— Без всяких объяснений?

Мисс Силвер улыбнулась. Ее очаровательная улыбка легко завоевывала людские сердца и укрощала закоренелых скептиков. Сердце Фрэнка Эбботта было завоевано уже давно. Обычно не склонный к восторженности, он испытывал безграничное восхищение своею «почтенной наставницей», всецело полагаясь на ее суждения. Поэтому, когда она чопорно произнесла: «Не думаю, что стоит терять время», он тут же подошел к столу и снял телефонную трубку.

После краткого разговора Фрэнк вернулся на прежнее место и осведомился.

— Теперь я получу какие-нибудь объяснения, мэм, или мне просто сидеть и дожидаться взрыва?

На сей раз мисс Силвер не улыбнулась.

— Я с большим удовольствием все вам объясню, — сказала она, глядя на него поверх спиц и бледно-розовой шерсти. — Но сначала, пожалуйста, пройдите в холл и измерьте расстояние от пола до того места на выступе дымохода, где должен был находиться исчезнувший кинжал.

— Хорошо.

Он вышел и вскоре вернулся.

— Около шести футов. Надеюсь, дюймы не имеют значения.

— Нет. Думаю, вы меня поняли. Каменный выступ поперек дымохода, служащий каминной полкой, по-моему, ниже дюймов на двенадцать-четырнадцать. Мне пришло в голову, что едва ли кто-то мог дотянуться до кинжала, не опираясь рукой на выступ. Вы, конечно, сейчас скажете, что любой из гостей мог положить руку на полку, не имея при этом никакого отношения к убийству. Но если будут найдены отпечатки пальцев подозреваемого, их расположение и направление может оказаться ценной косвенной уликой.

Фрэнк кивнул.

— Вы прячете в рукаве что-нибудь еще?

Улыбка появилась вновь.

— Думаю, да. Нам известно, что все подозреваемые во время убийства Грегори Порлока находились в холле, за исключением мистера Тоута, который мог быть в гостиной или ожидать за дверью гардеробной, и мистера Кэрролла, который поднялся наверх умыться и стоял на третьей ступеньке сверху, когда после убийства зажегся свет. Если мы примем как аксиому — полагаю, мы должны это сделать, — что свет погасил убийца, то мистер Кэрролл мог это сделать, только используя выключатели на верху лестницы, а мистер Тоут — выключатели у двери гардеробной. Для всех остальных оставалась доступной только одна панель с выключателями и, благодаря царившей атмосфере и азарту игры, никто особо не обращал на нее внимания. Я имею в виду выключатели слева от камина. Теперь, мой дорогой Фрэнк, подумайте как следует. Давайте временно забудем о мистере Кэрролле и мистере Тоуте и предположим, что убийца — один из группы у камина. Он заранее все спланировал, поставил метку на спину Грегори Порлоку, чтобы наверняка нанести удар в темноте, и выключил свет. Не забывайте, что мистер Порлок, который отошел в сторону лестницы, уже повернулся и двинулся в обратном направлении. Следовательно, он находился лицом к убийце, и тот не мог видеть светящееся пятно у него на спине. Что же должен был предпринять убийца? Полагаю, как можно скорее пересечь холл, вытянув вперед руку, пока она не упрется в лестницу. Таким образом, он оказался бы позади жертвы и неподалеку от нее. Повернувшись, убийца увидел бы прямо перед собой светящееся пятно, и ему оставалось бы только шагнуть вперед и нанести удар.

— Вы думаете, мы могли бы получить отпечаток руки убийцы на обшитой панелями стороне лестницы?

— Или на балюстраде. Я точно не знаю, какой высоты лестница прямо напротив выключателей.

— Пожалуй, стоит попытаться, — задумчиво произнес Фрэнк Эбботт. — Но если убийца был в перчатках, ничего не выйдет.

Мисс Силвер негромко кашлянула.

— Мне это кажется крайне маловероятным. К тому же, насколько я понимаю, никаких перчаток не обнаружили?

— Нет.

— Они почти наверняка были бы испачканы краской. Я не верю, что убийца воспользовался перчатками. У него было бы слишком мало времени, чтобы избавиться от них. Гораздо проще и безопаснее вытереть рукоятку кинжала. Думаю, на лестнице может оказаться след от левой руки, так как в правой либо была зажата рукоятка кинжала, либо преступник готовился схватить эту рукоятку в любой момент.

