Литмир - Электронная Библиотека

Под пыткой он, по крайней мере, мог уйти от боли в беспамятство. От Кэтлин его сердце не имело защиты.

— Ты знал, что я не хочу тебя, когда принуждал выйти за тебя замуж.

Он приподнял ее за подбородок, заставляя посмотреть на него. Как может в ней уживаться туманная сладость и непреклонная воля?

— Чего я не знаю, так это до чего дойду в своей любви к тебе.

Она взяла его руку и отвела в сторону.

— Ты не можешь любить меня.

— А я люблю, Кэтлин. Люблю до глубины души.

— Тогда останови свою любовь.

— Скорее солнце перестанет светить, — он снова обнял ее, прижимая к груди, пропуская сквозь пальцы шелк ее волос. — Скажи мне, что любишь меня.

— Ты захватил и покорил меня. Чего еще ты хочешь от меня?

— Кэтлин, я хочу, чтобы ты, посмотрев на меня, увидела любящего тебя мужчину, и ничего более. Я хочу, чтобы ты, проснувшись утром и увидев меня рядом, испытала радость, чтобы тебе захотелось ускорить заход солнца и остаться наедине со мной.

Она приложила руки к пылающим щекам.

— Ты просишь невозможного.

— Нет. Ей-богу, у нас может быть такая любовь, что позавидуют даже ангелы, но только в том случае, если ты смиришь свою ирландскую гордыню, — со страстным стоном он привлек ее ближе. — Эти дни и ночи молчания оказались для меня пыткой.

— Потому что ты даже не думал пойти на компромисс, — прошептала она голосом, в котором ему послышалась боль печали. — Ты даже не сказал мне, чем закончился твой разговор с Кромвелем.

Боль еще глубже проникла ему в сердце.

— Благодаря твоим друзьям в Клонмуре, я все еще в долгу у Кромвеля.

Она наклонилась над кроватью, кожа на щеках натянулась. Ее отвращение было таким осязаемым, что ему показалось, что он может протянуть руку и потрогать его. Она спросила:

— Почему ты позволяешь ему принуждать тебя предпринимать что-либо против моих людей?

— Он не успокоится до тех пор, пока Фианна не прекратит свои набеги. — Весли поймал ее взгляд. — И я положу этому конец, Кэтлин.

Ее щеки побелели, затем приобрели багровый цвет. Ему показалось, что она может ударить его, и почувствовал, что хочет этого. А она стала теребить покрывало.

— Вы вероломный мерзавец, — заявила она. — Притворяетесь, что любите меня, и думаете, что я настолько глупа, чтобы поверить вам. Вы предлагаете мне не защищать то, что у меня есть. И вы называете это любовью, мистер Хокинс? — она подняла на него большие умоляющие глаза. — Если вы любите меня, вы повернетесь спиной к Оливеру Кромвелю и отдадите свою преданность Клонмуру.

Он предвидел это и должен был подготовиться к решению этой проблемы. Более всего на свете ему хотелось быть честным с ней. «Кромвель сделал заложницу из моего ребенка», — хотел он сказать. Она и есть тот рычаг, которым он принуждает выполнять приказания.

Весли вынужден был сдержаться. Кэтлин относится с состраданием к незнакомым людям и принимает их в доме. Из-за этого он не может сказать о Лауре. Да если бы она и узнала, это ничего не изменило бы, только добавило бы волнений, поставив перед выбором, который может разорвать ее сердце надвое. Он не хотел заставить ее выбирать между сохранностью ребенка и безопасностью людей Клонмура. Кроме того, откровенность сейчас была бьх слишком рискованной. Один промах, и Лаура поплатится за это.

Да и сохранит ли Кэтлин тайну? Или выдаст ее? Хотя кому она может рассказать? Логану Рафферти.

Она смеется над неприязнью Весли к ирландскому лорду. Рафферти властен, упрям и самонадеян, но она никогда не поверит, что он способен связаться с круглоголовыми для достижения собственных целей. Она не видит темных сторон Рафферти.

— Кэтлин, я прошу тебя. Помоги мне сохранить мир с Хаммерсмитом.

Она откинулась назад и подтянула к груди колени, прикрываясь ими от него как щитом.

— Я думаю, лучше бы мы продолжали молчать, мистер Хокинс, — она лежала тихо, не шевелясь, пока сумерки не перешли в глубокую ночь, и незаметно уснула.

