— Вот где садоводам раздолье, — вынес свой вердикт Бульдозер. — У меня у тестя соседка есть, так у неё капуста вырастает на собственном удобрении величиной с крупный арбуз.

— Знаю, — поддержал его Почтальон. — У знакомого хрен на дерьме вырос на загляденье. Листья — во!

Он расставил руки на манер рыбака, когда тот демонстрирует несостоявшийся улов, якобы сбежавший с крючка.

— Корни — не докопаться до глубин, — продолжил Почтальон. — Ещё никто не смог!

— А он смог! — сыронизировал Пифагор. — Теперь по Бродвею гуляет…

— Ну, ты загнул! — подхватил идею Доцент. — Просто в яме сидит, как в собственноручно выкопанном зиндане.

За бесполезным трёпом дорога пролетела незаметно и вскоре проводник вывел сталкеров к аномалии «Мираж». Она мерцала таинственным светом, и с ходу не представлялось возможным определить наличие внутри неё, каких-бы то ни было посторонних образований. Голубые сполохи перемежались неожиданным сильным всплеском яркого жёлтого света, так — же быстро теряющего свою интенсивность, как и возникающего.

— По-моему, там что-то есть, — сказал Комбат, вглядываясь в глубины аномалии.

— Да нет, — возразил Крон. — Я ничего не вижу. Винного магазина — тоже не видно.

— Очки надень! — разозлился Дед.

— Да куда я их только не надевал — ничего не помогает, но особенно красиво они смотрелись в паховой области! — резко ответил Крон, под ехидное хихиканье Доцента.

— По-моему, что-то светится, — неуверенно подтвердил Дед выводы Комбата и пытаясь палкой вышибить предполагаемый артефакт.

После ряда неудачных попыток, он оставил это занятие, разглядывая таинственные сполохи разноцветных огней и обречённо вздыхая:

— Метод «Жучки» не сработал!

— Как это? — удивлённо спросила Наина.

— Наскоком…

— Тогда уж метод Барбоса! — буркнул Бармалей, всматриваясь в глубину «Миража». — Жучка, всё-таки, женское имя.

— До фонаря! — ответил, как отрезал, Дед. — Всё — равно метод не сработал…

— Нахрапом люди города брали, а мы не можем один артефакт, — с укоризной произнёс Комбат. — Вы сталкеры, или туристы?

— Одно другому не мешает, — сказал Почтальон. — К тому же — чем арт отличается от сувенира?

— Пользой! — догадался Пифагор.

— Ну, не всегда, — растерялся Почтальон, что-то прикидывая в уме. — Да и сувениры, если разобраться — пользу приносят.

— Какую? — пренебрежительно спросил Бульдозер, сморщившись, как упитанный сморчок.

— Есть действующие модели, такие как, например, курительные трубки или ножи, всех мастей. Можно, в конце концов, идя на день рождения, подарить сувенирчик-то.

— Действительно — польза! — согласился Бульдозер. — Медленная и быстрая смерть — в одном собрании. И про дарение — в тему…

Понаблюдав за рядом бесплодных попыток проникнуть в тайны «Миража», при этом слушая пререкания сталкеров, Наина не выдержав, шепнула на ухо Крону то, что осталось только между ними. После этого она встала и под изумлённые взгляды попутчиков, скрылась в аномалии так, как-будто это был общественный туалет, причём — бесплатный. Она вышла из образования так же легко, как порхающий мотылёк, держа в руках артефакт «Призрак», который по внешнему виду сильно походил на свою родительницу.

— Как почтальон, — удивился Сусанин. — Принесла посылку, как ни в чём ни бывало.

