– Дед Макей! Этого я не ожидал! Рад, очень рад твоему решению. Собирайся!

– Чего мне собираться? Люлька всегда со мною, сабельку уже захватил, остальное на мне и при мне. Десять монет я уже взял у Назара. Я готов!

Лука покидал усадьбу с тяжелым сердцем. Было жалко, обидно, но другого выхода он не видел.

На судне все было забито грузами и людьми. Для такого малого суденышка около тридцати человек слишком много. Однако Лука посчитал, что чем больше, тем лучше. Неизвестно, что им сулит недалекое будущее.

Прозвучал прощальный пушечный выстрел, и скоро мыс скрыл от глаз пристань и толпу людей на берегу.

Ката неподвижно стояла на полуюте. В глазах застыли тоска и печаль. Она так и не попрощалась со своим народом, с теми, кто остался на Доминике. Да и на этом острове еще скрывались в отрогах вулкана Суфриер несколько десятков загнанных и обреченных карибов. Их участь была понятна ей.

Перед сном Лука поцеловал Кату и сказал, понимая, что ей неприятно будет это услышать:

– Мне необходимо зайти на Сен-Мартен, милая.

– Без этого никак нельзя? – встрепенулась она.

– Там наше дело осталось, милая. Больше ничто не связывает меня с этим островом. А средства нам могут понадобиться. И большие, раз у меня корабль.

– Я понимаю и согласна, хотя мне и неприятно.

– У нас все будет хорошо, – сказал Лука.

Каждый день Лука требовал, чтобы весь его экипаж овладевал приемами боя. Для этого он заставлял матросов ежедневно упражняться в стрельбе из мушкетов, а канониров стрелять из пушек. На палубе стояла кутерьма, грохот, и часто команды приходилось орать в рупор, чтобы перекрыть шум учений.

Ката часто сама брала в руки мушкет, палила из него, потирая ушибленное отдачей плечо, за что Лука ей постоянно выговаривал:

– Посмотри, какой синяк у тебя на плече, Ката! Зачем тебе это? Лучше из пистолета пали. У меня как раз есть для тебя подходящий, совсем маленький. Он не так тяжел.

– Я хочу тоже овладеть оружием белых, Люк! Это может пригодиться в любой день. А на борту наши дети.

– Не женское это дело, Ката. Ты меня пугаешь. А детьми пусть побольше занимаются кормилица Марта и дед Макей.

– У них это хорошо получается, Люк. А дед просто потешный. Он так плохо говорит по-французски, что его трудно понять. Почему это так?

– Старый он, Ката. У вас тоже ведь не все хорошо овладевают чужим языком. Помнится, только ты да Жан и научились говорить по-французски. Остальные запомнили лишь десяток-другой слов и этим ограничились. Я и сам с трудом научился. Зато Назар говорит без акцента. Вот это способности!

В Филипсбурге Ката наотрез отказалась сойти на берег и поселиться в доме Луизы. Это не удивило Луку. Он уже знал твердый характер Катуари. Не настаивал, но потом отвез ее в Мариго на французской стороне.

– Здесь ты познакомишься с местным обществом, развлечешься, пока я буду заниматься делами. Это будет тебе интересно, Ката. И полезно, – добавил он.

Она согласилась с неохотой, но перечить не стала. Прежняя закваска и суровое воспитание давали свои плоды.

– Постарайся надолго меня здесь не оставлять, – просила Ката. – Это тот дом, где поселился бывший пират, о котором ты мне рассказывал?

– Тот самый, Ката. Здесь живут две молодые девушки. Они тебе составят компанию, познакомят с обычаями и привычками. Должна же ты привыкнуть к ним. Это не больше чем на неделю. Или десять дней. Потерпи, любовь моя индейская! – И поцеловал ее в губы долгим поцелуем, ощущая, как ей нравится этот европейский обычай.

– Мне не нравится, что ты сказал «индейская»! Я просто твоя жена, белая, если хочешь, – и Ката засмущалась, чем сильно удивила Луку.

– Неужели ты стала причислять себя к белым? Это мне приятно слышать!

– В какой-то мере, Люк. Разве я не права?

– Конечно, права! Я очень рад, очень!

Прибежали девушки, подождали пока Люк попрощается, не дождались и спросили при нем:

– Мадам, вы не согласитесь с нами пройтись по лавкам? А то нас одних не пускают. Просим вас, мадам!

