– Но почему она так непреклонна? – спросил Хэтчер.

– Она была разработана таким образом, Джер, – ответил МакМахан. – Мать была главным преторианцем Империи. Она командовала Военным Флотом от имени Императора, но, не имея самосознания, она не была подвержена амбициям, которые свойственно испытывать людям в аналогичной позиции. Ее программное ядро неимоверно сложно, но сводится все к тому, что Гердан Великий сделал ее хранителем империи, когда принял титул императора.

– Принял? – хмыкнул Хэтчер.

– Нет, имперские историки были достаточно объективными и несклонными к иконотворчеству, даже когда речь шла о еще живущих Императорах. И, насколько я могу судить из их заметок, это абсолютно правильный глагол. Он знал, что это будет за работа, и не хотел ее.

– Сколько земных императоров признавались, что хотят?

– Наверное немногие, но Гердан был в чертовски сложной ситуации. Существовало шесть «официальных» имперских правительств, а гражданских войн тогда шло минимум вдвое больше. Гердан в то время был старшим военным офицером Империума, удерживающим Бирхат. Это дало ему некоторый официальный статус, который другие не признавали, и двое из них объединились, чтобы раздавить его, а вместо этого он раздавил их. Я изучил его кампании и понял, что этот человек был незаурядным стратегом. Его экипажи знали это и потребовали, чтобы он стал диктатором, чтобы положить конец войнам. Сенат на Бирхате поддержал это предложение.

– Так почему же он не отрекся позже?

– Я думаю, что просто побоялся. Он, похоже, был весьма либеральным типом для своего времени – если вы мне не верите, загляните в формулировки гражданских прав, которые он прописал в своей Великой Хартии, – но он только-только перестал изображать из себя пожарного, который пытается погасить огонь бесконечных войн. Как и в случае с нашим Колином, многое держалось только на его личном авторитете. Если бы он ушел, все бы вмиг развалилось. Поэтому он согласился на работу, которую Сенат предложил ему, после чего провел восемьдесят лет, создавая абсолютистское правительство, которое могло бы сохранять единство, не став при этом тиранией.

Система работала следующим образом. Власть Императора в военных вопросах была абсолютна – отсюда «Военачальник» в титуле, – а в гражданских делах она представляла собой ограниченную монархию. Император являлся исполнительной властью, с правом назначать и снимать чиновников, а также распоряжаться финансами. Законодательную власть представляла собой Дворянская Ассамблея, но менее трети титулов были наследуемыми. Остальные семьдесят с гаком процентов – пожизненными. Гердан постановил, что пятая часть пожизненных титулов может быть предоставлена Императором. Из остальных часть предоставляется самой Ассамблеей, – в качестве поощрения за выдающиеся достижения в науке, военной службе, и тому подобное, а остальные – по результатам публичного голосования. В результате получилась структура, фактически объединяющая под одной крышей четыре палаты: назначенных Императором, унаследовавших свои посты, выборных и получивших пост за заслуги депутатов.

Ассамблея принимала или отвергала кандидатуры новых Императоров, а квалифицированное большинство могло потребовать отставки Императора – точнее проведения всеимперского референдума, что-то вроде «вотума доверия» граждан – и за исполнением ее решения проследила бы Мать. Она принимает окончательное решение о вменяемости Императора, и не примет правителя, который не соответствует определенным интеллектуальным критериям и не пользуется поддержкой большинства в Ассамблее. Она просто откажется принимать приказы от императора, которому указали на дверь, а военные начнут исполнять приказы его должным образом назначенного последователя.

– Быть Императором не так уж весело, – пробормотал Гор.

– Гердан установил эти законы, – ответил МакМахан.

– Боже, – произнес Хэтчер, – Правительство «а ля Гольдберг».

– Вроде того, – с улыбкой согласился МакМахан, – но эти законы действовали пять тысяч лет, и при этом было всего лишь полдесятка небольших (по имперским стандартам) войн, прежде чем всему положил конец несчастный случай.

