– Они уже пьют воду! – вопил Макей.

Это было отвратительное зрелище! Их друзья пили, а у них не было уже ни капли воды.

А на берегу негры и Яким грузили бочку, привязывали ее, заколачивали крышку, готовились в обратный путь.

– Глядите! – завопил Макей и указал пальцем на берег. – Индейцы!

Два десятка индейцев быстро сбегали по косогору к морю. Они были вооружены луками, копьями и дубинками. Яким с неграми их еще не видели и продолжали неторопливо увязывать бочку. Вдруг кто-то из них обернулся, и все замерли.

С корабля было хорошо видно, как индейцы похватали матросов, быстро связали и посадили на землю. Они что-то кричали, жестикулировали, указывали на корабль и приплясывали. Их фигурки казались игрушечными.

– Проклятье! – шипел Назар в растерянности. – И мы ничем не можем им помочь!

Вдруг с полуюта раздался голос Луки:

– Что там случилось? Мне плохо видно из-за паруса! Что с Якимом?

Матросы резко обернулись и с недоумением поглядели на Луку.

– Люк заговорил! – воскликнул Колен радостно, несмотря на трагизм происходящего на берегу.

Макей заспешил к Луке, остальные обратили свои взоры на берег. Там ничего не происходило. Все было по-прежнему. Индейцы толпились вокруг пленников, а те продолжали сидеть связанными.

Прибежал Лука и чисто сказал, вглядываясь в берег:

– Неужели ничего нельзя сделать? Хоть бы шлюпка была!

– Лука, как это ты заговорил? Неужели очухался! – вопил Назар, не веря своим ушам и глазам. – Ты вспомнил все?

– А что я должен был вспоминать, Назар? – удивился Лука.

– Тебя ж шарахнуло молнией, и ты потерял память, Люк, – закричал Колен. – Да еще заговорил на каком-то непонятном языке. Никто не мог тебя понять, Люк!

– Ничего не помню, ребята, – признался Лука. – И давно это произошло?

– Больше месяца назад. Мы уже во Францию направились, да вот повстречали брошенный командой корабль с неграми и решили вернуться.

– Да? Интересно! А я никак не пойму, где это я и что за корабль с такими странными мачтами и парусами?

– Это после недавнего шторма, Лука, – заметил Макей. – Все остальные ушли на остров Гваделупу. А мы вот заблукали. Теперь сидим без воды и пищи. Совсем очумели. Языками с трудом ворочаем. Распухли.

– А что делается на берегу? – кивнул Лука в сторону острова.

– Якимко с неграми пошел на плоту воды добыть. Видишь, там ручей к морю сбегает. А тут дикие индейцы их схватили.

Лука перестал расспрашивать и посмотрел на берег. Там продолжали бесноваться карибы, и хоть с трудом, но можно было различить своих.

– Глядите, лодки появились! – указал Назар на север.

Несколько пирог шли в недосягаемости прибоя, гребцы ритмично и споро гребли короткими веслами, стоя на одном колене.

Казаки пристально всматривались в эту флотилию. Назар заметил:

– Откуда они появились? Берег очень крут везде. Наверное, из-за того мыска, что в полумиле на север.

– Что теперь будет? – ужаснулся Лука. – Неужели наши пропали?

– Может, пальнуть из мушкета? – неуверенно предложил Колен.

– Эти, – Назар кивнул на берег, – вряд ли испугаются выстрела. Да и по своим попасть можно. Карибы слишком воинственны и просто так не отступятся.

Безвыходность положения была очевидна. Они ничего не могли сделать. Оставалось только ждать и надеяться на всемилостивейшего Господа Бога.

А на берег высадились вновь прибывшие индейцы, они говорили о чем-то со своими.

Около часа спустя трое индейцев уверенно вывели пирогу за буруны, впрыгнули в нее и торопливо погребли. Один сидел на корме и правил веслом.

– Решили завязать переговоры, – предположил Лука.

– Интересно, чего они хотят? – спросил Макей. – А наших оставили на берегу.

Скоро пирога подошла к борту. Два индейца вскарабкались по трапу и остановились перед матросами.

– Это ж надо! – воскликнул Макей удивленно. – Баба!

