Как ни странно, но у Лены от этого сразу прошел страх. Больше того, она даже соображать лучше стала, хотя, конечно, многим ее поведение может показаться, выражаясь по-научному, «неадекватным ситуации».

С чего-то ей взбрело в голову, будто надо подобрать гильзочки от своих маленьких спортивно-охотничьих патрончиков. Зачем? Кажется, тогда Лена подумала, будто делает это для того, чтоб осложнить криминалистам идентификацию оружия. Например, если в том городе, где она влепила такую же пульку в живот хулиганистому пацану, менты нашли и прибрали к месту гильзу, то царапины, оставленные казенником пистолета на латуни гильзы, будут такие же, как на этих только что отстрелянных гильзах. А тот пацан, как она была уверена, сумел ее рассмотреть и запомнить. В том, что тот парень остался жив, Лена не сомневалась, так же как и в том, что Гундос и Гриб копыта отбросили. Стало быть, если его в больнице навестили менты, он мог, наверно, дать какие-то приметы или даже целый словесный портрет. Найдут менты гильзочки и, возможно, начнут искать, не отмечался ли где такой ствол. Сперва в городе, а потом и во всероссийском масштабе. Конечно, сколько времени это займет, неизвестно, но возможно, ежели у ментов компьютеризация кое-какое развитие получила, то ориентировка с фотороботом Лены появится у здешней ППС и УРа еще до того, как она отсюда свалит. Правда, забота о подборе гильз не помогла бы Лене, если б кто-то из жильцов услышал выстрелы и в подвал явились менты. А ведь они запросто могли появиться как раз тогда, когда Лена гильзы разыскивала.

Конечно, кто-нибудь может заметить, что тогда бы и пули стоило выковырять

— они ведь тоже улика! Однако хотя, как уже отмечалось, Лена институтов не кончала и криминалистику не изучала, кое-какие знания по этой теме имела. Например, она знала, что мягкие, безоболочечные пульки калибра 5, 6 при попадании в тело, особенно в кость, деформируются значительно сильнее, чем, допустим, те, что имеют томпаковые оболочки. Иногда эти самые 5, 6 просто в лепешку сминаются. В общем, по следам от дульных нарезов на этом свинцовом комочке много не вычислишь. И вероятность того, что перепутаешь один ствол с другим, — немалая. А вот если гильза останется — шансов больше.

Одну гильзу Лена нашла почти сразу же рядом с собой. А вот вторая, должно быть, отлетев к стене и ударившись об нее, отскочила аж к плечу Гриба, распростертого на полу. Когда Лена осторожно полезла ее подбирать — удивительно, но она в этот момент не мертвеца боялась, а четко соображала, что ей нужно сделать это, не замаравшись в крови! — то она разглядела и третью гильзу, закатившуюся под бок трупа. Чтоб достать гильзу, Лене пришлось немного приподнять покойника, и тут под курткой у Гриба что-то прошуршало и тихо брякнуло. Лена не шарахнулась от него, не испугалась, а, спокойно забрав гильзу, залезла убитому за ворот куртки и вытащила сотовый телефон. Наверно, он при падении выскользнул из кармана, но на пол выпасть не успел.

Лена о такой штуковине мечтала уже несколько лет. Иногда ей давали возможность попользоваться этими шикарными вещицами, но своего у нее никогда не было. Больше того, она подозревала, что и не будет вовсе. Потому что, во-первых, деньги нужны, а во-вторых — более-менее постоянное местожительство, куда тебе могли бы счета за переговоры присылать. Деньги у Лены изредка появлялись, а вот места жительства она меняла гораздо чаще, чем перчатки. Во всяком случае, такого, где она была бы честно и благородно прописана, Лена не имела.

Взяв телефон по принципу «чтобы было», Лена уже перескочила какой-то психологический барьер. После этого она самым бестрепетным образом принялась шуровать по карманам трупов. При этом чем дольше она возилась, тем меньше опасалась того, что кто-нибудь заявится в подвал. Потому что прошло уже больше получаса, и если б кто-то услышал выстрелы и вызвал милицию, то менты уже давно бы прибыли и спустились в подвал.