– Да, – сказал Гор, – если это действительно так хорошо работало, возможно, нам стоит кое-что взять на заметку, Колин. И…

Он прервался, когда на балкон вошли Джилтани и Аманда. Аманда держала на руках маленькую девочку, Джилтани – маленького мальчика, оба ребенка были черноволосыми. Малышка была просто чудо, а малыш был бодрым и подвижным, но никто бы не рискнул назвать человека с носом и ушами Колина чудом – кроме Джилтани.

Гор вскинул брови от удивления.

– Сюрприз, – сказал Колин и широко улыбнулся.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Позвольте представить… – Он протянул руки, и Джилтани передала ему мальчика. – Этот маленький монстр – принц Шон Гор МакИнтайр, наследник трона человечества. А это, – Джилтани улыбнулась своему отцу и протянула ему малышку, – принцесса Исис Хэрриет МакИнтайр.

Гор нежно взял младенца. Принцесса немедленно захватила в кулачок прядь его седых волос и сильно дернула. Он поморщился.

– Встречай своих внуков, папа, – мягко сказала Джилтани, обнимая своего отца и дочь, но Гор не мог говорить – у него в горле от волнения застрял комок, по его старому лицу потекли слезы.

– …и дополнительные продовольственные запасы с ферм на борту ваших кораблей сыграли важную роль, Ваше Величество, – сказал Чан Чэнь-су. Грузный генерал обвел взглядом собравшихся офицеров и членов Планетарного Совета. – Нет сомнений в том, что Земля на короткое время вступила в ледниковый период, и наводнения тоже остаются большой проблемой. На некоторое время потребуется введение карточной системы, но, благодаря имперским технологиям сельского хозяйства и доставки продуктов, мы с товарищем Редхорс не думаем, что дойдет до голода.

– Спасибо, генерал, – искренне поблагодарил его Колин. – Вы и ваши люди сработали феноменально. Как только у меня будет время, я собираюсь представить вас как нового члена Дворянской Ассамблеи за ваши заслуги.

Чан был старым партийцем, и выражение его лица, когда он сел на место, было весьма примечательным. Колин повернулся к миниатюрной гладколицей женщине-советнику слева от Гора.

– Советник Сюй, каково состояние планетарной промышленности?

– Были значительные потери, товарищ Император, – сказала Сюй Инь. Чан, конечно же, не был единственным, кому приходилось адаптироваться к новой политической системе. – Однако решение товарища Черникова расширить планетарную промышленность принесло свои плоды. Несмотря на весь урон, который мы претерпели, наши заводы работают примерно на уровне пятидесяти процентов от довоенного состояния. С помощью ваших ремонтных кораблей мы сможем восстановить все в течение пяти месяцев.

Но, надо сказать, есть некоторые проблемы с персоналом. И на этот раз, – она искоса взглянула на окружавших ее советников и продолжила: – не в Третьем Мире. Западные профсоюзы – особенно профсоюзы водителей – уже осознали последствия использования имперских технологий.

– О, Боже! – Колин взглянул на Густава Ван Гельдера. – Гус! Насколько плохи дела?

– Могло быть и хуже, что прекрасно известно консулу Сюй, – произнес советник по делам безопасности, одарив коллегу улыбкой. – Пока они рассчитывают на пропаганду, пассивное сопротивление и стачки. Думаю, им не понадобится много времени, чтобы понять, что остальные не в восторге от их пропаганды, и что их стачки для общества владеющего имперскими технологиями всего лишь небольшое неудобство. – Он пожал плечами. – Когда самые умные из них наконец придут к этому выводу, им придется либо смириться, либо разделить судьбу динозавров. Я не ожидаю массовых вспышек насилия, но все же держу ситуацию под присмотром.

– Ну, спасибо и на этом, – пробормотал Колин, – полагаю, что с ситуацией на планете все. Есть еще какие-то моменты, которые нам нужно обсудить? – Все покачали головами. – В таком случае, Дахак, не мог бы ты известить нас об успехах проекта «Розетта».