Глядя на нее, Весли размышлял о том, что некоторые кандидаты на поступление в религиозный орден видели свое призвание четко, как отражение в спокойной глади воды. Его же призвание, если оно вообще существовало, возникло, выросло из чувства долга, крушения надежд и желания взбунтоваться.

Настоятель в Дуэ разглядел это и отправил Весли обратно в Англию помогать находящимся в подполье католикам. Преодолевая опасности служения запрещенной религии, Весли надеялся найти свое призвание, которое, как маяк в ночи, указывало бы ему путь.

Вместо этого его цель потускнела, преданность была поделена между Карлом Стюартом и святой церковью и, в конце концов, безвозвратно отдана Лауре.

Он горько улыбнулся женщине, спящей на кровати. Наконец-то Джон Весли Хокинс познал горькую радость обретения призвания.

В то время, как фрегат прокладывал свой путь по волнам холодного моря, он обдумывал, что ему делать дальше. Он должен доказать, что достоин ее. Слов для этого недостаточно, потому что она человек дела. Только делом он может завоевать ее любовь. Посмотрев на нежное, милое ее лицо, он подавил вздох. Она будет оказывать ему сопротивление на каждом шагу, будет обзывать его, гневно кричать, а когда будет думать, что он не видит, любоваться им. А он будет рад каждой минуте этой борьбы.

Глава 14

Они прибыли в Клонмур ночью. Команда искусно подвела корабль поближе к скалистой береговой линии. Кэтлин стояла посреди палубы. Как мать внимательно следит за ребенком, так она всматривалась в темноту в предчувствии беды. Ее сердце ликовало при виде знакомых очертаний замка, могущественно возвышающегося на фоне ночного неба.

Маккензи пожал руку Весли.

— Сохраните корабельную шлюпку. Мы не будем ждать ее возвращения.

Кэтлин косо взглянула на него, понимая, о чем он не договаривает. Он боялся ирландцев Клон-мура и не собирался задерживаться здесь дольше, чем необходимо. Лодка опустилась на воду с громким всплеском. Весли опустил весла и принялся грести. Кэтлин смотрела туда, где вырисовывалась громадная тень ее дома. Как они примут ее? Когда она покидала это место, она была главой клана Макбрайдов. Сейчас она возвращается как жена англичанина.

— Замерзла? — спросил Весли.

До нее дошло, что она дрожит.

— Нет.

— А я разогрелся, — он снял рубашку, размял пальцы и снова принялся грести, вытягивая мускулистые руки, затем рывком отводя их назад, резким толчком посылая лодку вперед. На его лице было выражение решительной сосредоточенности, как будто он наслаждался физическим напряжением.

Кэтлин заставила себя не обращать на него внимания, сконцентрировавшись на мыслях о Клонмуре. Однако против желания ее внимание было приковано к Весли. Пот ручейками катился по его телу, прокладывая себе путь по груди и дальше, под широкий ремень.

Смущенная, Кэтлин перевела взгляд на его лицо и увидела там всепонимающую улыбку.

«Да, я хочу тебя», — сказал без слов его взгляд.

Кэтлин уткнула лицо в рукава и не подняла на него глаз до тех пор, пока лодка не причалила к берегу где-то ниже Клонмура.

— Мы дома, Кэт, — сказал Весли. — Давай руку. Его ладонь была жаркой, влажной и липкой.

Она взглянула на его руку. — Благословенная святая Бригитта, у тебя идет кровь.

— Черт возьми! — наклонившись, он окунул руки в воду и вздрогнул, когда соленая вода попала в лопнувшие кровавые мозоли.

Она никогда не привыкнет к нему, то он ведет себя как завоеватель, то стирает свои руки до крови, стараясь доставить ее домой. Догадываясь о его побуждениях, она съязвила: — Ты так торопился упрочить свой новый статус, статус моего мужа?

Он выпрямился, вытирая руки о широкие бриджи.

— Я торопился доставить тебя сюда. Как раз на то место, где волшебство соединило нас. На горизонте занимался рассвет, окутав золотым светом заброшенный сад Собан Макбрайд. Кэтлин медленно приблизилась к спокойным лужицам, оставшимся после прилива, к обрушившимся камням, изобилию потрепанных ветром кустов ежевики. На нее накатила волна воспоминаний.

59
{"b":"29512","o":1}