— А как насчет Кэтлин? — сильный голос Джона Весли Хокинса разнесся по залу. С разинутыми ртами и широко открытыми от изумления глазами все повернулись к нему.

Горячий комок подступил к горлу Кэтлин, щеки вспыхнули. Логан резко повернулся к Весли, его глаза горели гневом.

— Как ты смеешь говорить, англичанин? — Хокинс пожал плечами.

— Но кто-то должен был сделать это, ведь она сама не скажет за себя.

— Это не твое дело, — огрызнулся Логан. Обращаясь к Рори, он сказал: — Убей этого парня и дело с концом. Зачем вам лишний рот?

Однако слова Хокинса запали в умы мужчин, которых она не раз приводила к победе. Кэтлин по глазам отца и все понимающей улыбке Тома поняла, что эта идея находит у них поддержку.

— Посмотрите, она ведет домашнее хозяйство и руководит им. — Хокинс встал, поднимая железный шар одной рукой. — Какими качествами должен обладать глава клана?

— Он должен ставить нужды клана выше своих собственных, — ответил Симус.

Хокинс жестом указал на ее нетронутую еду.

— Пока вы набивали свои желудки, она улаживала конфликты.

— Нужно обладать здравым умом и физическим здоровьем, — добавил Рори Бреслин.

Англичанин улыбнулся.

— Укажите мне на какую-нибудь слабость в этой женщине, и я съем этот железный шар и цепь.

— Управление осуществлять на принципах доверия, — сказал Том Генди.

— Вот я перед вами, плененный, — возразил Хокинс, — и, тем не менее, доверяю ей.

— Проклятый назойливый англичанин, — сплюнул Логан. — Говорю вам, передайте его мне.

Хокинс не удостоил его вниманием, обращаясь вместо этого к Симусу.

— Вы спрашивали у Рафферти, будет ли он управлять, соблюдая старые традиции. Надо ли вам спрашивать об этом у Кэтлин?

— Нет. Конечно, нет, она…

— Есть ли необходимость добавлять что-нибудь еще? — Хокинс спокойно отпил из своей кружки.

— Боже мой, ведь это верно, — сказал Симус. — Она дочь своей матери и была опорой нашего клана все эти шесть лет. Я не могу не признать этого.

Люди начали тихо переговариваться. Застыв от напряжения на своей скамье, Кэтлин почувствовала, как у нее начала возникать сначала слабая, затем все более крепнущая надежда. Она сможет стать главой Макбрайдов. Она заслужила это, отдав Клонмуру сердце и душу. Никто более нее не заботился о нем. Она боролась за них, плакала, когда они горевали, радовалась, когда к ним приходила удача.

«Ах, святой Иисус, я хочу этого, — думала она. — Больше, чем чего-нибудь другого, я хочу стать главой Макбрайдов».

Хокинс сидел со снисходительной улыбкой на лице, улыбкой человека, способного манипулировать толпой. Улыбкой человека, у которого были тайные побуждения. Она осознает это позже.

— Сможешь ли ты, Кэтлин? — казалось, Симус обращается к ней издалека. — Сможешь ли ты принять белый жезл Макбрайдов?

Она поднялась на ноги. Сейчас было не время для женской скромности. Их взгляды встретились и они повели молчаливую борьбу.

«Я всю жизнь подчинялась твоим желаниям, — говорили ему ее глаза. — Сотни раз я позволяла тебе одержать верх тогда, когда могла выиграть. На этот раз я не стану жертвовать своими людьми ради твоей гордости. Настало время показать тебе мои истинные возможности, время, которое пришло ко мне по праву».

— Даида, — произнесла она, — все в этом зале знают, что я смогу. Более того, я уверена, что я должна сделать это.

— Это сумасшествие, — взорвался Логан, — ни один клан не может иметь женщину во главе.

— Разве? — спросила Мэгин. — Где это написано, Логан? Покажи нам и увидишь, как моя сестра поклонится тебе в пояс.

Он посмотрел на жену так, как будто собирался съесть ее на ужин.

— Это ты поклонишься мне в пояс, а я… — Сдержавшись, он упрямо продолжил: — И не должно быть написано, потому что это традиция и здравый смысл.

— А как же тогда Скатах, — засомневалась Мэгин, — богиня бойцов, которая обучала Кухулина доблести и мудрости?

