Этот жест не таит в себе никакой агрессии, наоборот, беззащитность детеныша вызывает желание проявить ласку.

Но контакт этот оказывается гибельным. В течение первых недель жизни мать узнает своего детеныша только по запаху. Прикосновение человека, даже самое нежное, оставляет на детеныше новый запах. Это чужой запах, пусть самый слабый, разрушает обонятельную идентификационную карту олененка, и его покидает все семейство. Ни одна лань больше не подпустит его к себе, и олененка ждет голодная смерть. Смертельную ласку называют «синдром Бэмби», или «синдром Уолта Диснея».

Когда-то экономисты считали, что здоровое общество – это общество экспансионистское. Уровень прироста был термометром для измерения степени здоровья любой структуры: государства, предприятия, денежной массы. Но невозможно ведь все время рваться вперед. Пришло время остановить экспансию, пока она не перешла все пределы и не раздавила нас самих.

Экономическая экспансия не имеет будущего. Есть лишь одно длительное состояние: равновесие сил. Здоровые общество, нация или работник нации – это такие общество, нация или работник, которые не ущемляют никого вокруг и сами не ущемлены окружающей их средой. Мы не должны больше завоевывать, мы, напротив, должны интегрироваться в природу и в космос. Установка: гармония. Гармоничное взаимопроникновение внешнего и внутреннего миров.

В тот день, когда человеческое общество не будет чувствовать своего превосходства или страха перед явлениями природы, человек войдет в гомеостаз со своей Вселенной. Он познает равновесие. Он не будет больше строить планов на будущее. Он не будет ставить себе далеких целей. Он просто будет жить настоящим.

Большинство великих человеческих путешествий было совершено по направлению с востока на запад. Человек во все времена шел за солнцем, спрашивая себя, куда же закатывается огненный шар. Одиссей, Колумб, Аттила… все они думали найти разгадку на западе. Идти на запад – надеяться узнать будущее.

В то же время, если кто-то спрашивал себя, куда заходит солнце, другие хотели узнать, откуда оно приходит. Идти на восток – искать место рождения солнца, а также место своего собственного рождения. Марко Поло, Наполеон, хоббит Бильбо (один из персонажей «Властелина колец» Толкиена) – люди Востока. Они надеялись открыть что-то там, где начинается день. В символике искателей приключений остается еще два направления. Вот их смысл. Идти на север – искать трудности для того, чтобы испытать свои силы. Идти на юг – искать покоя и отдыха.

Министр сказал королю:

– Урожай отравлен грибком, спорыньей (из нее впоследствии будут вырабатывать ЛСД). Те, кто попробует этот хлеб, станут безумными.

– Хорошо, надо предупредить людей, чтобы они не ели его, – сказал король.

– Но, – ответил министр, – есть больше нечего, если не дать им этой отравленной пищи, они умрут от голода или взбунтуются.

– Хорошо, отдайте им отравленный урожай, а себе мы возьмем запасы чистого зерна, – сказал король.

– Но, – ответил министр, – если все будут безумными, а мы сохраним здравый рассудок, то это нас все будут считать сумасшедшими.

Король подумал и уступил:

– Хорошо, у нас нет выбора. Мы тоже должны есть отравленный хлеб, как и весь народ. Но, – добавил он, – мы себе на лбу сделаем отметку, чтобы не забыть о том, что мы стали сумасшедшими.

Все – предметы, идеи, люди – сводится к волнам. Волнам форм, волнам света, волнам изображения, волнам запаха. Волны эти неизбежно вступают во взаимодействие с другими волнами. Изучение интерференции между волнами предметов, идей, людей – захватывающая вещь. Что происходит тогда, когда смешивают рок-н-ролл и классическую музыку? Что происходит тогда, когда смешивают философию и информатику? Что происходит тогда, когда смешивают азиатское искусство и западные технологии?

Капнуть чернила в воду. Обе субстанции имеют одинаковый, очень низкий информационный уровень. Капля чернил – черная, вода в стакане – прозрачная. Чернила, попадая в воду, провоцируют кризис.

В этом контакте самый интересный момент наступает тогда, когда за мгновение перед полным перемешиванием в воде образуются хаотические фигуры.

Взаимодействие двух разных элементов дает появление разнообразных силуэтов. Мы видим сложные завитки, изрезанные облака, фантастические нити, постепенно превращающиеся в серую воду. В мире предметов эти причудливые фигуры очень трудно привести в неподвижность. В мире живом встреча может запечатлеться в памяти и остаться в ней навсегда.

Индия – страна, поглощающая всю энергию. Все полководцы, пытавшиеся покорить ее, только зря потратили силы. Чем дальше они заходили в глубь страны, тем больше Индия всасывала их, они теряли свой боевой настрой, они пропитывались утонченностью индийской культуры. Индия – это мягкая масса, обволакивающая все. Чужаки приходили, и Индия побеждала их.

Первое серьезное нашествие совершили турко-афганские мусульмане. В 1206 году они заняли Дели. На троне сменилось пять династий, каждая из которых пыталась полностью овладеть индийским полуостровом. Но, продвигаясь к югу, войска рассеивались. Солдаты гибли, теряли свою воинственность, подпадали под чары индийских обычаев. Султаны вырождались. Последняя династия, Лоди, была свергнута Бабуром, царем монгольского происхождения, потомком Тамерлана. В 1527 году он основал империю Моголов и, едва достигнув Центральной Индии, отказался от применения оружия и увлекся живописью, литературой и музыкой.

Один из его потомков, Акбар, сумел объединить Индию. Он действовал мягко и изобрел религию, в которую вошли самые мирные направления всех современных ему религий. Спустя несколько десятилетий Аурангзеб, другой потомок Бабура, попытался все-таки установить на полуострове ислам. Индия взбунтовалась и раскололась.

Взять этот континент силой нельзя. В начале ХIX века англичане с оружием в руках сумели подчинить себе все фактории и крупные города, но страну полностью они не контролировали никогда. Они ограничились созданием кантонов, «островков английской цивилизации», существовавших в совершенно индийском окружении.

Так же, как Россию защищает холод, Японию и Великобританию – море, духовный океан хранит Индию и обволакивает всех, кто в нее проникает. Даже в наши дни туриста, проведшего всего лишь один день в этой стране-губке, начинают одолевать вопросы вроде: «А зачем?», «А к чему?» – и тянет бросить какие бы то ни было дела.

Почему столько людей привлечены успокаивающим теплом поражения? Может быть, оттого, что поражение всегда предшествует изменениям, а победа провоцирует нас на сохранение того же поведения. Поражение – новатор, победа – консерватор. Все смутно чувствуют эту истину. Многие умнейшие люди испытали искушение познать не самую красивую победу, а самое красивое поражение.

Ганнибал повернул обратно у ворот низложенного Рима. Цезарь не убоялся мартовских ид. Шотландская армия Чарльза Эдуарда Стюарта не вошла в уже побежденный ею Лондон. Наполеон дал приказ об отступлении при Ватерлоо в то время, как битва была им, скорее всего, выиграна. А что сказать о звездах шоу-бизнеса, которые вдруг с головой окунаются в алкоголь, наркотики или кончают жизнь самоубийством без всякой логической причины? Они не могут вынести славы и сами сознательно организуют свое поражение.