Членами противопожарной дружины мы стали совсем недавно. И членство наше ознаменовалось двумя событиями: первое — нам выдали зеленую форму, второе — плакаты с нашими фамилиями вывесили во всех коридорах НИИ. Так что теперь каждый нихлоровец знает, кто конкретно стоит на страже их противопожарной безопасности, и кто какими средствами за нее борется. Я, например, вывожу людей из здания, Княжна вызывает пожарных, Маринка работает с огнетушителем, а захапистая Маруся с песком и кошмой. Что такое «кошма» Маруся до последнего времени не знала, а напросилась с ней работать только потому, что ей слово понравилось. Когда же уразумела, что это кусок тряпки, которой сбивают пламя, жутко обиделась и даже попыталась выйти из дружины, мотивирую это тем, что ее обманом в нее заманили.

— Я думала, что «кошма» — это что-то вроде «кашпо» или «кашне», — верещала она, размахивая своими худенькими ручонками перед носом начальника.

— А зачем при пожаре горшок и шарф, ты не подумала? — резонно замечал начальник. — Кашпо на стену вешают, тебе с кошмой надо работать …

— Не буду я с тряпкой работать, — горячилась Маруся.

— Раньше надо было думать, а теперь ничего уж не поделаешь, — разводил руками Кузин.

Но и тут Маруся не сдалась без боя, с присущим только ей упорством она начала выклянчивать у Маринки огнетушитель, и та даже согласилась, но было поздно — плакаты-то уже на каждой стене, и как сказал Кузин «ничего уж не поделаешь».

Маруся сделала вид, что смирилась, а в одно прекрасное утро неожиданно выяснилось, что кошма со стенда чудесным образом испарилась. Кому понадобился кусок грубой тряпки, так и не выяснили, новую вешать не стали из боязни, что и ее сопрут, чем очень порадовали Марусю, которая и старую-то своровала с большим трудом.

— Ну что, голуба, — ехидно поинтересовалась Княжна у Маруси, —

с кошмой работать будем?

— Так нет ее, — невинно замигала своими огромными глазищами наша активистка.

— Найдем, — продолжала издеваться Ленка. — И про песочек не забудем. Да?

— Отстань, — огрызнулась Маруся и зашагала к выходу.

— Противогаз возьми! — громыхнула ей в след Эмма Петровна. — Противогаз-то!

Маруся развернулась, схватила в охапку первый попавшийся тюк, нацепила его себе на бок и вывалилась в коридор, громко бумцая тяжелым противогазом по своему костлявому бедру. Мы потянулись следом.

Коридор выглядел, как всегда — ни гари, ни дымы. Зато за дверью, разделяющей его и фойе, слышались истерические вопли и топот ног.

— Ну вот, как всегда мы самые последние, — с досадой прошептала Марья.

— А еще дружинницы, — подпела ей Княжна. — Мы же в авангарде должны быть. — Она ощутимо ткнула Марусю в бок. — Особенно ты, бригадирша.

— Сами виноваты, нечего было чай дуть, когда труба позвала, — отбрила оппонентку «бригадирша». — А теперь без лишних разговоров на борьбу с пожаром, шагом марш!

И мы, как послушные призывники, зашагали к двери.

Выйдя в фойе, первое, что увидели, так это груду огнетушителей, сваленных прямо на пол. Вид эта груда имела нарядный — огнетушители были ярко-красными, сверкающими — но бестолковый. Вокруг нее бегали взмыленные мужики, пинали алые емкости и матерились. Рядом, беспрестанно вереща, размахивала руками вахтерша. А из двери, разделяющей фойе и лестничный пролет, валил густой сизый дым.

— Это что за безобразие? — генеральским басом гаркнула Маруся.

— Пожар! — с новой силой заверещала вахтерша. — Горим!

— А почему не тушим? — возопила командирша, деловито растолкав мужиков, и вырвав из груды самый большой огнетушитель.

— Нечем, — доложил один из них, самый взмыленный и почему-то чумазый мужичек, по голосу идентифицированный, как наш начальник Кузин. — Ни один огнетушитель не работает.

Все закивали, потом Кузин опасливо выглянул на лестницу, принюхался, после чего доложил:

— Скоро догорит.

— Что, что догорит? — загалдели мы.

— Патентное бюро.

— И где оно у нас находится? — поинтересовалась Маруся.

— А вот как поднимешься, так сразу и оно. Первая дверь, — охотно пояснил Кузин.