Крон быстро запрятал артефакт поглубже в рюкзак и не отметить такое событие, сталкеры посчитали, для себя, невозможным. Макинтош сразу вспомнил старую легенду зоны, связанную с деятельностью «Чёрного Почтальона». Расслабившись, он начал повествование, не как всегда — с наводящих вопросов, заранее зная про то, что на них ответят. В этот раз Гриша начал без предисловий:

— Придёт, бывало, «Чёрный Почтальон» с водкой и ищет сталкера помоложе, который вырвался из родного дома, якобы за длинным рублём, а на самом деле — на вольные хлеба. До хлебов и его жатвы, порой, ой как далеко, но — свобода! Образ сварливой тёщи приходит, только в самом страшном сне, убивая от нервных переживаний, и без того, скудные остатки контуженных клеток мозга. Образ жены совсем не приходит, истираясь из памяти, как неудачный шахматный ход. А что делать, если эту клетчатую доску некоторые видят, от силы, второй раз в жизни. Нехороший почтальон, между тем, ведёт свою разрушительную работу, внедряясь на всех участках фронта в душу новобранца. От винных паров, у того язык развязывается и он больше не в силах контролировать себя, выкладывает первому встречному: и где живёт, и с кем, и на каком автобусе добраться. Короче — выуживает всю подноготную. И вот уже летит к родному дому простака, исполненное трогательным треугольником, заветное письмецо. В нём находится полное досье на занятие вновь прибывшего, якобы, шабашничать в колхозе. Для пущей убедительности и приврать может — фотомонтаж сварганить, например… И теперь, в ответ на чёрное послание, несутся разъярённые фурии по запретной зоне, игнорируя все знаки, предупреждающие об опасности: радиационные, химические, бактериологические — по фиг! Военные сразу же прячутся в окрестностях блокпоста, эвакуируя личный состав за пределы области, где проносятся, как ураган, две непостоянные аномалии.

Сусанин, не по-наслышке знающий о проделках этих персонажей, вставил своё слово:

— Я чего сюда приехал? Дома прилечь поспать нельзя — сразу же похоронить пытаются!

— Любят тебя, — согласно кивнул головой Макинтош.

— Вот я и подумал — чего людей разочаровывать, без конца! Да провоцировать… Взял, да и рванул в запретную зону. Кому-кому, а мне «Чёрный Почтальон» не страшен — пусть марает бумагу, сколько хочет. Пусть, даже, похоронку им принесёт!

В этой местности делать было больше нечего и немного отдохнув, товарищи стали собираться в обратный путь, не совсем ясно представляя себе, что им придётся делать в дальнейшем. Крон сам запутался в смутных перспективах на будущее и не имея ясных планов, на ближайшее время, пребывал в некоторой растерянности. Наина загадочно улыбалась и не открывала своих секретов. То, что они у неё есть, это было видно невооружённым глазом, но Крон предпочитал пустить дело на самотёк, памятуя о том, что она сама всё расскажет, когда придёт время. Ещё он понимал и тот факт, что подобный артефакт необязательно существует в единственном экземпляре, а если так, то они опоздали. Если всё-таки он один, то беглянки, в скором времени, себя обнаружат. Инструкции о правилах поведения в присутствии расшалившихся девиц все знали наизусть и повторять их каждому, по-новой — не имело смысла. Теперь сталкеры брели с неясными целеустремлениями, ловя барышень на живца.

Проходя мимо серого здания с облупленным фасадом, товарищи обратили внимание на мрачную вывеску чёрного цвета, на которой траурной позолотой сияла надпись: «Похоронное агентство «Светлое будущее»». В стеклянной витрине стояли выставочные гробы и висел перечень предлагаемых услуг. В них входил и загадочный Могильщик. Кто это такой, никому объяснять не представлялось необходимым, но высокопарное заявление, читающееся, как выстрел в спину, заставлял задуматься о законности его деятельности. Дополнительное объявление, висящее на двери, гласило: «Предлагаемые услуги находятся в каталоге офиса и весьма разнообразны». Самое интересное заключалось в том, что ни одной живой души в похоронной конторе не было. Никого. Макинтош вспомнил одну из услуг, так усердно рекламируемую агентством:

— Один из вариантов предлагает заранее записать голос на флешку, например: «Ну, хрен ли так медленно?! Шевелите заготовками, а не то, до утра не обернёмся!» Представляете: тащит сталкерская братва гроб, скорбя и пузыря соплями, а из его недр — такая фраза. Покойнику-то, один пень — до фонаря, а народу теплее…

Пифагор оживился и спросил:

— А тут нет такой услуги, как побрить и освежить? Высверлить в крышке гроба два отверстия, под носки ботинок.

— Ты не больно-то злорадствуй, — осадил его Почтальон. — Твои причиндалы, вообще — в отдельном гробу хоронить будут.