Перед ними действительно стояла женщина в короткой юбке, расцвеченной вышивкой. Груди прикрывались хлопчатой накидкой, отороченной такой же вышивкой, но с бахромой. Руки украшались выше локтей браслетами из перьев, на шее красовались низки бус из цветных камушков.

– Да она весьма красива, – заметил Колен, пока те еще не начали говорить.

– Мой народ хотеть говорить с вы, – вдруг спокойно и уверенно сказала индианка, и ни один мускул не шевельнулся на ее строгом лице. Она говорила на французском, и голос звучал странно для ушей матросов. В нем слышались металлические нотки.

Матросы переглянулись, а Назар спросил весьма учтиво, склонив голову в подобии легкого поклона:

– Мадемуазель хочет вести переговоры о пленниках?

– Да! – коротко ответила женщина. – Мы очень хотеть добро вы. Мы знать, вы нет вода и еда. Мы дать вы вода, – и она передала калебасу, взяв из рук спутника увесистую высушенную тыкву. – Вы пить. Мы говорить потом.

Назар схватил калебасу, поискал глазами. Макей понял, засеменил на корму и так же бегом принес две кружки.

Матросы с жадностью пили, но это давалось некоторым весьма трудно. Языки и гортань уже высохли и не пропускали воду. И все же они опорожнили калебасу и немного ожили.

– Большое спасибо вам! – воскликнул Назар и протянул руку индейцу для рукопожатия. Тот неуверенно ответил.

Он был в возрасте, имел несколько шрамов на полуголом теле и лице, и весь облик его говорил о бурно проведенных годах.

– Можно говорить? – спросила индианка.

– Мы все вас внимательно слушаем, мадемуазель, – ответил Назар. – Что вы можете нам предложить?

– Мы отпускать ваш люди, вы нам дать мушкет, припас.

Назар посмотрел на товарищей, те заулыбались в знак согласия, а Назар с готовностью протянул девушке свой мушкет.

Она отстранила его и, подняв растопыренные пальцы рук, сказала:

– Много мушкет.

– Десять? Не слишком ли много?

– Мой народ дать вы еда, вода.

Индианка гордо вскинула голову с длинными каштановыми волосами и открыто и смело оглядела матросов. Всех поразил цвет ее глаз. Они сияли синим чистым цветом под тонкими, слегка раскосыми бровями.

– Ух и баба! – проговорил Макей на родном языке, а Лука ответил:

– Откуда такие синие глаза? Просто чудо!

Индианка ничего не поняла, посмотрела подозрительно и спросила:

– Они британ? – и кивнула в сторону Макея и Луки.

– Нет, нет! – Назар заспешил, заметив в глазах индианки злой огонек. – Не англичане. Мы очень издалека! Из таких мест, что и объяснить трудно.

Тон Назара вроде бы убедил девушку. Она помолчала, переговорила тихо со спутником, а потом спросила:

– Мы говорить. Вы говорить.

Назар догадался, о чем она спрашивает.

– Ваши условия, мадемуазель, принять можно. Мы готовы обменять наших друзей на десять мушкетов и припасы к ним. Только привезите нам воду и еду. И хорошо бы одну лодку. У нас ничего нет после урагана.

Индианка опять тихо переговорила с индейцем.

– Мы готов платить, – коротко ответила она.

– А наши пленники? Их отпустите?

– Да, – отчеканила девушка, повернулась и быстро спустилась в лодку.

– Неужели нам может так повезти? – протянул Колен, проводил глазами пирогу, сглотнул голодную слюну и вздохнул.

– Не сглазь, – отрезал Назар. – Еще ничего такого не произошло, чтобы радоваться. Подождем немного. Однако мой мушкет она взяла. А какая девушка! Смотрит, как королевна, своими синими глазами. Откуда это у нее?

– Наверное, отец или мать у нее были европейцами, – предположил Колен.

– Скорей всего, так оно и есть, – процедил Назар рассеянно.

Пирога быстро прошла буруны, индейцы выскочили в воду и вытащили ее на берег. А матросы со жгучим интересом всматривались в происходящее на берегу, где индейцы оживленно переговаривались, не обращая внимания на пленников.

Близилась ночь, индейцы развязали пленников и повели их вверх по крутому откосу, в то время как пироги пошли морем на север.

– Глядите, они не хотят освободить наших! – завопил Макей возмущенно, указал пальцем на берег и оглянулся на товарищей.