— А точно догорит? — заволновалась я.

— Ну… Наверное, — замялся Кузин. — А что, думаете, нет?

— А вдруг перекинется? Там же бумаги кругом, стеллажи, пенеплен на стенах. Все это должно хорошо гореть.

— И что нам теперь делать? — проблеял один из мужиков.

— Тушить, — скомандовала Маруся.

— Но не работают же…

— Кошмой.

— Нет ее! Украли!

— Тогда песком, — сурово скомандовала Маруся, — Мужчины, бегом за ящиком и лопатами.

Представители сильного пола во главе с Кузиным ходко затрусили к противопожарному щиту.

— Пожарных вызвали? — прокричала им вслед Княжна.

— Нет, вроде, — обернулся один из мужчин, кажется, начальник монтажного цеха. — Или вызвали? — он ткнул Кузина в сутулую спину. — Вань, вызвали?

— Не знаю.

— А главного по технике безопасности?

— Мы хотели, но его нет. Он на городском собрании, читает доклад о соблюдении противопожарных норм.

— Вот олухи! — выругалась Княжна и заспешила к телефону.

Маруся тем временем сгоняла за припрятанной в кладовку кошмой, нацепила на моську противогаз, по-ленински вытянула руку, после чего прогудела:

— Г-у-у.

— Чего? — обалдела Маринка.

— Г-у-у.

— Гу. Как?

Маруся рывком сдернула с лица противогаз и рявкнула:

— За мной, говорю!

— А-а, — облегченно кивнула Маринка. — Понятно.

— Вперед! — воскликнула командирша еще более зычно, и первой ринулась на задымленную лестницу.

Пролет мы миновали с большим трудом, ибо видимость была нулевая, и мы постоянно спотыкались, налетали друг на друга, толкались, ругались, короче, вели себя как невоспитанные ежики в тумане.

Когда лестница была преодолена, мы, откашливаясь и потирая ушибленные локти, вывалились в коридор второго этажа. Там оказалось не так дымно (видимо, сквозняк выдувал чадный туман за дверь) и мы смогли обозреть почти все пространство. Оказалось, что дверь в искомый кабинет находится прямиком перед нашими слезящимися глазами. Дверь почему-то заперта, а из-под нее валит вязкий черный дым.

— Разойдись!!! — донеслось до нас из тумана.

Мы разошлись, вместе с нами к стеночкам прилипло еще несколько зевак, примчавшихся на пожар, как на шоу Жан-Мишеля Жара. Мы непонимающе переглядывались, недоумевая, кто же отдал дурацкий приказ. Ответ не заставил себя ждать. С гиканьем из тумана вынырнул уже знакомый вам Селейман Абрамович, пыхтя, пронесся по коридору, глухо врезался в дверь своим костлявым плечиком, охая и хрипя, отлетел на исходную, после чего повторил заход еще раз десять.

— И так уже 10 минут, — доверительно сообщила нам одна из любопытных дам. — Никак взломать не могут.

— А покрепче мужика в институте не нашлось? — разозлилась Княжна.

Кумушки синхронно пожали плечами, типа, мы-то тут причем. Княжна хотела еще что-то сказать, она даже глаза сузила и рот раскрыла, но тут из тумана вместо измочаленного Швейцера вывалилась крепкая пожилая мадама в цветастом платье и бросилась на дверь с таким душераздирающим воем, как неутешная вдова кидается на гроб любимого мужа.

— Погибла! А-а! Погибла, девочка моя! Сгорела, душенька! А-А! — заголосила она, молотя руками по запертой двери.

— Чего это она? — наморщила нос Княжна. — Психическая что ли?

— Нет, это Галина Ивановна, — тут же доложила одна из кумушек. — Начальница Патентного бюро.

— И что это меняет? — с сомнением протянула Ленка, следя за беснующейся мадамой. — Разве начальники не могут быть психическими?

— Там у нее Дуся осталась. Сгорела, наверное, уже.

— А кто такая Дуся? Кошка что ли?

— Бегония, — прыснув в кулачек, пояснила еще одна кумушка.

Тут дверь, уставшая сопротивляться натиску мощной начальничьей груди, охнула и со скрежетом распахнулась. Тут же из образовавшегося проема в коридор хлынул поток черного едкого дыма, заволакивая все вокруг. Кумушки с чихом разбежались, а мы, стражи противопожарной безопасности, ворвались внутрь.