— Девчонки, — вновь подала голос Ксюха. — А что если нам фирму по-другому назвать, например «Ксени Мари»?

— Что еще за фигня? Какая Ксени? — начала выходить из себя Сонька. — Нет такого имени.

— Можно Осанна Мари, — мечтательно прошептала Ксюша, — я ж по паспорту Оксана.

— Ты тут к моей фирме не примазывайся! — вышла-таки из себя Сонька. — Ишь чего надумала! Осанна Мари! На чужом горбу хочешь в рай въехать? — все больше распалялась она. — Ворюга! Мою идею решила присвоить!

— Да я помочь хочу… — начала оправдываться Ксюша. — А про другое название я пошутила…

— Зря я вам рассказала! Зря!

— Ну ладно, Сонь, ну не кричи ты так, — начала увещевать я.

— Завистницы! Ворюги! Интриганки! — не унималась подруга.

— А ты врунья!

— А вы мегеры!

— Но ты все равно нас любишь, — примирительно промурлыкала я.

— Я вас ненавижу! Катитесь обе к ядрене фене! — очень по-доброму, даже ласково послала нас Сонька.

— Так как насчет веревочки? — миролюбиво проговорила Ксюха, тыча «мадам Анаис» в бок.

— Где я тебе возьму? — почти спокойно спросила она. — Вон шнурки их ботинок вынь.

— Тогда ботинки будут слетать. Надо что-то другое…

— Шнурок от телефона! — нашлась я. — Он как раз длинный, к тому же кожаный…

— Точно! — воскликнула Ксюша, выуживая из-за ворота кофты свой «Самсунг», который болтался у нее на груди. — Жалко, конечно, его разрывать, но ничего не поделаешь…

Мы перерезали шнурок ножницами (к счастью они нашлись на столе, иначе нам пришлось бы кожу грызть, потому что разорвать сплетенный в косичку жгут не было никакой возможности). Потом подвязали Ксюшины штаны. Получилось не очень эстетично, потому что размочаленные концы шнурка не желали лежать красивым бантом, а торчали в разные стороны. Но, по крайней мере, теперь джинсы держались на талии, а не болтались в районе ластовицы колготок.

Посчитав дело сделанным, мы залезли с ногами на потрепанный диванчик, включили настольную лампу, развалились, укрывшись скатертью. Сонька, выспавшаяся днем, взяла старые газеты и начала их листать. Мы с Ксюшей собрались подремать.

Вдруг Сонька ойкнула.

— Ты чего шумишь? — Ксюша приоткрыла один глаз. — Дай поспать-то.

— Девочки… Мне такой жуткий сон приснился… Будто Петя умер. — Сонька отбросила газету. — Даже не то, что умер. Его убили. И он весь в крови лежит в комнате, где лыжи выдают… Вот ведь присниться! — ее передернуло.

Я прокашлялась.

— Сонь, ты только не волнуйся…

— Да ладно. Мне и раньше кошмары снились.

— Дело в том, что тебе это не приснилось.

— Как это?

— Петю убили.

Сонька открыла рот. Потом закрыла. Снова открыла. Наконец, обретя дар речи, пробормотала:

— Не может быть. А кто?

— Милиция разберется, — дежурно ответила я.

— Кстати! А где милиция? — Сонька вскочила. — Где следователи, эксперты? Где Геркулесов, наконец?

Мы объяснили. Сонька не поверила.

— Не может быть, что никакой связи с внешним миром! Не верю! На дворе 21 век! Мы запускаем спутники на Марс, клонируем людей! А вы хотите мне сказать, что на этой долбанной турбазе нет ни одного рабочего телефона?

— Так точно.

Сонька вытащила свой мобильник и забегала по комнате.

— Ну давай, ловись… Ловись, я сказала!

Она запрыгнула на подоконник, руку с телефоном вытянула к самому потолку, потом, не увидев результата, высунула в форточку.

— Ну хоть эсемеску бы послать, — захныкала она. — Черт! Одно и то же — поиск сети.

— Сонь, успокойся. До утра осталось несколько часов. Как только начнет светать, Артемон с Кукой на лыжах доедут до шоссе…

— А вдруг этот маньяк еще кого-нибудь шлепнет?

— Да почему ты решила, что это маньяк? — удивилась я.

— А кто же? Зачем нормальному человеку убивать Петьку? Он что миллионер, милиционер, игрок, шантажист?

— А может и шантажист, откуда ты знаешь?

