быстро приблизилась, один из индейцев вскарабкался на палубу и стал передавать своим оружие и мешки с припасами.

Потом пирога отвалила, индеец крикнул, и лодка с пленными приблизилась.

– Как дела? – спросил Назар у Якима.

– Сносно, Назар! Нас не обижали.

– Якимко, привет, разбойник! – закричал Лука. – Я все вспомнил! Иди сюда быстрее, я тебя потискаю!

– Боже мой! Ты ожил? Вот здорово-то! Бог услышал наши молитвы! Привет, дружище! Я так рад, борода!

Друзья обнимались, охлопывали друг друга и кричали, не слушая другого. Тем временем подошли другие пироги. Индианка тронула Назара за руку.

– Мой народ обещать, мой народ исполнять. Пирога, еда, вода, – и она широко повела рукой. В этом движении ощущалась гордость, достоинство и осанка владетельных сеньоров.

Негры перенесли на борт корзины и кули, сложили их на палубе, а Лука с восхищением глядел на индианку. Та не обращала на него никакого внимания, неторопливо спустилась в пирогу, и гребцы ударили веслами. Она так и не обернулась на всем протяжении пути до мыса, за которым и скрылась вместе с остальными лодками.

Вскоре корабль развернули, поставили паруса, подняли якорь и двинулись на север. И вдруг Назар встрепенулся:

– Какие же мы дурни! Забыли расспросить девицу о Гваделупе. Не обходить же весь остров кругом в поисках наших? Вот черт!

– Ничего, найдем! – крикнул Лука, обернувшись к Назару.

– Пошел ты!.. – огрызнулся тот и ушел на полуют к рулевому Колену.

Как оказалось, пленников отвели в деревню в миле от берега, за мыском. Их накормили, напоили и долго расспрашивали, но мало чего узнали – Яким почти не понимал, что говорила ему индианка, а негров вообще во внимание брать было бесполезно.

– Зато я узнал, как зовут эту индианку, Лука!

– Да? И как же, если не секрет?

– Катуари! Все ее так называют. Она там важная особа, Лука.

– С чего бы это так? Разве у индейцев женщин так сильно почитают?

– Кто его знает, но это так. С ней обращаются не так, как с остальными женщинами. Ее слушают, с ней советуются.

– Интересно, откуда же она знает французский? – задумчиво спросил Лука, но ответа не получил. – И что ты еще узнал интересного?

– А что можно узнать? Речи ихней я не понимаю, да и французский едва. Потому и сидел, почти как те негры. Надо речь осваивать. Тебе-то хорошо. Ты уже неплохо понимаешь, а я так и не выучил больше полусотни слов.

Весь день судно тащилось на север. Назар часто заглядывал в чертеж Ферона, поглядывал на море, на горизонт. Он ожидал землю, старался не отходить от штурвала, поминутно поглядывая на компас.

К вечеру ветер посвежел. Это и радовало матросов и в то же время беспокоило. Вдруг ночью проглядят остров и пройдут мимо.

– Взять паруса на гитовы! – приказал Назар. – Будем идти осторожнее. И глядите почаще на море, ребята.

– Думаешь дойти до Гваделупы до утра? – спросил Колен.

– Леший его знает! – волновался Назар. – Что тут думать, коль ничего не понимаешь в судовождении? И определиться мы не умеем.

– Что-то мне море не нравится, – заметил Колен и крутил головой в разные стороны. – Попахивает штормом.

– Не дай бог! Не пугай, Колен! Этого еще нам недоставало!

– Господи, пронеси и помилуй! – взмолился Колен, закатив глаза к небу.

– Назар, лучше немного изменить курс судна на северо-запад.

– Почему ты так говоришь, Лука? – озабоченно спросил Назар.

– Потому что птица туда полетела. Не морская она, на воду сесть не может. Значит, берег там, я уверен.