— Терпеть не могу пытать женщин, — объяснил он. — Поспешите, а мне надо дать слабительное лорду-протектору. Путь к реке свободен.

— Благослави вас Бог, сэр. — Кэтлин поспешила по ступенькам за Томом. — Я никак не ожидала найти хоть одного порядочного англичанина в таком месте, как лондонский Тауэр.

Том отер пот со лба.

— Боже, мне понадобилась половина эля всего Лондона и все мое красноречие, чтобы убедить этого быка помочь мне.

Спустя несколько минут они прыгнули в легкую лодку и выгребли на середину Темзы. Неприятный запах речной воды висел в воздухе.

— Том, — спросила Кэтлин, когда, наконец, осмелилась поверить, что свободна. — Как ты очутился здесь?

— Это длинная история, милая.

— Опять волшебство, Том?

Его глаза таинственно блеснули в темноте.

— Так ты снова поверила в волшебство?

— Теперь поверила, — пылко сказала она, и мысленно увидела красивого мужчину, вышедшего к ней из лучей заходящего солнца, услышала его музыкальный голос, почувствовала нежность его прикосновений и огромную радость от его объятий. Весли. «О, Весли. Только бы не опоздать.»

Она положила ладонь на руку Тома, остановив его на середине реки.

— Подожди, Том. Кромвель сказал, что у Весли есть дочь. Мы не можем уехать из Лондона без нее. Я бы никогда не простила себе этого. Она причина того, что он… всего того, что он сделал, — она наблюдала за Томом, ожидая, что он страшно удивится.

А он всего лишь похлопал ее по руке.

— Не беспокойся. Я знаю все о маленькой девчурке.

Ею овладело знакомое чувство удивления.

— Снова волшебство?

— Похвали меня хоть немножко за ум и ловкость, Кэтлин.

— Ладно, но как мы найдем Лауру?

— Она ждет нас с доброй католичкой в Милфорд Хейвене. Этот порт находится в четырнадцати милях от нашей родной Ирландии.

Кэтлин села на весла и принялась усиленно грести. Они проплыли мимо товарных барж, нагруженных увязанными в тюки товарами, небольших яликов, привязанных к берегу тросами, плоскодонок, пришвартованных на ночь к причалу. Фонари на столбах ярко отражались на поверхности воды.

— Том, ты волшебник.

— Если бы я им был, мы уже находились бы в Милфорде Хейвене. А так у нас впереди еще долгий путь.

— Мы еще не доехали?

Одномачтовый полубаркас направлялся на западное побережье Ирландии. Судно принадлежало Дейзи Лейн, «доброй католичке» Тома. Вся семья Дейзи была схвачена охотниками на священников. У нее не осталось ничего, кроме сильного тела весом в двести фунтов и горячего желания отомстить.

— Почти доехали, Лаура, — сказала Кэтлин в ответ на вопрос девочки. Она держала дочь Весли на коленях и в тысячный раз удивлялась этому чуду. Ее падчерица. Боже мой, она стала матерью. Эта мысль отозвалась в груди странной болью.

Неудивительно, что лорд-протектор так привязался к ребенку. Лаура изумительно красива. Ее кремовая кожа была осыпана веснушками. Золотистые волосы волнами спускались на спину. Ее огромные глаза так остро напоминали Весли, что Кэтлин хотелось плакать каждый раз, когда она смотрела на нее.

Любимое дитя Весли. Дейзи Лейн вырвала информацию о Лауре у ее бывшей няни методами, о которых Кэтлин предпочитала не думать. Женщина по имени Эстер Кленч обвинила Весли в том, что своей связью с Аннабель Пим он нарушил обет. Аннабель умерла при родах, а ее семья отвергла младенца.

Прикасаясь к Лауре, Кэтлин ощущала реально, что имеет отношение к несчастной мисс Пим. У нее не было чувства обиды на нее, а только решимость защищать ребенка, выполнить обязанности Аннабель, которая сама не дожила до этого.

Лаура засопела.

— Мне холодно.

— Я знаю, дорогая. — Кэтлин тщательно подоткнула шаль вокруг девочки.

— Как смешно ты говоришь.

— Я говорю так, как говорила моя мать и мать, моей матери, как говорили испокон веков на нашей земле.

— Я скучаю по дяде Оливеру. Он обычно разрешал мне сидеть на краю кровати мисс Бетти, пока читал Библию.