— И кого он шантажировал? Антошку что ли Симкова, за то, что тот на рабочем месте водку пьет? Или Витьку? А может Санина с Маниным? Их есть за что — вон сколько у государства уворовали…

— Сонь, мне такого про этого Петюню порассказали, что я ничему не удивляюсь…

— А что? — Сонькины глаза загорелись огнем любопытства.

Я вкратце передала содержание бесед с Зориным и Тю-тю, потом спросила:

— И что вы по этому поводу думаете?

— Не знаю… — Сонька нахмурилась. — Ничего не думаю…

— А я думаю, что убили его не за это! — воскликнула Ксюша. — Да знаешь, сколько таких вонючек, как этот Петька, на свете живет? У моего Педика, что не партнер, то гнида. Один ко мне пристает, спасу нет, другой за ним шпионит, третий споить пытается! И все живы!

— Ты это к чему? — не поняла Сонька. — К тому, что весь мир бардак?

— К тому, что Петьку убил маньяк! — припечатала Ксюша. — Садист! Вон как его изуродовал…

— Что ты на маньяках зациклилась? — начала спорить Сонька. — Это тебе не кино американское! Это жизнь. А в жизни убивают даже за бутылку…

— Нет, это маньяк. У них в НИИ полно маньяков… Химия, волшебница, постаралась!

— Тогда почему этот маньяк еще кого-нибудь не убил? Они ведь одной жертвой не ограничиваются…

— Погоди! Еще не вечер!

— Типун тебе на язык! — по-настоящему разозлилась Сонька.

Ксюша сплюнула через левое плечо, потом испытывающе на меня посмотрела и спросила:

— А ты, Леля, как думаешь?

— Думаю, что маньяк тут не при чем. Но доказательств у меня нет. Разве что одно, — я понизила голос. — Девочки, я вам не говорила, что слышала, как кто-то кому-то угрожал?

Девочки, переглянувшись, замотали головами. Тогда я поведала им содержание подслушанного разговора. Когда я замолкала, Ксюша неуверенно произнесла:

— Ну это может и ничего не значить… Мало ли, кто кому грозит. Ты, например, Соньку раз 100 убить грозилась. А ничего, жива пока подружка.

— Все верно, я тоже сначала так подумала… Но ведь у нас труп в соседнем здании.

— И полутруп в больнице, — влезла Сонька.

— Какой еще полутруп?

— Ну не совсем, конечно, полутруп. Я хотела сказать, что есть еще один пострадавший. Не погибший только чудом.

— Девочки! — я вскочила. — Где Витька? Надо с ним поговорить! Может, это он тогда ссорился с одним из своих друзей. Или знает, кто ссорился. Может, наши подозрения выеденного яйца не стоят.

— Или наоборот! — тут уж вскочила Сонька. — Вдруг это Витька Петюню убил!

— Или знает, за что его убили! — докончила Ксюша и понеслась к двери. — Уж кому, как не Витьку, знать все Петины грешки!

Мы вылетели из библиотеки и помчались по лестнице.

— Это точно Витька! — кричала Сонька, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. — Он же Петюне завидовал. Значит, ненавидел. Зависть — страшное чувство.

— Точно! Я видела, как он зубами скрипел, когда Петюня пытался тебя завалить.

— Меня? — Сонька резко затормозила. — Он что, ко мне приставал?

— Еще как!

— Но я не далась? Да, девочки? Уж это я бы запомнила… наверное…

— Ты не далась, — успокоила ее Ксюша. — Ты, как всегда, стояла за свою честь насмерть.

— Слава тебе господи! — Сонька просияла и возобновила свой сумасшедший бег.

Вот мы и в фойе. Как слоны, промчались по нему. Чуть не снесли по пути все еще спящего на ящиках с мусором Блохина. Ворвавшись в Музыкальный зал, остановились на входе.

— Где он? — Сонька начала рыскать взглядом по помещению.

— Был за роялем.

— Ни фига не видно…

— А ты свет включить.

Сонька пошарила рукой по стене, нащупала выключатель, стукнула по нему. Тут же помещение озарилось ярким светом.

Сонька наклонилась.

— Он и сейчас за роялем. Спит, наверное, пьянюга.

Я этими словами, она поскакала к разнесчастному инструменту. Мы следом. Не добегая метра, Сонька резко затормозила.

— Ты чего? — заверещала Ксюша.

Сонька обернулась. Глаза ее были широко открыты, лицо бледное. Она что-то квакнула и указала пальцем в пол.