– Само собой! – вызывающе ответил продавец. – А кто же тогда сидит за барьером?
– Ваше дело не задавать вопросы, а отвечать на них, – строго заметил судья.
Свидетель кивнул и показал на барьер.
– Она вон там.
– Помнится, вы описали ее худой, темноволосой и темноглазой. – Но его тон резко изменился, когда он обратился к своей подзащитной: – Прошу вас, мисс Зелас, встать и снять шляпку, – чуть ли не робко предложил он.
Девушка за барьером поднялась, и Скот с трудом удержался от удивленного восклицания. Перед ними стояла красавица с голубыми глазами и блестящими платиновыми волосами. Великолепную фигуру облегала черная ткань, но теперь было абсолютно все равно – рубище это или роскошный наряд.
– Прошу заметить, господин судья, цвет волос и глаз натуральный. Мисс Зелас не применяла красителей или контактных линз. При необходимости можно провести анализ. Моя подзащитная готова пожертвовать локоном, но, естественно, не глазом, – чуть улыбнулся он, обретая наконец уверенность от одобрительного смеха в зале.
– Именно эта дама на ваших глазах убила несчастного старика? – строго обратился адвокат к ошарашенному свидетелю.
Тот помотал головой, лишившись от изумления дара речи, потом прокашлялся и хрипло сказал:
– Нет.
Посоветовавшись с судьей, адвокат предложил Кире Зелас выйти из-за барьера и занять место, предназначенное свидетелям. Затем попросил ее рассказать, как все произошло на самом деле.
Она сообщила суду, что довольно долго лечилась в клинике доктора Баха, и на следующий день была уже назначена выписка. По совету врачей она вышла погулять в парк. Неожиданно к ней бросилась какая-то особа в черном, сунула ей в руки раскрытый бумажник и скрылась за кустами.
– Набежавшая толпа окружила меня, приехала полиция, и я оказалась в тюрьме. Меня никто не желал слушать, и вот… – закончила свою речь Кира Зелас, беспомощно разведя руками.
Ее голос звучал так трогательно, что у Дэниела возникло непроизвольное желание немедленно, сокрушая всех, броситься на ее защиту. Он подумал, что все представители сильного пола испытывали сейчас такие же чувства: об этом свидетельствовал гневный ропот мужских голосов, раздавшийся в зале.
– Что было в бумажнике, мисс Зелас? – задал следующий вопрос защитник.
– Я успела рассмотреть визитные карточки, права. Были еще какие-то бумаги. И все, – с подкупающей искренностью ответила девушка.
– Заметили ли вы в нем пачку денег?
– По-моему, денег в бумажнике не было, – прозвучал ответ.
– Но в вашей сумочке полиция обнаружила семьсот долларов. Объясните их происхождение, – предложил адвокат.
– Это мои деньги. Я же сказала, что должна была на следующее утро выписываться из клиники, вот и забрала их из сейфа, – просто объяснила мисс Зелас, недоуменно пожав плечами.
– Лгунья! – прошептал доктор Бах прямо в ухо Дэниела. – Когда ее привезли, весь ее капитал состоял из двух долларов и тридцати центов. Ну и штучка!
– Вы не сомневаетесь, что именно эта красавица лежала в клинике? – спросил Скот, не в силах отвести глаз от прекрасного лица.
– Да вы приглядитесь внимательнее! – возмутился доктор Бах. – Черты лица остались прежними, этого не изменишь. Вы просто ослеплены ее новым обликом. Подумать только, на что способна ваша сыворотка…
Внезапно Дэниел заметил, что в тот момент, когда солнечный луч касался платиновых волос, они становились темнее. Он указал Баху на это невиданное зрелище.
– Вот я и говорю – все ваша сыворотка, – проворчал доктор Бах.
Дэниел Скот вновь пристально вгляделся в отвечавшую на вопросы красавицу. Ну, конечно. Инъекция оздоровила тело погибавшей девушки – в этом он не сомневался. Но действие препарата пошло значительно дальше: оно изменило сам организм, вызвав к жизни те самые силы, которые заставляют хамелеона менять окраску в зависимости от цвета окружающей среды.
Между тем заседание суда стремительно подходило к концу. На заявление защиты о прекращении дела судья ответил согласием.
