— Вот ведь дерьмо! — снова сказал Эстон и посмотрел на Людмилу. — Сейчас у тебя нет времени летать и высматривать тролля. Раз за этим кошмаром стоит он, то у нас один-единственный выход — уничтожить его. И как можно скорее.

— Правильно, — согласилась Людмила.

— Мордехай, — сказал Эстон, — передай Энсону, что мы начинаем операцию.

— Прямо сейчас, Дик? В такой жуткой ситуации?

— Сейчас, — мрачно ответил Эстон, — немедленно. Мы не знаем, что тролль задумал, но сейчас начнут гибнуть люди. И кто знает, вдруг это начало наступления тролля? Мы обязаны уничтожить его прежде, чем он наберет силу и приступит к осуществлению своих планов в полном объеме. — Он свирепо улыбнулся. — Возможно даже, ситуация складывается для нас благоприятно. Тролль занят, и мы можем начать операцию, не рискуя быть обнаруженными сразу же.

— Хорошо, — сказал Моррис. — Поддержка с воздуха, о которой мы говорили, будет вам обеспечена. Когда давать сигнал?

— Сейчас. Мы проведем инструктаж и поднимемся в воздух через три часа.

Помощник шерифа Холден Митчелл проверил, заряжено ли его ружье «Итака» 37-й модели. Он купил его за свои деньги, чтобы не пользоваться «Ремингтоном-870», выданным департаментом. Магазин «Итаки» был рассчитан на восемь зарядов, и опустошать его Холден умел с той же скоростью, с какой успевал передергивать затвор. Раньше он почти готов был согласиться с шутливыми обвинениями в паранойе, которые последовали за покупкой ружья, но сегодня ему стало ясно, что он поступил правильно. Послеполуденное солнце раскалило асфальтовое покрытие шоссе, но воздух был прохладен. Лицо Холдена мрачнело с каждой минутой: он лично знал всех четверых, погибших в нескольких милях от его поста.

Митчелл покосился на своего напарника. Угадать мысли Аллена Фармера по выражению лица было невозможно, но Митчелл заметил тревогу в его взгляде. Когда ему в напарники назначили чернокожего, он держался с ним настороженно, но эти времена давно миновали. Правда, сегодня беспокойство снова вернулось. Между ними всегда оставалась какая-то недосказанность — каждый чувствовал, что отличается от другого. Это не мешало им уважать друг друга и даже дружить, но факт оставался фактом. В глубине души Митчелл был недоволен тем, что Аллен считал любого человека расистом, пока тот не доказал обратное. Аллен никогда не признавался в этом, но Митчелл был уверен, что не ошибается.

И сегодня, с горечью подумал Митчелл, он наконец понял причину подозрительности Аллена.

Сзади завизжали тормоза, и двое полицейских подбежали к автомобилям, перегораживавшим полосы трассы 23, которые шли на юг. Поперек полос, шедших на север, Митчелл распорядился поставить лесовоз.

— Что происходит в тылу? — спросил Митчелл у старшего полицейского.

— В Марс-Хилле все спокойно, пока, — взволнованно ответил тот. — Но в Ашвилле дело худо. Говорят, какие-то подразделения гвардии начали палить друг в друга.

— Проклятье! — Митчелл сплюнул табачную горечь на мостовую и прищурился от северного ветра. Почему до сих пор нет подкрепления? — Кроме вас никого не прислали?

— Подкрепления не будет, пока гвардейцы не придут в себя. — На лбу полицейского выступил пот, но голос оставался ровным. — Не могу сказать, что эта позиция мне нравится.

— И я не могу, капрал, но наша задача — не допустить этих психов до пересечения девятнадцатой и двадцать третьей, — пожал плечами Митчелл.

— Ага. — Полицейский вытер губы и замер: издалека донесся шум двигателей. — Мне сказали, что здесь командуете вы. Что будем делать?

— Я должен остановить этих мерзавцев. И я, если понадобится, буду стрелять по ним из этой вот штуки. — Митчелл приподнял «Итаку», и капрал напряженно улыбнулся.

