— Ленка, неужели ты испекла для меня свой чудо-торт?

— Ну, — подтвердила Княжна, после чего скинула с подноса полотенчико, дав тем самым мне и остальным возможность увидеть огромный овал торта, а потом и уловить аромат ванили и миндального ликера. — Вчера три часа пекла. А ты чего про наследование какое-то говорила?

— Да я это… Э… Надеялась, что ты мне рецепт дашь, — нашлась я, причем, не сильно погрешив против истины. Дело в том, что торт «Чудо», который свел с ума весь персонал нашего отдела, могла печь только Княжна, а делиться секретом его приготовления не соглашалась даже под пытками.

— Размечталась! — фыркнула Ленка. — Жуй, когда надо я испеку.

— Спасибо.

— А вот от меня, то есть от нас, мужчин. — На этот раз от толпы отделился Кузин и протянул мне пластиковую бутылку, наполненную какой-то оранжевой жидкостью.

— Что это? — ошалев от такой щедрости, поинтересовалась я.

— Спирт, — гордо сообщил Санин, а Манин пояснил. — Настоянный на апельсиновых корках.

— Вот это да! Спасибо, мужики, — растрогалась я.

— А я вот… тоже тебе… подарок, — это Лева Блохин, пунцовый от смущения, выдвинулся в первые ряды и протянул мне литровую банку, закрытую полиэтиленовой крышкой.

— Тоже спирт?

— Что ты! — еще больше покраснел он. — Это духи. Французские.

— В Париже кончились флаконы?

— Они в разлив продаются. На рынке. Мы решили взять побольше, чтобы тебе надолго хватило.

— Да, — высунулся Зорин. — Пусть, думаем, Леля хорошими духами вдоволь попользуется, а то я видел твой флакончик, он во-о-о-т такусенький. — И он продемонстрировал всем ноготь на своем мизинце.

— И название какое-то дурацкое то ли Кензо, то ли Мензо.

— Дешевые, наверное, — встрял Кузин.

— Как пить дать, китайские. А мы вот, то сеть он, — Зорин ткнул друга в бок. — Он тебе настоящие французские купил. «Шанель» называются, слышала, может?

— В разлив? — уточнила я.

— Ага. Из города Парижа в цистерне привезли.

— Ну-ну.

Все присутствующие дамы приглушенно прыснули. Я же залилась громким, псевдо счастливым смехом.

— Спасибо огромное. Теперь могу смело свои копеечные «Кензо» выкинуть на помойку.

Дамы прыснули еще громче.

— А вас всех приглашаю к 10 часам в нашу комнату, праздновать.

Все радостно загалдели и разошлись. А мы, я, подружки, торт и две спиртосодержащие бутыли, отправились в комнату, где в скором времени должен был состояться банкет.

— Давай понюхаем, — предложила Маринка, когда мы водрузили банку на стол.

— Может, не надо?

— Давай, открывай, — скомандовала Маруся, известная своим неравнодушием к пахучим химическим соединениям.

— Сами напросились, потом не жалуйтесь, — предупредила я и сорвала крышку.

Сначала мы ничего не почувствовали, но уже через секунду по комнате разнесся приторно-сладкий запах то ли сирени, то ли фиалки. Сразу вспомнилось детство, международный женский день 8 марта и сосед по парте, подаривший мне на этот праздник флакончик рублевых духов «Цветущий сад», которыми я ни разу не рискнула подушиться из-за боязни, что все окрестные пчелы слетятся на меня, как на этот самый сад.

— Кошмар! — резюмировала Княжна.

— Что, интересно, туда налили?

— Тебе же сказали, что «Шанель», — простодушно подсказала Эмма Петровна.

— Размечтались. В лучшем случае «Цветы России».

— А что? Нормально пахнет, — неуверенно протянула Маруся. Мы все уставились на нее, как на идиотку. — Нормально, говорю, цветочками.

— Тогда забирай, — я милостиво подвинула банку подруге.

— Можно?

— Нельзя! — закричала Княжна, вырвав сосуд из рук Маруси. — Она нас задушит, ты же знаешь, сколько она на себя духов выливает!

— Ладно, не дам.

К большому недовольству Маруси я закрыла банку, убрала ее в стол и под страхом смерти не позволила ей к ней прикасаться. Потом я включила кондиционер, плюхнулась в кресло, задумалась.

— Чем ты нас будешь поить? — поинтересовалась Княжна.

И, правда, чем? Не спиртом же дареным. Больше-то у меня ничего нет.

— А вот хотя бы шанелем этим. Там градусов 60. А тортом закусим.