– Она пойдет, девочки! – улыбнулся Лука. – Я уже ухожу и оставляю эту мадам на ваше попечение, а чтобы вам было веселее, возьмите по золотому экю на сладости. Только не говорите отцу, а то он меня отругает.

– Спасибо, месье Люк! Вы очень добры! Мадам Ката, мы вас будем ждать.

– До скорого свидания, дорогая моя. – Он поцеловал ее и удалился.

Жан уже ждал его в бричке.

Неделя пролетела очень быстро, и Лука едва успел привести дела в относительный порядок вместе с управляющим мессиром Бертраном.

Он спешил за Катой. Судно почти было готово к отплытию, и дело было за его женщиной.

Она встретила его радостным вскриком, чем поразила Луку. Это уже явно здешнее влияние. По-видимому, общество горожанок потихоньку изменяло эту сдержанную и спокойную дикарку.

– Ката, ты выглядишь просто восхитительно! – не смог удержаться от восклицания Лука. – Эти две проказницы так изменили тебя?

– Мне неловко, Люк. Я сопротивлялась.

– Не огорчайся! Тебе очень все идет. Так красиво смотришься. Наверное, и поклонники появились? – улыбнулся он весело.

Ката покраснела, потупила глаза.

– Ты что? Это правда, про поклонников? Ха-ха! Вот забава!

– Не смейся, но это так, Люк. Ты уехал, и ко мне привязался один господин.

– И ты его чуть не убила, ха-ха-ха!

Она побледнела, но ответила тихо:

– Мысль такая была, но девочки отговорили.

– И правильно сделали! Ты-то тут при чем? Это же не ты к нему, а он к тебе подкатывался, этот самый некий господин. Не печалься! У белых это в порядке вещей. И не стоит придавать этому значения, Ката. Это вроде невинной, но приятной игры между мужчиной и женщиной. Называют это флиртом. Он, как правило, ни к чему не обязывает.

– И ты так играешь, Люк? – вскинула она на него синие глаза, и в них Лука прочитал беспокойство и зародыш гнева.

– Конечно, Ката! Но это было задолго до знакомства с тобой. Успокойся!

– А с твоей первой женой ты тоже так играл?

– Все начинается, как правило, с игры, Ката. Потом пара смотрит, что из этого получается. Большинство после этого расстаются, но некоторые продолжают встречаться, возникает любовь, и они вступают в брак и создают семью.

Ката надолго задумалась. А Лука покровительственно обнял ее и приник к холодным трепетным губам.

– Какая сложная у белых жизнь, Люк, – вздохнула она.

– Ты привыкнешь, Ката! Я верю в тебя! Ты уже многое переняла, осталось совсем немного! Вот устроимся на новом месте, и ты всему научишься. Мне ведь тоже нелегко было приспособиться к новой жизни.

Они вернулись через день и тут же стали собирать вещи. Судно было готово к отплытию. Она так и не посмотрела дом Луизы, но и о продаже его не заикнулась, хотя Лука этого ожидал.

– Ката, ты должна пойти со мной в банк. Я хочу показать тебе, как ты сможешь воспользоваться нашими деньгами.

– Зачем это, Люк? – встрепенулась она. – Разве нам нужны деньги?

– Деньги всегда нужны, милая моя дикарка. У нас без денег человек ничего не значит, и никто его не будет уважать. Это необходимо, любовь моя!

Управляющий отделением попросил Кату поставить подпись на бланке.

– Простите, господин, но она не умеет писать. Может, какой-нибудь знак?

– Можно и знак, месье, но она должна запомнить его и суметь воспроизвести.

– Ката, ты должна поставить вот здесь свой знак. Придумай его и запомни. И надо научиться его рисовать. Иначе денег ты не получишь.

Она долго не могла понять, что от нее требуют, а главное – зачем. Но все же с трудом согласилась.

– Ты вначале попрактикуйся рисовать, Ката.

Она неумело взяла в руки перо гуся, осмотрела его и осторожно начала рисовать какой-то сложный рисунок.

– Ката, знак должен быть простым. Вот, гляди, как я рисую свой. – И Лука быстро расписался на клочке бумаги, на котором она рисовала. – Так и ты постарайся нарисовать. Просто и быстро. Но обязательно запомни знак.