Всю добычу грабительница запихивала в рюкзачок. Туда и телефон попал, и пейджер, обнаруженный на ремне у Гундоса, и оба пистолета, и туго набитые «лопатники» — бумажники, и даже сигареты с зажигалками. Перстни стянула с пальцев, обручальное кольцо с Гриба, часы на хороших массивных браслетках 985-й пробы, цепуры с обеих шей… Жадность обуяла! Грабь награбленное!

Сколько «дерева» и «зеленых» лежало в бумажниках, она пересчитывать не стала, хотя и собиралась поначалу. Потому что в это время Рекс вдруг насторожил уши, загавкал и метнулся куда-то вверх по лестнице. Тогда Лена не поняла, что он свою старую хозяйку почуял, и, поспешно затянув рюкзачок с «трофеями», вновь ухватилась за «марго». Хотя у нее теперь и посолиднее калибры имелись. Но тут сверху до нее долетел испуганный старушечий вскрик, шум падения, скулеж Рекса. Подхватив рюкзак, Лена побежала наверх… И не прогадала!

Во всяком случае сейчас, несмотря на все неприятные воспоминания, ей было хорошо. Жива, сыта, в тепле, в горячей ванне. И сможет выспаться на чистых простынках. А что будет завтра — тому бог владыка.Z Но все-таки вылеживаться тут, в ванне, слишком долго не стоило. Как ни приятно, а все же пора и честь знать. Во-первых, потому, что в сон клонит и при такой расслабухе можно невзначай прямо в ванне заснуть. Бывали ведь случаи, когда люди эдак засыпали и тонули. Правда, в основном пьяные, а Лена ни в одном глазу, хотя не отказалась бы сейчас пару стопок принять. Но все-таки обидно было бы утопнуть после того, что пережила сегодня. Кроме того, завтра ей тоже не стоит долго вылеживаться. Все же она не сделала того, за чем ее присылали — не отдала тюбик «Аквафреш» тем, кто его сегодня ждал. Так что надо все-таки ехать на эту самую Федоровскую как можно раньше. Может быть, даже сразу, не выгуливая, отвести Рекса к соседке, как ее, бишь… Александре Семеновне или Александре Степановне? Неважно, лишь бы она согласилась водиться с этим псом придурочным. Важнее, чтоб Лена как можно скорее доехала до поселка Лавровка, нашла там Федоровскую улицу, дом 47, и чтоб в этом доме обнаружилась-таки злополучная квартира 91. Тем более что в эту самую Лавровку дорога длинная и с пересадками, опять же автобусы, как видно, нечасто ходят. В общем, надо спать ложиться с тем расчетом, чтоб не продрыхать лишнего и вместе с тем недосыпа не ощущать.

Лена по-быстрому завершила свое мытье, окатилась душем, растерлась банным полотенцем. Повертелась малость перед зеркалом, висевшим над умывальником, порадовалась, что еще не дожила до тех лет, когда в зеркало противно глядеться. Нет, покамест, тьфу-тьфу, она сама себе, родимой, нравилась. Особенно в отмытом и розовеньком состоянии. А ежели еще подштукатуриться — вообще загляденье будет. Правда, на фиг это нужно — неизвестно. На личную жизнь ей много времени не оставляют.

Влезла в чистую ночнушку — благодать! Трусики на ночь — лишняя роскошь, все равно некому стягивать.

Лена уже замотала волосы полотенцем — фена у бабки, конечно, не было, а своего она с собой не захватила — не рассчитывала, что ванну принимать придется! Сунула было ноги в шлепанцы и тут отчетливо услышала «тю-лю-лю» сотового телефона…

Наверняка можно было не обращать внимания на звонок. Ясно ведь, что звонят не ей, а покойному Грибу. Скорее всего, как предполагала Лена, снявшая с убитого массивное обручальное кольцо, это его несчастная супруга волнуется.

Каково, а? Только что, греясь в теплой воде, Лена особо не переживала по поводу тех, кто остался коченеть в подвале, хотя, вообще-то, ничего плохого ей лично эти парни не сделали. И неизвестно, собирались ли они вообще ее бить, насиловать, убивать и так далее. Просто ей показалось, что Гриб с Гундосом могут с ней расправиться, и она, можно сказать, с перепугу их убила. Ясно, что после выстрела, свалившего Гриба, надо было и Гундоса валить, потому что тот, попадись ему Лена, живой бы ее не оставил. Но если б Лена не выстрелила в Гриба, возможно, что ничего ужасного и не произошло бы…