— Ну, пра-а-а-вда? — заканючила Маруся.

— Вот алкоголики! Чем я их кормить буду, им не интересно, им водки подавай.

— Можно и джина.

— Будет вам водка, — пересчитав в уме содержимое кошелька, добавила, — и джин.

— Ура! — возопила радостная компания.

А я засела за телефон. К моему счастью, я сразу дозвонилась до фирмы «Вуаля!», которая специализировалась по доставке продуктов на дом.

— Девушка, — обратилась я к оператору. — Нам две бутылки джина, нет, пожалуй, одну, его все равно никто пить не будет, и «Швепса». Три водки «Пшеничной»…

— Четыре, — встряла непьющая Марья.

— Четыре.

— А мне портвейна, — пискнула Маринка.

— Бутылку белого массандровского портвейна. Колбасы, сыра, хлеба, горбуши копченой, так, что еще, — я вопросительно посмотрела на подруг.

— Шпротиков.

— Шпротов 3 банки, маринованных огурчиков, лимонов.

— И ананас, — ошалело гаркнула Маруся.

— И ананас, — смиренно заказала я и дала отбой.

— А горячего?

— Чего тебе?

— Жульена.

— Картошки из нашей столовки поешь, — отбрила я Марусю.

— Пустую картошку?

— Тушеную с мясом.

— Ну, тогда ладно.

Я треснула ее по загривку и начала составлять столы.

Через 20 минут столы были составлены в один большой, еще через 20 на нем появились бутылки и закуски, а спустя очередные 20 вокруг него уже сидели мои возбужденные коллеги и сверкали голодными глазами на угощение.

Я из вредности потомила их лишнюю четверть часа (как никак, вытрясли из меня весь аванс, а теперь клацают зубами от нетерпения, не волнуясь о том, что в кошельке у меня осталась только пятерка на проезд и пластиковая карта с заначкой), но к 10 —15 мы все же начали.

Не буду утруждать вас рассказами о застолье, все и без того знают, как гуляют у нас на Руси. Тост за именинницу, потом «между первой и второй перерывчик не большой», дальше стоя за прекрасных дам, потом «чтобы елось и пилось» (будто без тоста им не пьется и не есться), и так до бесконечности, вернее, до конечности, то есть до опорожнения последней бутылки.

… Было почти 12, когда в дверь постучали.

— Хто тама? — спросил у дверной ручки программист Сереженька.

— Это я почтальон Печкин… — захихикал Кузин и уронил в тарелку с картошкой свои очки.

— Это милиционер Геркулесов, — раздалось из-за двери. — Принес известия про вашего … кхм… мальчика.

— Коленька! — радостно запищала Маруся, рванувшись к двери.

Через секунду Геркулесов уже стоял в нашей комнате и робко извинялся.

— Простите, ради бога, я не знал, что у вас застолье.

— Да ладно, не берите в голову, лучше присоединяйтесь к нам, — заискрила Маруся и, вцепившись в его локоть, начала тянуть к столу.

— Нет, я пойду…

— Нет уж, садитесь. — Маруся все настойчивее пихала парня в гущу веселящихся.

— Да не удобно…

— Неудобно на потолке спать — одеяло падает, — ляпнула я. — Так что лучше сядьте, от нее все равно не возможно отделаться.

Геркулесов, еще помявшись для виду, сел. Маруся примостилась рядышком.

— Чего празднуем? — поинтересовался он, подозрительно принюхиваясь к джину, который благодаря заботливым рукам Маруси, оказался вместе со стаканом в его руке.

— У Лели День рождения, — сообщила Маринка.

— У вас? — он оторвался от созерцания янтарной жидкости и удивленно уставился на меня.

— И чего тут странного? — насупилась я. — Даже если вы считаете, что меня нашли в капусте, это еще не говорит о том, что у меня не может быть…

— Нет, вы не правильно поняли… Просто, — он робко улыбнулся, — у меня тоже сегодня День рождения.

— Вот это да! — шумно выдохнул Зорин и полез через стол обниматься.

Все остальные тоже повскакивали с мест, обступили именинника, загалдели. Геркулесов еще больше стушевался: покраснел, опустил очи, залепетал «спасибо, спасибо». Добила его Маруся — с воплем «Дорогой вы наш!» она, растолкав всех, бросилась к нему на грудь, прижалась нарумяненной щекой к его кожаной куртке, а, належавшись, подпрыгнула и запечатлела на пунцовой щеке Геркулесова смачный поцелуй. После такого поздравления именинник впал в ступор, из которого его смог вывести только джин.