Кэтлин не захотелось представлять Оливера Кромвеля, читающего вслух своей умирающей дочери.

— Это вполне естественно скучать о людях, которые хорошо к тебе относятся, Лаура, — заставила себя сказать Кэтлин.

Лаура выпятила нижнюю губу.

— Мы еще не приехали? — снова спросила она. Кэтлин дала ей немного печенья.

— Скоро, моя радость. Скоро ты будешь опять со своим папой.

Крошечный подбородок задрожал.

— Тетя Кленч и дядя Оливер сказали, что он очень плохой человек. Они сказали, что он папист, который втянул меня в трясину греха, и что я больше никогда не должна буду ездить с ним.

— Это очень нехорошо с их стороны, — мягко сказала Кэтлин.

— Но они сказали… Кэтлин слегка встряхнула ее.

— Лаура, иногда взрослые люди говорят неправду. Тебя обманывали. Твой папа не втягивал тебя в трясину греха. Ты, конечно, помнишь, какая у тебя была жизнь, когда вы были вместе.

Лаура задумчиво прикусила губу, затем просветлела.

— О, иногда с ним было очень интересно! Мы играли в прятки, и я должна была вести себя очень-очень тихо. И я совсем не боялась темноты.

Кэтлин улыбнулась, сообразив, что Весли превратил в игру необходимость скрываться на заброшенных фермах.

— Тебе будет еще интереснее, моя радость. Подожди, пока не увидишь лошадей Клонмура. Твой папа и я возьмем тебя на конную прогулку.

— Это было уже так давно, — размышляла Лаура. — Что будет, если я уже не вспомню папу? Что будет, если он не вспомнит меня?

Кэтлин прижалась подбородком к голове девочки, наслаждаясь шелковистым прикосновением ее волос. Ее дочь.

— Он никогда не забывал тебя, Лаура. Он многое сделал за эти месяцы, чтобы вы оказались вместе. Он любит тебя.

«Слишком сильно, — подумала она. — Так сильно, что поступился своими принципами и выполнял приказания Кромвеля. Так сильно, — подумала она со вспышкой боли, — что побоялся рассказать мне о дочери».

Потому что он был слишком благороден, чтобы заставить ее выбирать между жизнью крошечного существа и своими убеждениями. А еще потому, что не вполне доверял ей.

— А почему он должен был доверять тебе? — спросил Том так, как будто она высказала свои мысли вслух. — Ты отказывалась от него, не допускала в свое сердце.

— Я изменилась, Том, — заявила Кэтлин с любовью, поднимающейся в ее сердце подобно солнду. Она поцеловала макушку Лауры. — Мы теперь одна семья, и все будет хорошо.

Но когда они обогнули скалу, и в поле зрения появился Клонмур, Кэтлин пронзило такое чувство страха, что ее бросило в дрожь.

— На нас свалилась дьявольская напасть, — пробормотал Том себе под нос. Грязное пятно черного дыма на фоне чистого голубого неба нависло над главной башней, закрыв сторожевые башни. Звуки взрывов разносились по воде.

Кэтлин сильнее сжала Лауру.

— Клонмур в осаде!

Дейзи поднялась на ноги, полубаркас под ее тяжестью накренился.

— Боже, пустите меня к этим ублюдкам!

Том Генди передал ей румпель и повернул на север.

— Что ты делаешь? — спросила Кэтлин.

— Я не собираюсь везти нас троих да еще с этой крошечной девчуркой в это змеиное гнездо. Едем в Брокач. — С мрачной решительностью он изменил курс.

— Только не туда! Логан оказался предателем. Не он ли предал отца Тулли и убедил меня, что Весли собирается передать клонмурских лошадей Хаммерсмиту?

— На этот раз он, как лорд нашего округа, докажет свою преданность ирландцам.

Сильный ветер быстро гнал их на север. «Святая Мария, — подумала Кэтлин, — что, если Весли убит?» Она содрогнулась от мысли, что он никогда не будет держать в руках дочь, никогда не услышит слов своей жены о любви.

Наверняка наблюдатели Логана возвестили об их прибытии, потому что Мэгин сама выбежала на причал встретить их.

— Кэтлин! Боже, ты жива! Слава всем святым! — смеясь и рыдая, Мэгин крепко обняла ее.

— А как Весли? — спросила Кэтлин, приготовившись к худшему.

— Все еще удерживает Клонмур, слава Богу. — Мэгин посадила Лауру на бедро. — А кто эта хорошенькая малышка?