В холодных голубых глазах мелькнули искорки восхищения.

— Сколько у вас еще тузов в рукаве? Вы ведь знаете, как шеф реагирует на ваши трюки.

— Мой дорогой Фрэнк!

— Скажите честно — как мужчина мужчине, — это все?

Мисс Силвер была снисходительна к молодым.

— На данный момент все, — ответила она с благожелательной улыбкой.

Вечером в Грейндже царила довольно странная атмосфера. Если гости плохо контактировали даже при жизни радушного хозяина дома, то теперь, после его смерти, между ними словно исчезли всякие точки соприкосновения. Их так или иначе объединял страх, но его пытались маскировать правилами этикета. Однако, выражаясь фигурально, когда на дне водоема холодное течение, на поверхности воды появляются характерные отблески. По сути, в доме находились испуганные люди, вынужденные терпеть общество друг друга и понимающие, что нависшая над ними тень опускается все ниже, а одного из них, по всей вероятности, поглотит навсегда.

Джастин, находившийся чуть в стороне от этого беспросветного мрака, с удовольствием наблюдал, как Доринда играет свою новую трудную роль. Она была хозяйкой, но никак это не подчеркивала, вела себя, как молодая девушка, которой случайно пришлось занять место, подобающее более опытному и взрослому человеку. Доринда проявляла особую предупредительность к мисс Мастермен с ее худым изможденным лицом и к миссис Тоут, теперь еще сильнее походившую на мышь — и притом на очень несчастную мышь.

Впрочем, мисс Мастермен, казалось, не замечала ничего вокруг. Она была поглощена ожиданием ответа на свое письмо. И умом и сердцем она жаждала одного: скорее освободиться от ноши, тяготившей ее все эти ужасные месяцы. Среди присутствующих только ее, Агнес Мастермен, не слишком заботило убийство Грегори Порлока. В ее душе не было места ни для чего, кроме грядущего освобождения.

Возможно, одна мисс Силвер в полной мере наслаждалась обедом. Она знала толк в хорошей пище, и даже свершившееся убийство не могло помешать ей оценить великолепную стряпню миссис Роджерс. Когда они перешли в гостиную, мисс Силвер извлекла свое вязанье. Приближающаяся к завершению бледно-розовая детская фуфайка пробудила слабый интерес у миссис Тоут. Вскоре она уже рассказывала маленькой пожилой леди об Олли, ее ребенке и выказывала надежду на появление еще одного.

— Конечно, не слишком скоро, но откладывать надолго тоже не следует, потому что когда проходит много лет, дети растут одинокими. Ребенку нужна компания других детей, чтобы играть, ссориться и мириться. Я сама была единственным ребенком в семье — по крайней мере, единственным выжившим, — но знаю, что необходимо детям.

Мисс Силвер согласилась, продолжая позвякивать спицами.

Мисс Мастермен взяла газету. Она не читала ее, но когда держишь в руке газету, тебя оставляют в покое, а именно этого ей и хотелось.

Мойра Лейн, стоя у камина, повернулась и посмотрела на Доринду.

— Так и будем молчать? — Она засмеялась. — Ради бога, давайте вести себя по-человечески! Я не думаю, что вы убили Грега, и надеюсь, вы не думаете, что это сделала я, а если нет, то можете сказать это прямо. Сядем на тот диван и перестанем быть благовоспитанными и сдержанными. Кто, по-вашему, убийца? Должна признаться, что кем бы он ни был, он сделал доброе дело. Грег был чудовищем. Если он ваш дядя, то вы, возможно, знаете об этом не хуже меня.

Доринда смотрела в искристые, словно танцующие голубые глаза. Их танец был вызывающим, и она подумала о Марджане, пляшущей перед атаманом сорока разбойников и вонзившей ему в грудь кинжал по самую рукоятку[18].

— Он не мой дядя, а муж моей тети. — В голосе Доринды проскользнула нотка ужаса.

Мойра снова рассмеялась.

— Какая разница? Главное, что он был ублюдком! А вас, похоже, распирает от собственных невысказанных мыслей. О чем вы думали, смотря на меня так, словно поймали на месте преступления?