Снова наступило напряженное молчание: Ли-анна была просто поражена этим признанием. Наконец она едва слышно выдохнула:

— Нет…

Ранд рассмеялся, явно довольный произведенным впечатлением.

— Пожалуйста, Лианна, не пополняй ряды моих товарищей, которые всегда считали меня большим чудаком из-за того, что я не предавался вместе с ними любовным утехам, — он осторожно убрал с ее щеки шелковистую прядь золотых волос. — Я думаю, что достаточно вознагражден за свое ожидание.

Оправившись от изумления, Лианна наклонилась и нежно поцеловала Ранда в губы. Она прямо-таки светилась от его слов, испытывая какое-то особое ощущение радости и счастья. Подумать только: быть первой, кому он принес в дар свое тело, свою любовь. Ранд пришел к ней чистый, незапятнанный, целомудренный.

При мысли об этом холодные когти вины вонзились в сердце девушки. А она… пришла к нему лишь за тем, чтобы он подарил ей ребенка, наследника; разбила его сердце, взяла его любовь, его семя, его честь.

Нет, попыталась оправдаться перед собой Лианна, цель была более благородной: Ранд хотел ее, и она ответила на его желание. Правда, в глазах у нее стояли слезы, когда он лишил свою возлюбленную невинности. Ранд искренне верил в чувства Лианны и восхищался ее жертвой во имя любви.

Девушка должна была с горечью признать, что недостойна Ранда, она воспользовалась им для достижения своей цели, и это ставило пятно на их любовь. Ранд увидел сожаление в ее глазах и внезапно осознал весь ужас содеянного. Он нарушил клятву, данную перед Богом, обманул женщину, на которой ему еще предстояло жениться, но самое непростительное — обесчестил Лианну, а возможно, и наградил ее ребенком, которому суждено родиться незаконным.

— О Господи! — воскликнул Ранд, беря в ладони лицо девушки. — Я позволил убедить себя, что моя любовь к тебе все оправдывает! — острая боль пронзила его сердце, сжала горло. — Но этого недостаточно. Я же погубил тебя, Лианна, погубил для человека, который сможет предложить тебе больше, чем я.

Неожиданно Лианна безудержно и звонко рассмеялась, ее хрупкое тело сотрясалось в его руках. Ранд даже испугался, решив, что это истерика.

— Ты… не сделал ничего… подобного, Ранд-гасконец, — проговорила она, задыхаясь от приступов смеха.

— Но я…

Лианна крепко поцеловала его в губы и с легкой иронией заметила:

— Поверь мне, мой рыцарь, я не берегу себя для мужа, — она успокоилась, но в серебристых глазах все еще плясали смешинки. — С самого начала я знала, что мы будем только любовниками и у нас не будет ничего, кроме тайных свиданий. Это все, что я хочу, Ранд. Все, что я хочу.

Ее искренность проникла в сердце Ранда, он поверил ей и не чувствовал за собой вины, когда вновь и вновь нежно любил Лианну на зеленом весеннем лугу, пока тени деревьев не стали длинными, а вальдшнепы не забили крыльями, печальными криками предвещая вечернюю зарю.

В Буа-Лонге все были поражены неожиданной переменой, произошедшей с его хозяйкой. Куда исчезли ее высокомерие, строгость и придирчивость? Дворовая челядь озадаченно покачивала головой и перешептывалась за спиной Лианны, с удивлением замечая легкую походку и мечтательный взгляд девушки.

А Лианна, казалось, ничего не замечала вокруг: она любила и была любима.

— Как идет работа, Эдит? — окликнула она служанку, проходя через зал.

— Довольно утомительное занятие, — пробурчала Эдит, с раздражением втыкая иглу в белую ткань стихаря священника.

Лианна спрятала улыбку.

— Надеюсь, в дальнейшем вышивание не покажется тебе таким трудным.

Она направилась дальше и в центральной двери столкнулась с Маси.

— Доброе утро! — приветствовала ее Лианна очаровательной улыбкой, словно не замечая сурового выражения лица женщины.

— Не переношу эту непредсказуемую нормандскую погоду, — пожаловалась Маси, встряхнув тяжелую верхнюю юбку из красного бархата. — Жара стоит просто как летом!

Лианна, смеясь, приподняла подол своего тонкого платья.