— А также Айфе, — добавил Том Генди громким голосом, — другая женщина, бывшая главой клана. И еще мне вспомнилась королева Маха Монг Руад, которая правила…

— Вы все окажетесь в дураках, если поддержите эту не умеющую управлять женщину, — горячился Логан. — Я не уверен, что табун, идущий за кобылой, не сбивается с пути и не погибает.

— А я не уверена, что телки не вырастают там, где нет быков, — нанесла ответный удар Мэгин.

Хокинс смерил Логана взглядом с ног до головы.

— От человека на этом посту требуется не столько физическая сила, сколько ум.

— А у тебя больше нахальства, чем здравого смысла, — пробормотал Брайан в адрес Логана в то время, как последний метнул на пленника угрожающий взгляд.

— По закону полагается проголосовать, — вмешался Том Генди.

— Проголосовать? — взревел Логан. — Думай, что говоришь, ты, коротышка. Только власти могут проводить выборы, а здесь нет властей.

Том горько улыбнулся.

— Потому что англичане поставили вне закона всех наших законодателей. Но здесь находятся люди, у которых добрые сердца и здравые мысли.

— Да, — заявил Симус, — это как раз те качества, которыми должны обладать власти. Пусть тот, кто хочет, чтобы Кэтлин стала главой клана, зажжет огонь в знак согласия.

Мужчины обменялись неуверенными взглядами. Сердце Кэтлин отчаянно забилось.

Том снял факел со стены, поднес его к огню центрального очага и поднял вверх.

— Макбрайд, — выкрикнул он.

Курран Хили протолкался вперед и зажег свой факел. Конн ОДоннел сделал то же самое. За ними последовали кузнец Лайам и Брайан. Рори Бреслин колебался какое-то время, затем решительно шагнул к камину. Все мужчины, один за другим, подали свои голоса за Кэтлин. Остались только Симус и Логан. У Кэтлин перехватило дыхание. Непроизвольно она нашла взглядом Хокинса. Тот поднял кружку и произнес:

— Мужайся!

Симус закрыл глаза, тихонько помолился и зажег факел. Фыркнув от возмущения, Логан повернулся к ним спиной. Задрав кверху нос, покачивая бедрами, Мэгин прошла мимо мужа с вызывающим выражением лица.

— Куда это ты? — требовательно спросил он.

— Отдать свой голос.

— Женщины не имеют права голоса.

— Возможно, все изменится, как только Кэтлин станет главой Макбрайдов. — Мэгин взяла факел.

— Только подойди к огню, — предупредил Логан тихим зловещим голосом, — и я никогда не приму тебя обратно.

Мэгин задержала на нем взгляд. Ее лицо побледнело, но рука не дрогнула, когда она поднесла факел к огню и крикнула:

— Макбрайд!

Симус поднял стакан.

— Доброго всем здоровья! — провозгласил он. — И пусть мы станем в семь тысяч раз здоровее и счастливее, чем сейчас!

Гордость охватила Кэтлин. Испытывая душевный подъем, она раскинула руки, как бы собираясь обнять всех мужчин, женщин и детей, находящихся в зале. Даже Хокинса. В особенности Хокинса.

Люди сгрудились вокруг нее, поздравляя и напутствуя ее. Наконец к ней подошел Логан. Он поклонился и пожал ей руку в своей привычной манере. Кэтлин не успела почувствовать облегчение, так как в следующий момент его слова показали неискренность его действий.

— Я никогда не прощу тебя, Кэтлин Макбрайд, — прошептал он. Каждое слово было подобно капле яда, причиняло ей острую боль и наполняло сомнениями.

Но, когда ушел Логан, остался Хокинс. Ее враг, ее пленник, ее защитник. Он также пожал ей руку. Его рука была мозолистой, стертой грубой веревкой и тяжелой работой. Кэтлин слегка вздрогнула от его прикосновения.

В его взгляде она увидела мечтательность и таинственность, которую ей, несмотря ни на что, хотелось разгадать. У него были очень странные глаза. В какой-то момент в мерцающем свете факелов ей показалось, что она видит две души, запертые холодной пеленой его серо-зеленых глаз: душу убийцы из армии круглоголовых и душу человека милосердного.

— Ты еще не поужинала, — напомнил он ей. — Я больше не голодна.

— Выйди со мной во двор, Кэтлин, подальше от этой толпы.

— Вы не гость, а пленник, — напомнила она. — И все же почувствовала тягу к нему, охваченная незнакомым влечением, подобным тому, с которым моряк гонится за призрачным горизонтом.