К оправданной мисс Зелас тут же рванулись репортеры, фотографы старались изо всех сил, ослепляя окружавших вспышками блицев. Дэниел побоялся, что Кира Зелас исчезнет в этой толчее, и потащил доктора Баха к проходу. Когда Кира проплывала мимо них, словно планета в окружении спутников, он негромко окликнул ее. Девушка мгновенно остановилась, и внимание прессы теперь переключилось на двух мужчин.
– Позвольте представить вам моих спасителей – главу клиники доктора Баха и его коллегу Дэниела Скота, – мелодичным голосом проговорила она.
Сделав несколько снимков, пишущая братия устремилась к телефонам, оставив наконец в покое предмет сенсационного судебного разбирательства. Воспользовавшись передышкой, все трое вышли из зала через боковую дверь, и доктор Бах заметил, что предложение, которое он в свое время сделал мисс Зелас, остается в силе.
– Если, конечно, у вас нет иных планов, – галантно добавил старик.
Выяснилось, что других планов у мисс Зелас пока что нет, и она с радостью воспользуется гостеприимством доктора Баха и его экономки миссис Гейц.
Скот потрясенно увидел, что внешность девушки под лучами солнца невероятно изменилась: локоны, выглядывавшие из-под шляпки, теперь стали черными как ночь, загадочные глаза замерцали фиалковым светом, а кожа лица приобрела оттенок, более подходивший креолке. И она по-прежнему оставалась невыразимо прекрасной.
Герман Бах предложил сейчас же поехать к нему. Кира не возражала, но попросила отвезти ее сначала в супермаркет, сославшись на то, что весь ее гардероб – это заношенное черное платье. В результате в доме доктора Баха они появились, нагруженные многочисленными пакетами и свертками.
Из всех комнат дома Кира облюбовала библиотеку, и теперь, нарядившись в роскошное шелковое платье, расположилась там, словно всю жизнь прожила среди этой роскоши.
Скот еще в машине высказал ей свое неудовольствие по поводу безудержной траты чужих денег, и теперь этот разговор возник снова.
– Я трачу собственные деньги: по суду они принадлежат мне, – спокойно возразила Кира.
Кстати, именно ее чудовищное спокойствие потрясло Дэниела Скота ничуть не меньше, чем удивительная красота бывшего заморыша. Эта невозмутимость бесила молодого врача, и он резко сказал:
– Это деньги убитого вами старика!
– Конечно. Мне нужны были деньги, и я взяла их у него.
– Да, после убийства. И наш долг отдать вас в руки правосудия, – гневно заявил Скот.
Между тем доктор Бах с интересом следил за этой перепалкой, пока воздерживаясь от комментариев. Девушка перевела взгляд с Дэниела на старого врача и насмешливо сказала:
– Это уже было, уважаемые господа. И суд меня оправдал. А в соответствии с конституцией Соединенных Штатов дважды за одно и то же преступление не судят. – Увидев, как вытянулись их лица, она пояснила: – Я очень много читала с тех пор, как начала выздоравливать. И в камере тоже: адвокат был так любезен, что перетаскал мне всю свою юридическую библиотеку. Почитаю и здесь. – Она обвела рукой набитые фолиантами стеллажи. – Надеюсь, среди этих книг не только справочники по медицине. И для сведения: я читаю очень быстро и мгновенно запоминаю все прочитанное. А сейчас я хочу отдохнуть – уж очень утомительным выдался день.
Когда мисс Зелас величественно покинула библиотеку, мужчины ошарашенно уставились друг на друга.
– Давайте сначала вы, – предложил Дэниелу доктор Бах.
Тот кивнул и медленно заговорил:
– Как известно, именно от адаптации зависит выживаемость организма. Я имею в виду, конечно, живую материю. Свойство приспособиться к внешним условиям делает организм тем более совершенным, чем выше в нем это качество. Я уже говорил как-то о насекомых. Теперь поговорим о людях. На солнце кожа покрывается темным загаром – так человек защищается от ультрафиолетовой части спектра. То же свойство, но уже врожденное мы видим у жителей экваториальных областей планеты. По сравнению с ними северные народы почти альбиносы: для собственного оздоровления они приспособлены поглощать солнечные лучи. Человек, теряющий правую руку, приучается успешно пользоваться левой. А способность регенерации тканей при заживлении ран? Это все разновидности адаптации живого организма.