— А я всегда, не задумываясь, жертвую модой в угоду удобству.

Маси смерила ее тяжелым критическим взглядом.

— Твое платье больше подходит для работы в поле, а руки и лицо слишком загорели от частого пребывания на солнце. Тебя легко можно принять за крестьянку.

Лианну совершенно не оскорбило это замечание. Ведь именно благодаря тому, что некий странствующий рыцарь принял ее за другую, она была сейчас счастлива, как никогда. За эти три недели бурных занятий любовью Лианна провела немало восхитительных часов в объятиях Ранда. Думая о нем, об этих солнечных днях на душистой лужайке, она всегда чувствовала сладкую истому во всем теле. Вот и сейчас Лианна поспешно опустила голову, чтобы скрыть внезапный румянец, потом, повинуясь какому-то внутреннему порыву, ласково взяла Маси за руку.

— Я знаю, что мое поведение кажется тебе странным, — примирительно сказала девушка. — Но я не хочу никого обидеть.

Маси удивленно захлопала ресницами.

— Я тоже, — и растерянно добавила: — Это, наверно, погода и некоторые досадные мелочи портят мне настроение.

Лианна поймала себя на том, что сочувствует ей. Она знала, что Маси бесплодна. Возможно, это обстоятельство отравляло жизнь супруги Жерве. Теперь, познав любовь мужчины, Лианна понимала боль Маси, часто замечая, как на ее лицо набегает грустное облачко.

— Я велю принести холодного сидра, — с готовностью предложила она. — А если хочешь, почитаю тебе сегодня вечером.

Маси сдержанно кивнула, еще не вполне веря в перевоплощение Лианны, и вошла в зал. Лианна тут же приказала принести сидр, а сама отправилась на поиски Шионга.

Мастер оружейного дела стоял у окна своей комнатки, полный каких-то грустных размышлений. Брови его были озабоченно нахмурены, блестящие черные волосы — взъерошены, сморщенными от постоянной работы с едкими веществами руками он упирался в обе стороны оконного проема. Лианна вплотную приблизилась к Шионгу и проследила за его взглядом: несколько рыцарей тренировались в метании копья перед столбом с мишенью.

«Хорошо, что здесь, на зеленой лужайке, а не в зале», — подумала девушка. К ее огромному неудовольствию, Гокур позволял своим людям вести разгульную жизнь: пить, играть в азартные игры, волочиться за служанками замка.

— А я решила, что ты испытываешь новую партию зернистого пороха, — сказала Лианна.

Не глядя на нее, Шионг пробубнил:

— Люди Гокура проведали о моей кузнице.

Теперь-то она поняла причину его мрачного настроения. Еще много лет назад Шионг усовершенствовал процесс закаливания стали, и его клинки по праву соперничали с теми, что привозили с Востока. Но с тех пор, как он занялся огнестрельным оружием, китаец решительно отказался от любого задания, которое отрывало бы его от этого увлечения.

— Без всякого сомнения, они обратились к тебе с тем, чтобы ты выковал им новые шпаги, — улыбнулась Лианна.

— Все как один, — с досадой ответил Шионг.

— Твои клинки могут сделать тебя очень богатым.

— Вы тоже можете стать богатой женщиной, Лианна, если будете как куртизанка торговать своим телом. В изготовлении шпаг я заинтересован не более, чем вы в продаже своего тела.

Внутри у нее что-то дрогнуло. «Нет, — твердо сказала она себе, — я не распутничаю с Рандом. То, чем я с ним занимаюсь, я делаю из любви к нему».

—…и уж не для буйных рыцарей Гокура, — долетели до Лианны слова Шионга. — Они используют эти шпаги против крестьян.

Девушка нервно закусила губу. До нее тоже долетали слухи о разбойничьих выходках людей Гокура, но приходилось смотреть на это сквозь пальцы из опасения, что он мог отказать ей в помощи.

— Я скажу Гокуру, что ты не станешь оказывать им этой услуги, — пообещала Лианна.

Шионг внимательно посмотрел на нее узкими темными глазами.

— Ваш пасынок говорит совсем другое.

Лианну охватил гнев.

— Жерве не имеет права.

— В отсутствие своего отца он считает, что имеет, — усмехнулся китаец.