— Это мне подходит, — сказал он.

Почуяв вкус крови, тролль внутренне задрожал от удовольствия. Дураки в мундирах, пытавшиеся остановить его ослепленных ненавистью людей, заплатили жизнью за свою глупость. А тролль сделал открытие: радость убийства чувствуется гораздо сильнее, когда ее можно испытать многократно при помощи нескольких открытых для тебя сознаний.

Тролль ощутил, как его ментальная сеть растягивается в разные стороны, распадается на отдельные фрагменты и снова собирается воедино. Она становилась крепче, восприятие делалось четче… И тролль снова раскидывал ее, с наслаждением чувствуя, что присутствует в душах убийц, радостно оравших и рвущих друг у друга из рук окровавленную куртку одного из помощников шерифа.

Колонна поднялась на пригорок, и впереди показались машины, перегораживавшие дорогу.

Митчелл разглядывал головной автомобиль колонны, кативший по трассе, на которую уже легли вечерние тени. Это был набитый до отказа микроавтобус, а за ним виднелись универсалы и седаны. Он сглотнул, прикинув шансы на победу. Их не было, но почему-то он ощутил странное нежелание бежать от надвигавшейся на него толпы.

— Пора, ребята, — сказал Митчелл. — Расходитесь по местам и не высовывайтесь без нужды.

Все бодро повиновались, и Митчелл заметил, что старший полицейский вооружен М16 — старой моделью А1, а не новой A2, в которой был ограничитель стрельбы по три выстрела — а не дробовиком.

— Подпущу их поближе, — негромко сказал Митчелл сам себе. — Чуть-чуть поближе…

Тролль раздувал безумие людей, доводя их до исступления собственной яростью. Преисполненные ненавистью существа, мчавшиеся по трассе, уже не были людьми, не были даже озверевшей толпой — они стали органами тролля, его оружием, воплощением его страсти к разрушению и убийству…

Дико хохочущие орудия убийства неслись вперед, изо всех сил сигналя клаксонами.

— Огонь! — крикнул Митчелл и выстрелил по микроавтобусу.

Он слышал, как винтовка Фармера вторит ему, чувствовал запах порохового дыма и видел, как осколки лобового стекла разлетелись во все стороны, блестя в закатных лучах, будто крупинки соли. Капрал вел стрельбу одиночными, тщательно целясь.

Вот уже лобовое стекло седана, шедшего за микроавтобусом, разлетелось на тысячу кусков. Из автомобилей стали выскакивать нацисты и куклуксклановцы, и Митчелл все быстрее передергивал затвор. В ответ раздавались вопли и визг — марионетки тролля падали под беспощадными пулями. М16 перешла на стрельбу очередями. На асфальт падали раненые и убитые, самые сообразительные безумцы, попрятавшись за машины, открыли ответный огонь.

Тролль задрожал от гнева: его колонну остановили! Конечно, это были всего-навсего люди, но они принадлежали ему! Их мучения и смерть были приятны троллю, но не доставляли такого удовольствия, как мучения и смерть его противников. Он еще раз хлестнул их сознания бичом своей ненависти, заставляя идти вперед, несмотря ни на что.

— Они подходят ближе! — заорал Митчелл в микрофон, висевший у его рта. — Где, твою мать, национальная гвардия?!

Его машина, присев на простреленных шинах, догорала; патрульный автомобиль скрывали клубы черного дыма. Один из полицейских погиб, но капрал, лежа в трубе подземных коммуникаций, вел беглый огонь по толпе нападавших.

— Четыре-два, отходите! — закричал в трубку диспетчер.

— И как мы это сделаем? — рассмеялся Митчелл, наполняя опустевший магазин.

— Подкрепление на подходе, четыре-два! Держитесь!

— Больше болтать не могу, — сказал Митчелл и перекатился под автомобиль к Фармеру, непрерывно стреляя в сгущавшуюся темноту.